Стальной рассвет. Пески забвения - Сергей Лобанов

Аджер вряд ли станет вмешиваться. Он просто потребует от Энгорта часть территории Колмадора, припугнув своими армиями. Энгорты согласятся, но потом разобьют и аджеронов, потому что вера аджеронов близка к Откровениям Предтечей, хотя они толкуют всё неверно. Но это отдельный разговор.

Аджер долго не продержится против Энгорта, если Колмадор падёт. Аджероны сейчас этого не понимают или не желают понимать.

— Есть ещё Альгамр, — сказала Ойси. — Может альгамры поддержат Колмадор?

— Я не знаю, Ойси, может и поддержат. В нескольких прошлых войнах Альгамр и Колмадор были союзниками, но в былые времена колмадорийцы воевали с альгамрами. Как будет сейчас, неизвестно. В любом случае, я должен идти навстречу энгортам и сражаться с ними.

— Если бы ты ответил иначе, Эрл, я бы разочаровалась в тебе и твоих словах. Я еду с тобой.

— Ойси, это опасно.

— Я знаю, но я люблю родину не меньше твоего. Я колмадорийка, принадлежащая к старинному роду Варбýргов, из которого вышло немало будущих королев. И я не хочу, чтобы мою страну захватывали мерзкие энгорты, несущие богопротивную религию.

— Едем, Ойси, — сказал Эрл, с удивлением слушавший взволнованную речь девушки.

Они пришпорили лошадей, направив на юг. И чем дальше, тем чаще попадались спешащие навстречу беженцы, напуганные известием о вторжении. Слухи были страшны: энгорты убивали всех, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков. Плохо защищённые города уже пали, враги хозяйничают повсюду. Осаждённый Тафакор ещё держится, но ему нужна помощь.

Помощь спешила. На юг шли разрозненные группы и отряды вооружённых людей, готовых драться за свою страну. На дорожных постах с них не рисковали брать дорожные подати, никто не спрашивал, откуда та или иная перекладная лошадь. Это уже не имело значения.

Началась война.

Лестницы и осадные башни облепили высокие стены Тафакора. Толпы осаждающих, прикрываясь щитами от стрел и камней, летящих со стен, топтались под ними, взбираясь на лестницы, подкатывали ближе тяжёлые осадные башни, где стояли вооружённые энгорты, готовые прыгать на стены, как только представится для этого возможность. Но защитники держались стойко. Они сталкивали лестницы, осыпали врагов стрелами, дротиками, швыряли камни. Катапульты метали валуны в осадные башни, разбивая их, тогда энгорты с криками сыпались вниз, ломая кости, налетая на торчащий частокол копий.

Многоголосый гул стоял над Тафакором, объятым дымами пожаров. Жители старались тушить их, но не везде успевали. Мощные осадные машины энгортов помимо камней метали большие глиняные горшки с огненной смесью, заливающей жарким пламенем городские улицы и строения. Тяжёлые валуны с треском врезались в стены, постепенно, расшатывая крепкую кладку и пробивая бреши.

В главные городские ворота с тяжёлым мерным грохотом ударялось раскачиваемое на цепях длинное толстое бревно со стальным наконечником. Вокруг тарана нападающие установили надёжные укрытия от стрел врага, благодаря чему могли не опасаясь долбить дрожащие от ударов ворота.

И всё же лучники со стен метко били неосторожно высовывающихся из-за бревенчатого укрытия энгортов. Несколько раз защитники организовывали вылазки с целью разрушить это ударное приспособление. Начиналась кровавая свалка, защитники гибли, но осуществить задуманное им не удавалось.

Множество искусных лучников из войска энгортов расположились за рвом, кое-где засыпанным для провоза осадных башен и прохода воинов к стенам. Лучники укрывались за переносными заборами из нетолстых стволов деревьев, утыканных прилетевшими со стен стрелами. Нападающие тоже выискивали цели на высоких стенах и меткими выстрелами из мощных луков и арбалетов поражали защитников города.

За лучниками, примерно в двух перестрелах выстроились в цепь тяжёлые баллисты. Их скрипящие механизмы с усилием натягивали по несколько человек, затем другие сообща подносили и клали увесистый камень и отходили в сторону. Метательная машина срабатывала, камень срывался с неё, улетая к городу. При особо удачном попадании, когда зубчатые стены разлетались мелкими осколками, осыпаясь вниз вместе с убитыми защитниками, энгорты разражались победными криками, вновь заряжая метательные орудия.

За баллистами, приблизительно в одном перестреле располагался большой лагерь энгортов, оборудованный по всем правилам: ров, насыпь, сверху заострённый частокол брёвен. За частоколом ровными рядами стояли большие палатки, установленные в соответствии с принадлежностью к тому или иному легиону. В войске энгортов существовала чёткая иерархия и железная дисциплина, делающие войско грозной силой, несущей смерть и разрушение.

По окрестностям осаждённого города энгорты прошлись словно неводом, выловили и убили всех не успевших убежать или укрыться за стенами Тафакора. Основной причиной для уничтожения мирных людей служила их приверженность Откровениям Предтечей, тогда как сами энгорты чтили каноны Учения Трёх Великих Первопредков — единственно верное и правильное по их глубокому убеждению. Все остальные иноверцы и еретики должны принять каноны или умереть в муках.

Мирные люди не желали принимать чуждое им Учение, не хотели предавать своих богов, не могли отказаться от того, во что свято верили они сами и все их предки.

Они умирали, посаженные на колья, потому что, согласно Откровениям, боги восседали на заоблачных горах, куда никогда не ступала нога ни одного смертного.

Ну, раз ваши мерзкие боги сидят на горах, то и вы, их почитатели, будете сидеть на кольях, так вы станете немного ближе к своим богам, — считали энгорты, подвергая казни всех попавшихся.

Окрестности оказались утыканы такими кольями, на них в муках по нескольку дней умирали люди. Их стоны и вопли разносились вокруг, но никто не спешил им на помощь. У несчастных торчали пробившие тела заточенные колья. Трупы разлагались на жаре, горячий ветер разносил смрад, привлекая тучи жужжащих мух, носящихся в дрожащем мареве.

Чтобы ослабить волю защитников, военачальник энгортов приказал завалить трупами животных и людей протекающую через город неширокую реку, тем самым отравив её. Сами осаждающие набирали воду выше этой безобразной, разъедаемой трупными червями смердящей горы, лежащей от берега до берега. Пробивающаяся сквозь неё вода становилась непригодной для питья. Мучимые жаждой осаждённые пытались её процеживать и кипятить. Это мало помогало, в городе вспыхнули болезни. Кроме того, не хватало еды, люди начали голодать, уже съев весь скот, какой крестьяне успели загнать за стены, спасаясь от приближающихся энгортов. Съели также лошадей, собак и кошек. Птицы уже давно не летали над Тафакором, а если какая-то залетала случайно, в неё тут же устремлялись десятки стрел.

Никто из храбрецов, рискнувших ночами пробраться из города и узнать, идёт ли помощь и когда она будет, так и не смог сделать этого. Наутро защитники со стен видели таких храбрецов посаженными на колья… С каждым днём силы обороняющихся иссякали не только от голода, но и от отчаяния и потери веры в спасение. Сдаваться никто не собирался, так как не испытывал иллюзий по поводу дальнейшей участи. По городу всё чаще стали раздаваться призывы выйти за стены и дать энгортам решающее сражение, ибо дальнейшая осада приведёт к окончательному ослаблению защитников, враги всё равно ворвутся в город и устроят резню, а утолив жажду крови, оставшихся пересажают на колья. Так не лучше ли погибнуть в сражении, чем мучиться от голода, жажды и болезней, а потом принять страшную смерть? Так рассуждали мужчины, а женщины, старики и дети с наполненными страхом глазами, слушали их и возносили отчаянные молитвы богам, прося послать помощь.