Счастье будет! - София Катенина

Как будто прочитав мои мысли, собеседник на том конце провода продолжал:

– Мы могли бы перекусить в ресторане или сходить в кино, как тебе такой план?

План был стандартным. Я согласилась, и теперь уже от моего нового знакомого зависело удастся ли ему превратить свой заурядный замысел в непреходящую классику. Повесив трубку, я пошла оттирать мобильник от остатков зубной пасты.

Пятна отмылись, не оставив и следа.

Жизнь распределяет свои блага чрезвычайно неравномерно и в целом состоит из череды сложностей и попыток их преодоления. Египетское солнце нагревает землю свыше пятидесяти градусов по Цельсию, и местные жители страдают от жары и обезвоживания. А вот тропические районы Африки, места обитания масаев, наоборот, в сезон дождей практически смывает. Индусы живут в постоянной борьбе с инфекциями, жители Новой Зеландии вечно ожидают землетрясения, москвичи находятся под давлением экономического кризиса и непомерных цен на недвижимость, а жизнь Нины после приезда американского миллионера так и вовсе превратилась в сущий кошмар.

«Нужно уметь отличать проблему от сложности, – поучала нас с Катькой неунывающая Нина. – К примеру, стоящий на дороге камень – это сложность, и его лучше обойти, а вот если дорога ведет не туда – это уже проблема, которая требует решения».

В уютную двухкомнатную квартиру нашей подруги временно вселился вожделенный Теодор. Холостой. Неприлично богатый. Оскорбительно красивый американский миллионер. Теодор вел себя не по-христиански, желая проявить лучшие качества: он варил кофе по утрам, а также изводил нежную девушку, регулярно появляясь из душа в одном полотенце. В этом заключалась невероятная сложность – Нина начала видеть эротические сны средь бела дня и посылала нам эсэмэски: ее пограничное состояние было очевидно. Однако собственно сама проблема была несколько другого свойства и, в соответствии с правилами грамматики, оказалась женского рода. Вместе с рюкзаком и чемоданом Тео прихватил из Калифорнии свою подружку Сьюзен. Сьюзи оказалась дамой неопределенного возраста, ветеринаром, с носом в виде сломанного штопора.

Две недели назад, еще не имея понятия о том, что Теодор коварно ввезет в Россию собственную «матрешку», Нина отважилась на серьезные расходы. Это были инвестиции в будущее отчаявшейся Золушки, чья фея-крестная, предположительно, ударилась в загул. В ожидании принца Нина прошла семь сеансов LPG-терапии и отбелила зубы в дорогой стоматологической клинике, а также сделала глубокую эпиляцию зоны бикини и внеплановый педикюр. Однако законы подлости оказались международными, как водительские права, – даже за океаном к каждому перспективному мужчине прилагалась своя востроносая Сью.

– Это несправедливо, – возмущалась Нина. – На потраченные деньги я могла бы поехать в отпуск!

Сьюзен была веселой вдовой покойного партнера Теодора и знала нашего героя долгие годы. После скоропостижной кончины ее мужа процесс утешения бедняжки так увлек обе пострадавшие стороны, что продолжился прямо на семейных простынях, которые Сью предусмотрительно сменила сразу после всех траурных церемоний. От покойного она унаследовала солидный капитал, а также искреннее восхищение многочисленными талантами Теодора; имея непробиваемую веру в себя и цепкие лапки, Сьюзен держала неприступного мачо, как детеныш обезьяны – материнскую сиську. Вот и сейчас, испытывая непреодолимое отвращение к самолетам, переездам и экзотическим странам, она решила поддержать образ боевой подруги-декабристки и очертя голову ринулась за милым в Россию.

Увидев Сью, Нина забилась в интеллигентских метаниях. С одной стороны, в ее голове продолжало витать видение кружевного белого платья. С другой – ей необходимо было показать себя гостеприимной хозяйкой и не ударить в грязь лицом перед иностранной державой, с которой совсем недавно закончилась «холодная война».

Так ей пришлось выбирать между образом нежной одалиски и мамки-плюшечницы, уютной хранительницы домашнего очага. В неравной борьбе временный перевес оказался на стороне природного гостеприимства: уже на третий день Нина нашла себя на местном базаре, покупающей свежую петрушку для белковой фритаты, которой любила полакомиться Сьюзен. Выбор был естественным, но нелегким.

Заморская веселая вдова казалась лет на пять старше Теодора и имела угрюмый, недружественный интерфейс. Ее близко посаженные глазки окружала сетка морщин, загорелые щеки обсыпали веснушки, а тонкие губы были чуть заметно поджаты. Она не блистала дизайнерскими туалетами в яхонтах и всей остальной одежде предпочитала джинсы. Впрочем, и сам Теодор внешне ничем не выдавал свой статус – он тоже одевался скромно и опрятно, как техасский студент после рождественской распродажи. Что окончательно выбивало Нину из колеи, так это медлительность Сью – то ли разница во времени доконала неторопливую гостью, то ли она от природы не отличалась живостью реакций, только после любого вопроса невеста года надолго зависала, словно пиратская программа.

Будучи от природы человеколюбивой, Нина пыталась выявить в гостье неочевидные на первый взгляд плюсы и скрытые конкурентные преимущества. Через несколько дней она обнаружила саму гостью, которая неторопливо копалась в Нининой косметичке от Chanel и примеряла накладные ресницы. Через день Нина недосчиталась тюбика любимого тональника от Vivienne Sabo, который был найден торчащим из сумочки американки. Так Нина похоронила надежду открыть в Сьюзен что-либо человеческое. Было самое время выяснить у Теодора, как же он так влип.

– Я хорошо знал ее мужа и чувствую ответственность за нее. – Первое объяснение оказалось сдержанным, как поминальная речь.

– И?..

– Понимаешь, все не так просто. Я... я резко разбогател... – Тео расхаживал по Нининой кухне, переставляя предметы в одному ему понятном порядке.

– И?..

– После этого у меня начались некоторые проблемы с девушками. Я никогда не знаю, чего действительно они от меня хотят. Может быть, их интересуют только мои деньги – О нет! Это не так! – Нина вспыхнула, как восковая свеча.

– Может быть, их привлекает моя задница, – тут Нина стушевалась, – но все это слишком... ненадежно.

Далее на притихшую Нину излился стандартный поток вполне узнаваемых признаний и откровений. Наш дорогой Теодор в принципе не видел себя счастливым отцом семейства в ближайшие десять – пятнадцать лет и считал, что лучшее, конечно, впереди. Он получал удовольствие от работы над своими электронными проектами по пятнадцать, а то и двадцать часов в сутки. Более того, он частенько ночевал прямо в своем маленьком офисе, разложив на полу спальник. По мере виртуального погружения в частную жизнь американских миллионеров видения яхт, бриллиантовых диадем и шампанского «Cristal» выветривались из головы Нины, как дым из коммунальной кухни. Все было гораздо проще и, увы, прозаичнее – Теодор планировал начало новой жизни на тот же самый период, в который Нина собиралась выходить на заслуженную пенсию. Сейчас же миллионер по своим привычкам и пристрастиям ничем не отличался от отечественного системного администратора, разница была лишь в том, что у него имелся американский паспорт.