Поговорим о смерти за ужином. Как принять неизбежное и начать жить - Майкл Хебб

Во многих культурах пост символизирует умирание, и это логично для настоящей смерти: когда тело дряхлеет, срабатывает внутренний механизм, заложенный природой, и мы перестаем есть.

Клетки пищеварительной системы раньше других перестают нуждаться в кровоснабжении. Наш великолепный организм перенаправляет кровь к мозгу, легким, почкам и печени. Тогда голод и жажда отступают. Я знаю: размышления не слишком возвышенные, но нам нужно принимать свое тело, и тогда мы сможем проще принять сам факт смерти.

Медсестры в хосписах мудро говорят: очень важно дать умирающему человеку знать, что он может вас оставить. Часто процесс умирания затягивается из-за ощущения, что ради семьи важно оставаться в живых. Вы в силах облегчить страдания близкого, сказав ему: «Все хорошо, мы будем в порядке, иди».

Представьте, что ваша бабушка решает сама спроектировать свой гроб – выбрать дерево, снять мерки, отрисовать чертеж. Представьте, что она приглашает членов ее клуба по бриджу помочь выпилить его, зашкурить, загрунтовать, покрасить и обить. А что, если она захочет сделать тематический гроб? Может, она без ума от Элвиса, а может хочет быть похороненной в гробу в виде огромной божьей коровки. Может быть, для нее это будет возможностью смело и радостно встретить неизбежное, принять на себя ответственность за собственную смерть, спланировать похороны и поминки. Может, она сделает подробный сценарий, распишет, кто будет произносить речи и петь, закупит все необходимое, договорится о месте на кладбище или о кремации. Может, она хочет выбить лучшую цену, оформить приглашения и точно знать, кто будет писать некролог.

На самом деле можете прекратить представлять, потому что все это уже сделали члены новозеландской организации Kiwi Coffin Club[26], которая день ото дня только растет. В предсмертном видео – наверное, самом вдохновенном предсмертном видео, которое когда-либо снимали – они танцуют, исполняют музыкальные номера и всячески демонстрируют, как их радует сам факт смерти, причем скорой. Они показывают «славные ящики», сделанные по их собственным чертежам: от гроба в стиле Элвиса до гроба, покрытого изображениями лепреконов и трилистников.

Изначально в клубе было 50–60 человек, но он быстро разросся. Сегодня такие клубы возникают по всей Новой Зеландии и даже в Ирландии. Частично по финансовым причинам. Гроб из красного дерева с позолотой сам по себе стоит около 5000 новозеландских долларов, а через клуб он обойдется всего в 200 долларов.

Частично членами клуба движет желание оставить личный отпечаток. Основательница клуба, Кейт Уильямс, в интервью для National Georgaphic выразила это так: «Празднование смерти столь же важно, как и праздник жизни. И логично, что посмертный памятник о человеке должен отражать черты его личности. Мы никогда не задумываемся, что на самом деле смерть – это классно».

* * *

Грег Лундгрен – один из моих любимых собеседников, когда дело доходит до разговоров о смерти. Вот почему его имя так часто всплывает на страницах этой книги. Грег прежде всего художник. В течение последних двадцати лет он закладывает основы сиэтлского искусства. Для северо-западных художников Грег сделал больше, чем любой критик или куратор галереи, и действовал всегда лишь из лучших побуждений. Ум у него творческий, а потому он терпеть не может оставаться в вакууме. Грег исполняет роль мэтра мира искусства так непринужденно, как это сделал бы Том Вулф. Он организовывает всемирно известные биеннале на собственные средства и запускает масштабные публичные инсталляции. Однако истинный бизнес Грега – это «монументы Лундгрена».

Крайне недовольный тем, как сегодня создаются надгробия, Грег решил обратить все свои таланты художника, скульптора и резчика по стеклу на переосмысление концепции надгробных памятников и похоронных урн. Короче говоря, он творит для покойников.

Часто он знакомится с клиентами в то время, когда им вообще трудно с кем-то встречаться: «Они постоянно разговаривают с врачами, с полицией, с похоронным бюро, – рассказывает Грег, – но я становлюсь единственным собеседником, общение с которым их не угнетает, а приносит радость. Я даю им возможность увидеть не различимую на первый взгляд красоту в самой последней главе их жизни».

Грег не только проектирует, отливает и устанавливает надгробия по всему миру. Он решил, что необходимо открыть свой «бутик смерти». Представьте, что известный американский декоратор Джонатан Адлер демонстрирует миру витрину, посвященную воспеванию жизней покойных. Представьте в этом бутике урны, сделанные под заказ знаменитыми дизайнерами, фарфоровые тарелки, отлитые из праха вашего близкого, портреты маслом, написанные, кажется, лучшими голландскими мастерами – одним словом, это целая художественная площадка, цель которой – переосмысление смерти. Как видите, Грег мыслит крайне масштабно.

Сознавая, что его миссия – вдохнуть искусство в образ смерти, однажды Грег понял, что разговаривать нужно не только со взрослыми, но и с детьми. Он опубликовал несколько детских книг, которые рассказывают о смерти. Об одной из них – «Смерть подобна свету» (Death Is Like a Light) – я пишу на стр. XXX. Первый роман Грега «Гринвудское кладбище» (The Greenwood Cemetery) – это история об эксцентричном ученом, который умирает в начале книги. Имущество покойного наследует племянник. Он находит все сумасшедшие изобретения дяди, включая робота по имени ТЕО 3000, который был построен, чтобы увековечить память об ученом.

Племянник послушно устанавливает робота на могиле покойного. Слухи о странном памятнике растут, и дети с окрестностей частенько приходят поиграть с ним, смеются над его выходками. Затем кто-то говорит: «Моя мама любила болтать – давайте поставим ей памятник в виде огромного телефона!» А другой добавляет: «А мой дедушка любил гольф и банановый сплит! Хочу, чтобы и у него на могиле стояло что-то такое, особенное». Один за другим горожане приходят к архитекторам надгробий и заказывают забавные, полные смысла памятники. Из места, которое навевало страх, кладбище превращается в страну чудес, веселья и воспоминаний.

«Если подумать, то скульптурный парк – это ведь просто кладбище для миллионеров. Пожалуй, единственная разница заключается в отсутствии тел», – замечает Грег, добавляя только, что в парке на табличках вместо имен покойных – имена благотворителей. Он полагает, что кладбища должны стать такими скульптурными парками для людей из среднего класса. Это отличный способ почтить память умерших, притом значимый памятник вовсе не обязан быть дорогим.