Прорыв "Зверобоев". На острие танковых ударов - Владимир Першанин

– Ну, тогда папироской угостите.

Матвей Прокофьевич Колесник не был таким бесцеремонным, как могло показаться. Воевал на танках, хорошо водит самоходку, медалью «За отвагу» награжден. Получив папиросу, вежливо поблагодарил и снова вернулся к машине.

– Нервы у людей играют, – оправдываясь, проговорил командир батареи. – Каждый час ждут приказа выступать, а начальство все тянет.

– Тянет, потому что ткнулись и хорошо морду разбили. Вместо «ура» впору остановиться да подумать.

Начальник разведки полка в обращении простой. Там, где не требуется, секреты не громоздит. Рассказал, что южнее Львова наступление идет неплохо. Севернее города наши войска тоже продвигаются, но с сильными боями. Ну, а перед Львовом, как Чистяков уже знал, движение застопорилось.

– Пока с флангов пути отхода немцам не заблокируем, – продолжал Фомин, – они зубами город держать будут. Лишь когда опасность окружения почувствуют, тогда отходить начнут.

Майор помолчал, закурил новую папиросу.

– В стратегию вдаваться не будем, это дело высшего командования. У нас своя конкретная задача. Меня назначили командиром разведывательно-штурмовой группы, предстоит рейд в направлении реки Сан. По прямой это около ста километров. Будем прокладывать путь войскам на северном фланге.

– Большая группа?

– Танковый батальон Болотова, две батареи наших самоходок, в том числе твоя батарея. Саперы, десант, ну и разведка – два бронетранспортера и мотоциклы.

– Кроме Болотова, никого не могли найти? – спросил Чистяков.

Фомин внимательно поглядел на старшего лейтенанта.

– Не заедайся, Александр. В танковом полку большие потери. Одним батальоном вчерашний командир роты командует, на фронте без году неделя. В другом вообще непонятно кто. А Болотов, худо-бедно, справляется и на рожон без нужды не лезет. В общем, готовься. Кстати, танковый батальон усилили, довели штатную численность до полного состава.

– Кроме моей, чья батарея пойдет?

– Первая, капитана Глущенко.

– Нормально, – отреагировал широкой улыбкой Чистяков.

Сергей Назарович Глущенко служил в армии лет десять – кадровый военный. Когда решался вопрос, кого ставить командиром полка, выбор был между Глущенко и Пантелеевым. Поставили Пантелеева, учитывая его умелые действия на Курской дуге и под Киевом.

Глущенко был спокойным, сдержанным по характеру. Опыта имел достаточно, Саня часто наведывался к нему и по делам, и в гости. Сейчас он был рад, что пойдет в паре с первой батареей.

После разговора с начальником разведки сходил к Глущенко. В первой батарее тоже шла срочная подготовка. Как назло, барахлил двигатель одной из машин. Капитан вместе с экипажем спешно занимался ремонтом.

– Пять минут, Саша, – сказал он, вытирая ветошью замасленные руки. – Некогда. Скорее всего, в ночь выступим.

Покурили. У Чистякова вертелся на языке вопрос:

– Слушай, Назарыч. Почему в группу аж две батареи самоходок включили, а танков всего батальон? Мы же поддержка, а не основная сила.

– Сюрпризов по пути много предвидится. И доты, и новые танки. Немцы «пантеры» активно производят, хоть и недешевая машина.

– И «тигры» тоже.

– Ну, «тигров» гораздо меньше. Зато их используют умело. Сам знаешь, одна машина из засады порой роту «тридцатьчетверок» почти полностью уничтожала.

– Видел такое дело под Орлом.

– Ну ладно, пошел я ремонт заканчивать.

Было приказано загрузить полуторную норму снарядов, то есть тридцать вместо положенных двадцати. Боезапас «зверобоев» был невелик (у Т-34 – 77 снарядов по норме). Обещали, что в колонне пойдут два «студебеккера» с боеприпасами.

Экипаж уже знал все новости. Настрой у механика Колесника и заряжающего Манихина был кислый. Наводчик Хлебников над обоими посмеивался.

– Чего хвосты поджали? Наступать будем, а не удирать. Радоваться надо.

– Фрицам дают прикурить, – поддакнул грамотный радист Савин.

– Иди лучше фляги водой наполни, – буркнул Колесник, протягивая радисту две трехлитровые алюминиевые посудины.

Прыгая как кузнечик, жизнерадостный Леша Савин умчался за водой. Вскоре получили сухой паек на пять суток, а в ночь двинулись на юго-запад.

Впереди шли три мотоцикла и два американских бронетранспортера «Скаут» с разведкой и саперами. На бронетранспортерах имелось по одному крупнокалиберному пулемету и одному обычного калибра. Громыхал дополненный до полной штатной численности танковый батальон – двадцать одна машина.

В середине двигались два «студебеккера» с боеприпасами. Замыкали колонну шесть тяжелых самоходных установок.

В темноте светились, искрили самокрутки десантников, слышались голоса, даже смех. Война войной, но анекдоты и шутки дело неплохое. Поднимают настроение.

Через пару километров майор Фомин остановил колонну, обошел ее, убедился, что машины в порядке. Курение приказал прекратить. Фары выключили, оставив тусклые синие фонари. Встречу с немцами можно было ожидать в любой момент.

За небольшой рекой Сан, притоком Вислы, уже лежала Польша. Конечной точки маршрута, кроме майора Фомина, никто не знал. Это могли быть города Ярослав, Перемышль или любая другая точка, где сомкнутся в восьмидесяти километрах западнее Львова южный и северный фланги 1-го Украинского фронта.

Таковыми представлялись Фомину планы командования, но как будут развиваться действия, никто угадать пока не мог.

На рассвете миновали оставленные немцами позиции. Саперы не меньше часа прокладывали коридор в минной полосе. Не обошлось без жертв.

Мин было много. Часть из них, вывинтив взрыватели, оставляли в земле, обозначив местонахождение флажками. Молодой сержант-сапер решил убрать противотанковую мину, оставшуюся посреди обезвреженного коридора.

Лейтенант, командир взвода, проходя мимо, посоветовал:

– Не трогай ты ее. Сейчас вернусь, вместе глянем.

– Я быстро…

Что произошло дальше, можно было только догадываться. Сержант старательно обкопал лопаткой массивную металлическую тарелку, но, видимо, не заметил провода, ведущего к противопехотной мине небольшого размера. Она пряталась под широким корпусом и взорвалась, едва сержант стал поднимать противотанковую мину. Ахнул оглушительный взрыв. Молодого сапера разнесло, нашли лишь ботинок с торчавшим обломком кости.

– Мы с таким грохотом далеко не продвинемся, – заметил Фомин, обращаясь к лейтенанту-саперу. – Почему не проследил, чтобы твои люди самодеятельностью не занимались?

– Сержант правильно действовал. А вот мне с ним остаться надо было. Я бы проводок наверняка заметил. Оставь эту тарелку посреди дороги, флажок бы ночью не заметили, и танк мог подорваться. Он там один торчал, трудно разглядеть.