Информационная война. Органы спецпропаганды Красной армии - Илья Мощанский

В ходе десантных операций успешно использовались окопные громкоговорящие установки. Так, в районе города Маока (Южный Сахалин) пленные японцы поручик Кобаяси и подпоручик Ито через ОГУ обратились к солдатам гарнизона с призывом прекратить сопротивление и сдаться войскам Красной армии, хорошо относящимся к пленным и обеспечивающим возвращение их на родину после войны. На призыв японских офицеров сдались нашим частям вначале 50 солдат с оружием, а затем еще 57 солдат и подофицеров. Так этот гарнизон был разоружен.

Большую политическую работу среди 5-й японской армии провели командиры и политорганы 1-й Краснознаменной армии 1-го Дальневосточного фронта. Офицеры 7-го отделения политотдела армии перебазировались в первый эшелон для ведения работы с войсками противника и местным населением.

Типография на автомашине и мощная громкоговорящая установка следовали в колоннах наступающих войск. Инструктор 7-го отделения выполнял роль диктора, обращался к японским войскам с призывами прекратить бессмысленное сопротивление. К политотделам корпусов были прикомандированы инструкторы 7-го отделения.

В ходе сокрушительного удара армии по врагу в районе Муданьцзяна политотдел распространил имевшийся запас обращений и листовок на японском языке и, кроме того, забрасывал к противнику с разведчиками оперативные листовки и лозунги, в которых японцам сообщалось об их безнадежном положении. С этими листовками многие японцы сдавались в плен. Непрерывно работала звуковещательная станция.

Офицеры 7-х отделов действовали и в составе авиадесантов, высаженных в Харбине (18 августа), в Гирине, Чанчуне, Мукдене (19 августа), в Дальнем и Порт-Артуре (21 и 22 августа). Они участвовали в переговорах представителей нашего командования с японским командованием о капитуляции Квантунской армии и о прекращении военных действий между союзниками по Антигитлеровской коалиции и Японской империей.

Эффект подрывной пропаганды находился в прямой зависимости от успехов советских войск. Чем больше было побед, тем более эффективной была пропаганда на противника. Опыт 1941–1942 годов показал, что политическая пропаганда с попытками дискредитации руководителей Третьего рейха и с призывами к восстанию не оказывала влияния на противника. Наиболее эффективной являлась пропаганда письмами с призывами к сохранению жизни и к сдаче в плен. Пропаганда с использованием пленных и их засылка в тыл противника с задачей агитации за сдачу в плен являлась более результативной в сравнении с пропагандой от имени командования Красной армии. Солдаты врага больше верили военнопленным, воспринимали их как своих. При этом информации не нужно было преодолевать в сознании солдат противника установку на недоверие и ломать стереотип о лживости вражеской пропаганды.

В целом пропагандистское воздействие на немцев в 1941–1942 годах оказалось безрезультатным в связи с высоким боевым духом солдат из-за многочисленных побед. В этот период наибольшего эффекта достигла пропаганда на население оккупированных районов СССР и на румынских военнослужащих.

Эффективность пропаганды на немцев с призывом сдаваться в плен была низкой в феврале-октябре 1942 года по ряду объективных причин. Во-первых, почти весь 1942 год боевые успехи были на стороне вермахта, который в ходе многомесячного наступления захватил Кавказ и вышел к Волге. В условиях, когда в сознании солдат имелась надежда на разгром СССР в 1943 году, они не думали сдаваться в плен. Во-вторых, немцы полагали сдачу в плен равносильной смерти в лагере от голода, холода и болезней. На оккупированных землях они видели тяжелые условия жизни людей, нищету и голод. Поэтому немцы не верили информации листовок о хорошей жизни пленных. Германское командование также полагало, что личный опыт солдат в России явится важнейшим условием их невосприимчивости к вражеской пропаганде. Однако уже в декабре 1942 года в окружении под Сталинградом немцы с интересом читали листовки. Даже красноречие немецких офицеров и их выступления об «ужасах русского плена» не могли остановить солдат от сдачи в плен.

В 1944–1945 годах наивысшего эффекта пропаганды удалось добиться при оказании воздействия на союзников немцев — румын, на окруженные группировки противника, а также при ведении пропаганды в последние месяцы войны на призывавшихся в вермахт резервистов старших возрастов, понимавших, что участь Третьего рейха уже предрешена.

1. Центральный архив МО РФ (ЦАМО), ф. 32, оп. 11306, д. 88.

2. ЦАМО РФ, ф. 4, оп. 25, д. 26.

3. ЦАМО РФ, ф. 32, оп. 515185, д. 47, л. 90.

4. ЦАМО РФ, ф. 32, оп. 142107с, д. 45, л. 244.

5. РГВА, ф. 9, оп. 36, д. 3589.

6. РГВА, ф. 9, оп. 36, д. 4005.

7. Батистов Ю. Голос осажденного Ленинграда // Информационный сборник ГлавПУ СА и ВМФ. 1983. № 1.

8. Бурцев М. И. Идеологическая работа среди войск и населения противника // Всемирно-историческая победа советского народа, 1941–1945 гг. М., Наука, 1971.

9. Бурцев М. И. Политическая работа среди войск и населения противника в годы Великой Отечественной войны (1941–1945). М., Воениздат, 1971.

10. Бурцев М. И. Прозрение. М.: Воениздат, 1981.

11. Опыт работы (Бюллетень ГлавПУРККА). 1946. № 1 (34).

12. Ордена Ленина ЛВО. Исторический очерк. Л., Лениздат, 1968.

13. Особый фронт. / Под ред. М. И. Бурцева. М., Воениздат, 1986.

14. Политическая работа среди войск и населения противника в годы Великой Отечественно войны. М., Воениздат, 1982.

15. Раков Г. И. Политическая работа среди войск противника в период окружения и ликвидации немецко-фашистской группировки под Сталинградом (ноябрь 1942 — февраль 1943 гг.). Дис. канд. ист. наук. М., ВПА, 1956.

16. Репко С. И. Война и пропаганда (XV–XX вв.). М., Воениздат, 1999.