Под колпаком у ректора - Елена Малиновская

На этот раз получилось лучше. Где-то рядом послышался шум, и я тут же замолчала, прислушиваясь. Что это? Как будто что-то упало.

А что, если это ко мне лезет какой-нибудь зомби? Учуял запах живого молодого тела и разрывает землю в поисках добычи?

В следующее мгновение случилось жуткое. Кто-то схватил меня за плечи очень холодными и костлявыми руками. Точно! Какой-то скелет пожаловал по мою душу. И я заорала во всю мощь своих легких:

— А-а-а!!!

Слепо принялась месить темноту перед собой кулаками, решив подороже продать свою жизнь. Жаль, что боевой магией не владею. А то бы как врезала по этому зомби огненным заклятьем, как…

— Арлин, сдурела, что ли? — вдруг заорало на меня зомби. — Ты мне нос расквасила!

Я озадаченно разжала кулак. Разве зомби умеют разговаривать? А самое главное — откуда какой-то там нежити знать мое имя?

— Что там у вас происходит? — раздалось недовольное, и я узнала голос Софии. — Бернард, глянь, что там эта парочка не поделила.

Вспыхнул свет. После полнейшего мрака он пребольно резанул по глазам, и я зажмурилась. Затем осторожно приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась вновь.

Потому что рядом со мной сидел никакой не зомби, а Даррен. А я лежала, понятное дело, не в гробу, а на полу. Обычном деревянном полу в незнакомой комнате. А точнее сказать — на крохотном пятачке пространства в закутке между стеной и кроватью.

— Ты чего драться полезла? — глухо спросил Даррен. Осторожно отнял от лица платок и скептически посмотрел на расплывшееся по тонкой ткани пятно крови.

— А чего ты меня трясти начал? — огрызнулась я и села.

Точнее сказать, попыталась это сделать. При попытке приподняться в висках вновь заухал молот головной боли, и я протяжно застонала.

— А чего на помощь звала? — не унимался Даррен. — Я подумал, дурной сон, может, приснился. Или плохо стало. Ты вчера так набралась, что прям в парке на лавочке заснула.

— В парке? — слабо переспросила я. — В каком еще парке?

— В городском, каком же еще, — фыркнул Даррен. Осторожно ощупал нос, проверяя, не сломан ли он. — Или забыла, как гулять потащилась? Ну и мы за тобой. До первой лавки добрела. Там села — и отрубилась. И что с тобой было делать?

Я быстро-быстро захлопала ресницами. О небо, позорище какое! В городском парке всегда полно народа. А уж в теплый летний вечер особенно. Даже страшно представить, сколько народа видело эту ужасную картину нравственного падения нынешней молодежи.

— Даррен предлагал оставить тебя там, — не преминула наябедничать София. — Мол, на свежем воздухе быстрее протрезвеешь. Но я уговорила забрать тебя.

— И мне же пришлось тащить тебя на руках, — недовольно пробурчал Даррен. — Потому что Бернард Софию под ручку вел и наотрез отказался меняться. — Сделал паузу и грубо ляпнул: — Знаешь, Арлин, похудеть тебе не мешало бы. Чуть не надорвался, пока твою бесчувственную тушку сюда доволок.

Я пристыжено молчала, виновато скуксившись.

— Понятное дело, про вашу комнату в общежитии пришлось забыть, — подал голос Бернард. — Там у вас коменданша — зверь лютая. На алкоголь у нее вообще нюх как у собаки. У нас с этим как-то попроще. Наш старик Дрейк в этом плане мировой мужик. Даром, что ли, у него любимая поговорка: чем бы студент ни тешился, лишь бы не вешался. У себя в комнате делай, что хочешь. Хоть пей, хоть пой, хоть с десяток девиц приведи. Главное, чтобы соседи не жаловались да полиция потом не нагрянула. — Кашлянул и добавил: — Кстати, Арлин, с тебя бутылка. Дрейку отдашь за понимание ситуации. Он все просил попробовать то, с чего тебя так вырубило.

— Ну так чего ты вопила, словно резаная? — повторил недавний вопрос Даррен.

— Да я это… — смущенно залепетала я. — Не поняла, где проснулась. Со всех сторон стены. И сверху доска какая-то.

— А, так это стол был. — Даррен снисходительно ухмыльнулся. — Вон, я его отодвинул, когда к тебе лез.

— Почему вы меня на пол положили? — обиженно спросила я, вновь повторив попытку сесть.

На этот раз она получилась удачнее, и я тяжело привалилась спиной к стене. Мысленно ужаснулась, оценив степень испачканности и измятости своего платья. Такое чувство, будто я в какой-то канаве валялась.

— Хорошо, в следующий раз рядом с собой положу, — почему-то обрадовался Даррен. — Кстати, я так и хотел сделать, но София даже слышать об этом не захотела.

— Конечно, не захотела, — буркнула подруга. — Наслышана я о твоих подвигах от Бернарда. Мало ли что ты с Арлин под покровом тьмы мог сделать.

— Да за кого вы меня принимаете! — Даррен высокомерно задрал подбородок.

— Лично я тебя за бабника принимаю, — прямо ляпнула София. — Ни одну юбку мимо не пропускаешь.

— Ни одну симпатичную юбку! — Даррен назидательно вздел указательный палец. Хмуро глянул на меня и жестоко припечатал: — А Арлин мне вообще не нравится.

— Почему это? — возмутилась я.

Нет, я давно не питала иллюзий по поводу своей внешности. Да и какой она могла быть, если родом я из обычной деревни и родители у меня были простыми сельскими жителями? Поэтому никакой утонченной возвышенной и благородной красотой я похвастаться не могла. Но и уродиной назвать меня, по-моему, нельзя. Девица как девица. Кстати, и ничего я не толстая. Просто кость широкая. Тут хоть обсидись на диетах — особого толка не будет. Как говаривала моя тетка: худая корова в единорога ну никак не превратится. Так и останется коровой, пусть и худой. А потом утешающе добавляла: но и мужики не собаки, на кости не бросаются. И с другой стороны, разве не такой должна быть целительница? Вдруг, не приведи небо, и впрямь война случится, как на экзамене меня пугал Родерик. Разве худосочная тростиночка сможет вытянуть с поля боя раненого? А я смогу. Однажды с поля ягненка на плечах приволокла, который ногой в кроличью нору попал да сломал ее.

В общем, я была нормальной. Вполне себе обычной крепко сбитой девицей среднего роста. Нос, конечно, подкачал. Картошкой он у меня да и усыпан веснушками. А вот цвет волос красивый. Темно-русый, на солнце в каштановый выгорает. Правда, не повезло, что они у меня легкомысленными кудряшками вьются. Каждое утро настоящее мучение это безобразие расчесать и привести хотя бы в подобие порядка. Даже страшно представить, сколько шпилек на это уходит. Постоянно преподаватели ругаются, что у меня волосы в разные стороны торчат. Особенно любила меня распекать Тавилия Ольс, которая вела у нас курс зельеваренья. Мол, недопустимо с таким безобразием на голове приходить на занятия. Любое лекарственное средство — суть строгое измерение количества необходимых ингредиентов и соблюдение непреложных правил по приготовлению их. Даже малейший волосок, по неосторожности попавший в котел, способен уничтожить долгую кропотливую работу. Но эта проблема была решена ношением специальной косынки, которую я надевала перед каждым занятием. Конечно, обидно, что остальные мои сокурсницы были избавлены от подобной необходимости, но что уж тут поделать.