Город постоянной темноты - Татьяна Полозова

Я посмотрел на Люка. На его лице читалось облегчение вперемешку с беспокойством. Он освободился от тяготы, но в тоже время волновался за меня.

— Поговорить, сэр? О географии? — Глупо спросил я.

Саймон посмеялся.

— Нет, о географии говорить не резон. — Он посмотрел по сторонам. — Давайте выберемся отсюда, ребята.

Мы и не шелохнулись. Саймон сделал несколько шагов и повернулся к нам.

— Я никому не скажу. — Заверил он.

Обычно, я не верю учителям, они врут лишь бы спутать тебя, провоцируют, будто им доставляет удовольствие твое страдание. Садисты. Но Джастину я, почему-то поверил. Может дело в его глазах. Всегда верю глазам. У Саймона они были чистыми и честными. Это подкупало.

И купившись один раз сейчас, я попал в сеть надолго. Если бы тогда мне показали, что будет дальше, к чему приведет каждый мой выбор, я бы поступил…точно так же. По сути, я даже не выбирал. Я просто пошел туда, куда хотел пойти, сначала из любопытства, потом из упрямства, потом из принципа.

Люк оторвался от нас на несколько шагов, но находился на том расстоянии, с которого мог все свободно слышать. Я чувствовал его тяжелую поступь за собой и ощущал себя преступником. Саймон шел спокойно, будто, все шло обыденно, будто он каждый день выволакивал воспитанников из леса.

— Ты славный парень, Джек. — Начал он.

Я, молча шел рядом, просто давая ему выговорится. Я подумал, что сегодня один из самых странных дней в моей жизни. Посудите сами, сначала мне предлагают шпионить за новеньким учителем, а теперь он вызывает меня на откровение. Сначала даже подумал, что это все провокация и меня хотят в чем-то уличить, но эти мысли рассеялись, как только я посмотрел на него. Как я уже сказал, его глаза были честными и прямыми. Они были цвета неба над нами, и я тогда впервые в жизни подумал, что именно этот цвет — самый честный на свете. Он грязный и не скрывает этого.

— Ты честный. — Сказал Саймон. — Я знаю, что тебя попросили проследить за мной.

Я услышал, как запнулся позади нас Люк и обернулся. Он удержал равновесие и глупо улыбнулся.

— Нет, не смущайся. Мне, в общем-то, все равно. Я знаю, что если откажешься ты, найдется кто-то другой. Я белая ворона и осознаю это.

— Но Вы пришли попросить меня не делать этого? — Предположил я.

Видимо, это предположение оказалось верным, потому что Саймон на секунду остановился и посмотрел на меня очень проникновенно.

— Ты смышленый. — Кивнул он. — Но не ради себя. Ради тебя.

Я прокашлялся, думая как бы лучше сформулировать вопрос, но Саймон продолжал.

— Пойми, меня мало заботит мое положение здесь. Я не волнуюсь относительно того, как отнесется администрация к моим методам. Меня больше волнует вопрос о том, назовут ли мои ученики все океаны и материки на выпускных экзаменах.

Я мысленно стал перечислять все знакомые мне океаны и материки. Насчитал по пять штук и, силясь вспомнить еще что-то сдался, решив, что все так и есть. Саймон улыбнулся, наверное, поняв, что я делал.

— Ты не должен ввязываться в это. Дело неблагодарное. И суть не том, что тебя побьют свои же. А они, естественно, тебя побьют. — Безапелляционно заявил он. — Дело в том, что ты не сможешь найти то, что нужно администрации и пострадаешь от них, как нерадивый сотрудник.

— Предлагаете мне работать на Вас? — Произнес я, как в шпионском боевике.

Саймон еще шире улыбнулся.

— Нет. Я работаю один. — Повторил он мою интонацию. — Я просто хочу тебя уберечь. И твоего друга тоже. — Он обернулся на Люка. Тот медленно плелся, еще сильнее отстав от нас.

— Что прикажете делать? — Спросил я.

Саймон пожал плечами.

— Ты можешь играть роль, преподнося ложь, за которую, рано или поздно, все равно поплатишься, или можешь отказаться сейчас, получив наказание, но обретя свободу.

Я посмотрел на небо. Птицы снова сели на макушки деревьев. Никто в этом городе никогда не будет свободен.

Кресло прогнулось под тучным телом Робина МакКларенса. Мужчина с трудом перекинул ногу на ногу и покачал носком, ожидая редактора.

— Прости, что опоздал. Конец квартала сам понимаешь. — Извинился с порога хозяин кабинета.

— Да все в порядке. — Повернулся к нему посетитель. — Честер, я знаю, что ты занят, но мне не терпится узнать как дела у Джастина.

Робин потер потные ладони и просунул руки между коленями.

— Он тебе, разве, не звонил? — Удивился Честер. Робин покачал головой.

— Странно. — Поморщился мужчина. — Джастин связывался со мной.

Робин насторожился и еще раз протер руки о брюки.

— Его вычислили? — Беспокойно спросил он.

Честер быстро покачал головой.

— Нет! — Воскликнул он. — Искренне надеюсь, что нет! Иначе мы пропали!

— Что он сказал?

Редактор достал из нижнего ящика стола початую бутылку виски и два стакана. Он повернулся к окну и задернул жалюзи, будто на одиннадцатом этаже люди с улицы могли заметить и осудить его за распитие алкоголя на рабочем месте.

— Почувствовал себя педагогом. — Горько усмехнулся Честер, пододвинул наполненный стакан Робину.

МакКларенс взял его в руки, но выжидал продолжения истории.

— Мне сначала выпить или рассказ не такой грустный? — Спросил он.

Честер покачал головой и выпил залпом, потом обновил.

— Он думает, что директор Хейвс будет следить за ним, но он не подозревает, откуда Джастин. Они ожидают проверку и предполагают, что он ревизор.

Робина это, кажется, не удивляло.

— Ничего не меняется. Они боятся огласки больше самого преступления.

— «Чувствую себя как слон в бочке», — сказал он мне.

Робин задумался, будто представил себе эту картину.

— Наверное, его вычислят. — Неутешительно заявил он.

Честер повернулся на кресле к книжному стеллажу и жеманно отпил виски, обхватив стакан своей безволосой полной рукой.

— Он здравомыслящий парень и скользкий, как угорь. Он впишется в их компанию. Ответил он.

Робин опустил голову. Его не покидало чувство ответственности за Джастина и он знал, что если с ним что-нибудь случится именно Робин будет виноват.

— Я не рассказал ему всего. Это меня гнетет. — Тихо произнес он.

— Рассказал — не рассказал. — Передразнил его Честер. — Что бы ты ни сказал, слова все равно, что пух на ветру, разве что нос щекочут, а толку никакого. Еще лучше, если он ничего не знает.

— Но он не будет готов. — Не унимался Робин.