Мои покойные жены - Джон Диксон Карр

– Не то чтобы я не мог все уладить, – добавил старший инспектор, тыча пальцем в лицо Г. М. – Я могу и сделаю это, но при одном условии.

– При каком?

– Что вы перестанете строить из себя оскорбленную невинность, – ответил Мастерс, стукнув кулаком по столу, – и дадите мне совет по поводу дела Бьюли.

В дымной комнате с запотевшими стенами, где мистер Мак-Фергас почти проливал слезы под гравюрой хайлендского оленя, воцарилось долгое молчание.

– Шантаж, а? – осведомился наконец Г. М.

– Нет, сэр, это не шантаж.

– А мне это чертовски его напоминает, сынок.

– Если бы у нас не было новой информации, я бы не стал упоминать об этом в тысячный раз. Но похоже, она у нас появилась.

– В самом деле? Что за информация?

– Это, – Мастерс подтолкнул вперед Берил, – мисс Уэст, театральный режиссер, поставивший много пьес с участием мистера Брюса Рэнсома. А этот джентльмен – мистер Деннис Фостер, который… хм!..

– Солиситор[16]мистера Рэнсома, – подсказал Деннис.

Мастерс при всем желании не мог бы сделать более удачного представления, чем первое. Все, связанное со сценой, неизменно привлекало внимание сэра Генри Мерривейла, чьи собственные наклонности в этом направлении иногда приводили к плачевным результатам. Достав из кармана портсигар, Г. М. разглядывал Берил с интересом упыря.

Деннис с тревогой заметил, что Берил бледна как привидение.

– Когда я прислал вам большое досье на Роджера Бьюли, сэр, вы прочитали его? – снова заговорил Мастерс.

– Нет! – упрямо заявил Г. М.

– Бросьте! Давайте играть честно. Прочитали или нет?

– Ну… – Г. М. уставился на черную сигару, которую вертел в пальцах. – Может, я заглянул в него посмотреть, из-за чего полиция устраивает такую суету.

– Помните нашего свидетеля в Торки?

– Рыжеволосая девица по имени Милдред Лайонс, – тут же ответил Г. М. – Машинистка, которой всучили фальшивый десятишиллинговый банкнот. Она заглянула в окно и увидела… много чего.

– Значит, помните?

– Может быть, у меня была причина для запоминания, – задумчиво промолвил Г. М. – Но послушайте, сынок! Какое все это имеет отношение к благородной актерской профессии? Мэм, – обратился он к Берил, принимая величавую позу и отвешивая поклон, насколько позволяло брюхо, – я ваш покорнейший слуга.

– Б-благодарю вас, сэр Генри. – Берил принужденно улыбнулась – ее взгляд оставался настороженным.

Мастерс пресек поток любезностей.

– Какой-то неизвестный автор, – объяснил он, – написал пьесу о Бьюли и прислал ее мистеру Рэнсому. И этот автор знает слишком много. Он знает, что свидетелем была женщина, знает, куда она заглянула и что увидела, – короче говоря, знает все, что считалось известным только полиции, вам и самой мисс Лайонс.

Снова наступило молчание, но совсем иного рода.

Сэр Генри Мерривейл, откусив кончик сигары и вставив ее в рот, щелкал колесиком зажигалки. При последних словах Мастерса он внезапно застыл, остановив пламя зажигалки в двух дюймах от сигары. На его лице, под пеленой дыма, мелькнуло странное выражение.

Теперь Деннис Фостер видел иной аспект неуклюжей фигуры, совсем недавно швырявшей боксерскую грушу в стеклянный контейнер. Перед ним был старый маэстро.

Лицо Г. М. постепенно разгладилось. Он задул пламя и положил зажигалку на стол вместе с сигарой.

– Очень интересно. – Г. М. повернулся к Берил: – И Брюс Рэнсом решил играть в этой пьесе?

Берил пожала плечами:

– Полагаю, можно сказать, что да.

– Значит, он встречался с автором?

– Нет. Брюс написал ему, но не получил ответа.

– Вот как? И когда же он ему написал?

– Три недели назад.

– Но это странно, не так ли?

– В каком смысле?

Маленькие глазки Г. М. под толстыми стеклами очков пристально разглядывали девушку.

– Понимаете, по моему опыту, когда неизвестный автор предлагает пьесу, и ее принимают, он первым делом отправляет письмо с благодарностью, а потом становится лагерем у порога администрации театра, доводя ее до истерики.

– Боюсь, я об этом не подумала. – Берил глубоко вздохнула и нервно потерла запястье. – Впрочем, бывает по-всякому.

– Разумеется, девочка моя. Но Рэнсом твердо намерен воспользоваться этой пьесой?

– Более того, – вмешался Деннис Фостер. – Он собирается отправиться в местечко Олдбридж в Суффолке и притвориться Роджером Бьюли, дабы проверить, насколько оправданна концовка пьесы.

– Что-что?! – рявкнул старший инспектор Мастерс.

Деннис рассказал о плане маскарада Брюса, передав по памяти содержание разговора в грим-уборной. Все слушали, не проронив ни слова, – даже мистер Мак-Фергас позабыл о грехе, тяготившем его душу. Выражение лица Мастерса изменилось, чего нельзя было сказать о Г. М.

– А Рэнсом знает что-нибудь об Олдбридже? – осведомился он. – Он когда-нибудь бывал там?

– Никогда, – ответила Берил. – Он просто выбрал место наугад.

– Тогда его ожидает нечто вроде шока, – сказал Г. М. – Потому что я знаю там девушку, которая в точности соответствует всем требованиям для героини этой пьесы. Ее зовут Дафни Херберт. А ее отец… – Не договорив, он повернулся к Мастерсу, сложив руки на животе: – Будет весьма любопытно, не так ли, Мастерс, если пьеса начнет разыгрываться строчка за строчкой в реальной жизни?

Мастерс фыркнул, как бык.

– Возможно, это было бы любопытным, сэр, – мрачно согласился он, – если бы я позволил этому произойти.

– Значит, вы не собираетесь этого позволить?

– По-вашему, сэр, я настолько свихнулся, чтобы участвовать в дурацком трюке и, возможно, свести на нет все наши шансы поймать настоящего Бьюли?

Деннис Фостер бросил быстрый взгляд на Берил. От возбуждения ему казалось, что уговорить Мастерса будет не слишком трудно. Немного такта, немного остроумных замечаний – и дело сделано. Но он не учел того, что Роджер Бьюли стал для Мастерса навязчивой идеей.

– Должен ли я особо указывать, старший инспектор, – резко осведомился Деннис, – что Брюс не собирается совершать ничего противозаконного?

– Я и не говорил, что собирается, сэр.

– Ну, тогда…

– Но если мистер Рэнсом думает, что ему удастся это осуществить, – Мастерс снова покраснел, – пусть подумает еще раз. Предоставьте все мне, сэр. Я расстрою планы этого джентльмена.