Примириться с болезнью - Дмитрий Семеник

– Так в чём смысл? Я заболел, потом я вспомнил Бога, и мне стало легче, а дальше?

– Смысл в том, что ты понимаешь, что ты нуждаешься в Спасителе, в том, кто поможет тебе выкарабкаться из этих болезней. Значит, мы признаем: «Господи, не можем мы без Тебя, помилуй нас». Признаем в Нём Отца, признаем в Нём источник жизни. И это открывает для нас источник благ, более ценных, чем телесное здоровье.

Хуже всего, когда люди при этом идут к целителям, бабкам, экстрасенсам. Ведь смысл болезни в том, чтобы мы обратились к Богу, а не в том, чтобы мы обратились к сатане.

– Если человек никогда не думал о своих грехах, то он не сможет в одночасье их увидеть. Если мы говорим человеку, что причина его болезни – его грехи, а он не может их увидеть, не возникнет ли у него вместо покаяния чувство вины, которое разрушительно?

– Не надо себя винить. И не надо думать, что вас наказал Господь. Лучше признать, как есть: «Я болен». «Я не знаю заповедей Божьих, что я там нарушил. Самое главное, что я поражён болезнью и, видимо, из-за грехов. Я нуждаюсь в исцелителе».

Когда человек признает всё-таки, что он болеет из-за того, что-то сделал неправильно (а не случайно и не из-за того, что его Господь наказал), на самом деле, Господу этого достаточно. В Евангелии есть такой случай, когда отец просил за своего бесноватого сына. Верует ли он, спрашивал его Иисус, а тот отвечал: «верую, Господи! помоги моему неверию». То есть он признавал, что ничего не понимает в этом. Он видел, что Иисус чудотворец, что он поможет, но что от него самого требовалось, он не понимал. Я тебе полностью доверяюсь, только помоги. Так человек этот просил Христа. Так и нам следует признать: «Я болен. Господи, помоги!» Признать в Спасителе своего Бога, который о тебе печётся. Не наказывает тебя, а заботится о тебе. Когда мы это осознаем, должно возникать не чувство вины, а чувство нашей ценности для Бога.

– Давайте попробуем перевести наш разговор в более практическую плоскость. Что именно в человеке может стать лучше в результате болезни?

– Характер меняется. Человек более спокойным становится. Например, мальчик-забияка попал в больницу, аппендицит вырезали. Ему сказали беречь себя, не драться. И это вынужденно его тормозит, он становится более умеренным. Или девочка у нас была просто неуправляемая. Упала и ушибла позвоночник. Три месяца ей сказали лежать. И лежала, поменялся человек. Всё-таки смиряются люди, останавливаются, задумываются.

Или у женщины постоянные проблемы в гинекологической сфере. Ходит по гинекологам. И рано или поздно какой-нибудь врач предложит ей подумать, может, она ведёт неправильный образ жизни, может в браке у нее что-то неладно. И рано или поздно она начнёт задумываться о высоких материях и наладит свою жизнь, личную или семейную…

Болезни нам необходимы как воздух. Они являются средством, чтобы мы становились лучше. Когда человек узнает хотя бы в самых общих чертах, зачем эта болезнь и что с ней делать, печаль и уныние тут же отходят, ему становится легче.

В чем же смысл смертельной болезни?

Смертельная болезнь является последним экзаменом в жизни человека. Об этом написал очень хорошую книгу «Жатва жизни: пшеница и плевелы» писатель Сергей Нилус. В ней он описывает несколько смертей праведников и грешников. В описанных им историях видно, что смерть праведных людей и грешных отличается друг от друга.

Хотя сама болезнь у людей, живущих в Боге, может быть тяжелой. Но, тем не менее, праведники умирают прекрасно. У грешников такая же болезнь протекает страшнее. Например, тот же рак у грешника протекает в более тяжелых формах, всегда с такими, не то что метастазами, ну, например, плоть выпадает из человека. При этом он не умирает, но физические страдания чувствует неимоверные, и, конечно, душевные переживания.

Праведник умирает в терпении, хоть и в скорби, но, тем не менее, как-то кротко. А грешник умирает страшно. На моих глазах было – и матом ругается, и вокруг него все страдают, и тому подобное…

Мои личные наблюдения открывают такую вещь: все эти предсмертные болезни нужны как воздух. Это настолько в подсознание, а лучше сказать, в душу человека вкрапляется, что человек об этом будет помнить всю вечность.

Многие люди говорят: «Господи, избави меня от этого, я никогда не буду больше этого делать. Как хочешь, Господи, я каюсь, я прошу прощения». Так вот, эта предсмертная болезнь оставляет глубокий отпечаток в душе человека.

У грешника происходит то же самое: болезнь выявляет грубые, греховные стороны его личности, раскрывает всю его сущность, выводит на чистую воду перед Судом Божиим, который будет после смерти.

Я видел одного грешника, он умирал от рака легких. Вы знаете, он окурки свои везде прятал. Умирая от рака легких, он не мог бросить курения, но при этом каялся, говорил: «Господи, ненавижу эту страсть курения, помоги, как хочешь». И Господь его услышал, за три до смерти он просто слег, посинел и не мог дотронуться до своих заначек. В эти дни я его исповедовал, и он покаялся, и в том числе в грехе курения. Он был бывший заключенный, обремененный многими грехами. Потом он тихо и кротко умер.

А другой человек в такой же момент своей жизни говорил: «Не нужно мне никакого попа, не нужно мне ничего». Ругался матом, рвал и метал, и все это еще больше обнажало все его раны душевные через эту смертельную болезнь.

Сразу скажу, я сам боюсь этой смертельной болезни. Боюсь, потому что я несовершенный человек. Но я знаю точно, что любая болезнь перед смертью нужна. Я убедился в этом на своем опыте. Она последний шанс дает человеку, чтобы очиститься.

– Но одно дело, когда человек умирает в старости, – очищение перед смертью, а другое дело, когда смерть оказывается вроде бы преждевременной. Как же так, я бы мог измениться, мог бы многое еще сделать хорошего для других людей. Что бы вы могли ответить человеку, который так думает?

– Любая смерть приходит в наилучший момент для покидания этой жизни. Кому-то лучше покинуть жизнь в тридцать лет, кому-то – в сорок, а кому-то – и позже. Качество души не зависит от прожитого на земле времени.

Умирала молодая женщина, по-моему, ей было около тридцати лет. Конечно же, она не хотела умирать, еще жить бы и жить. С каким смирением она умирала! С тоской, конечно же: муж остается, ребенок остается, тоска неимоверная. Это был человек немощный, он цеплялся за жизнь, и конечно мы все хотели его выздоровления. Меня спрашивали: «Батюшка, неужели вы думаете, что она еще поживет?» Я отвечал: «Конечно, мы же об этом и молимся, но мы не знаем, как будет». Она умерла, но поверьте, качество души у нее было прекрасное!