Чума на его голову - Рина Беж

Э-э-э, не-ет, не окончательно, – замотала головой из стороны в сторону. – Просто Олег Николаевич предложил и…

– Рублев? – уточнил Гадаров младший.

– Ага, – кивнула, пытаясь улыбаться. – Это квартира его друга. Хозяин в Америку улетел на два года. Мне показалось, что было бы неплохо воспользоваться предложением...

– Саш, ты уверена, что жить в квартире тебе понравится? – спросил Сергей. – Там нет такого свежего воздуха, как тут. Кругом бетон, асфальт и суета. А ты всё свое свободное время в саду обычно проводишь. И, я думал, ты любишь этот дом.

– Конечно, люблю, – ответила без раздумий. – Но мне уже двадцать четыре и пора...

– Кудряшка, ты с ума сошла? – Артем фонтанировал недовольными эмоциями. – Решила бросить меня здесь одного? Хочешь, чтобы я от тоски и печали засох, как твоя роза Кордана?

– Перестань, – фыркнула, разыгрывая улыбку, – она просто слишком капризная. Нашел с чем себя сравнивать. И вообще это была всего лишь идея.

– Чертовски глупая, – уперся Артем и взглянул на брата. – Правда, Дём?

– Я давно перестал давать Александре советы, – ледяным тоном заявил тот и поднялся, отодвигая стул. – Она уже не ребенок и сама может принимать решения, поступая так, как считает нужным. Впрочем, она именно так и делает.

Демид обошел стол, поцеловал мать и, кивнув отцу и брату, покинул столовую. Меня же проигнорировал, даже не коснувшись взглядом вскользь. Пока шум его машины не стих вдалеке, никто не проронил ни слова.

– Он рассердился, – прервала неловкое молчание Людмила, поглаживая края чашки. – В последнее время он часто выходит из себя...

– Я не стану переезжать, – произнесла тихонько, прикрывая глаза и кивая.

Понимание, что мое заявление о переезде сильно ударило по Гадаровым и здорово их огорчило, расстроило. Я знала, что они меня любят и заботятся, а своим поступком добилась того, что все узнали, как ко мне относится Демид.

– Вы правы, жить в квартире не по мне, слишком сложно. А этот дом я люблю так сильно, что расставание с ним кажется жестоким. Признаю, идея была неудачной.

– Идея была глупой, – еще раз подчеркнул Артём. – И я не услышал признания, что ты станешь по мне скучать.

Улыбнулась, глядя в суровое лицо друга:

– Прости, ты прав. Я бы безумно скучала, потому что мне не с кем было бы посплетничать.

– Ну, слава Богу! Первая разумная мысль за все утро, Кудряшка. Ладно, хватит тянуть резину, пора выдвигаться в сторону работы. Если уж Демид решил устраниться, то я возьму командование на себя.

«Решил устраниться», – да, Артём заметил верно.

Эта мысль на повторе крутилась в голове всю дорогу до офиса.

Демид именно это и сделал. Устранился. Слился. Умыл руки.

Но стоило ли удивляться? Ведь всё логично. Что ни говори, а я не член семьи Гадаровых. Я – самый обыкновенный человек, а не важная персона, как Белова. Это она, став невестой, а потом и женой, будет соответствовать его уровню: положением в обществе, связями, идеальным поведением, тем, что не попадет в глупые ситуации, не создаст проблем, не поступит необдуманно и не выкинет какой-нибудь номер, за который придется краснеть.

Не за горами тот день, когда мы с Демидом вообще перестанем понимать друг друга, и, когда он с Алисой будет приезжать к родителям, то станет относиться ко мне, как к самозванке и нахлебнице. Совершенно очевидно, что мой принц и защитник стал считать меня обузой, и сегодня очень ловко это продемонстрировал.

Жаль, я не могу также легко от него отмахнуться и вычеркнуть из своей жизни.

Глава 5

Желание поработать не посетило меня даже когда добралась до офиса. Потому, договорившись с совестью, профилонила всю первую половину дня, перекладывая бумаги с места на место, бултыхаясь в соцсетях и цедя остывший кофе.

Но в двенадцать всё изменилось. На пороге моего кабинета внезапно возник Демид и в своей привычной приказной манере, не подразумевающей отказа, «пригласил» на обед.

– Я не могу! – выпалила, неверяще глядя на Гадарова, и спрятала руки под стол, чтобы не показывать, как они затряслись.

Его появление обескуражило. Как и само приглашение. Да мы и в лучшие времена, когда состояли в дружеских отношениях, этого не делали, а тут…

– У меня много работы, а перерыв с часу до двух, извини, – покачала головой.

– Одевайся, Саша, – Демид-упертый-Гадаров был неумолим.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, сам не уйдет, только в компании со мной. Но я-то желанием не горела, а как противостоять – не понимала. Вот дома, да, могла. Там и голос можно было повысить и руками поразмахивать, чтобы с помощью таких манипуляций противостоять ему на равных. На работе же я так поступить не могла – слишком много любопытных кругом, повысовывавших носы из своих кабинетов и пожелавших погреть уши.

Хотя, стоило ли их винить в интересе, если внушительная фигура и брутальная внешность Демида никого и никогда не оставляли равнодушным.

– Я не могу уйти из офиса, – повторила медленно, сомневаясь, однако, что меня с первого раза не поняли.

Просто Гадаров – такой Гадаров…

– Конечно, можешь, Александра, – появление за спиной моего нервомотателя Рублева с широкой улыбкой от уха до уха произвело эффект разорвавшейся бомбы... подо мной. – Твои успехи на прошлой неделе должны быть непременно вознаграждены, поэтому на сегодня ты свободна.

Твою ж, налево, Олег Николаевич, и что ж ты выполз, когда не просили…

– Я бы предпочла получить денежную премию, – кинула шефу более лакомый вариант вознаграждения, на что тот величественно кивнул.

– Премия обязательно будет, я же обещал. А теперь собирайся…

– А…

– Желаю хорошо провести время, – добил начальник, а сам очень показательно посмотрел в сторону Демида.

Упс! Неудобно получилось.

– Это... – решила исправить ситуацию и познакомить мужчин. Но тут вылезла другая загвоздка: как представить Демида? Он не был братом, не был родственником, а сейчас не был и другом.

Саркастический блеск серых глаз смутил еще больше. Да, Гадаров мгновенно понял мои затруднения.

– Александра – член нашей семьи, – выдал он, сжалившись надо мной, и внимательно осмотрел Рублева, будто собственное мнение о нем составлял. – Мои родители считают ее своей дочерью.

– Это Демид Гадаров, – обрела, наконец-то, и я дар речи, а затем представила