История Золушки - Макс Мах

жили, вернее, служили. Вроде бы вместе, но каждый порознь, пусть существовать наособицу в таком тесном мирке, каким на самом деле является боевая эскадрилья, замучаешься осуществлять. Все равно где-то как-то, но пересекались. Не в быту, так по службе. Не на земле, так уж, верно, в воздухе.

Львов обычно ходил в одном с Кирой звене – ведущим первой пары. Это не она так решила, само собой сложилось. Яков и с покойным капитаном Федоровым летал, так отчего бы и не с ней? Но если так, приходилось терпеть его в опасной близости к своему личному пространству, – где-то чуть впереди уступом влево – притом, что угроза, если и существовала, то исключительно ее гордости. В бою, а за месяц с гаком пришлось схватиться с «окаянцами» не раз и не два, Львов был не просто надежен, он оказался незаменим. Легок, быстр, хладнокровен и, что самое важное, всегда возникал там, где нужен, словно мысли читает или намерения противника знает наперед.

«Наш пострел везде поспел…»

Ну, где-то так, на круг, и выходило. Успевал и был притом необычайно полезен, если не сказать большего. Вот и Кирину задницу, к примеру, спас в паре случаев от «несанкционированного проникновения» самым обыденным способом, оказавшись в нужное время в нужном месте. Даже «тандерболт» один между делом в сопки уронил. А вот Кира за все время только бомбер канадский подпалила, но и тот – ушлепок – ушел в вечер, «в сиреневый туман», и один бог знает, чем там с ним дело кончилось.

«А счастье было так возможно… Так близко… Черт!» – По гравиевой дорожке через палисадник к их коттеджу шел летчик в распахнутой черной шинели. Невысокий, крепкий. В усах и в висках седина…

– Яков Иванович, это у меня от переутомления, или к нам и впрямь пожаловал адмирал?

– Да нет, Кира Дмитриевна, – Львов отложил книгу, скинул ноги с перил и встал, – вы все верно поняли. Он и есть.

– Здравствуй, Игнатий! – Яков Иванович вышел на край веранды, остановился над ступенями. – Какими судьбами? Только не говори, что залетел специально, чтобы меня навестить!

– И тебе, Яков, не хворать! – Контрадмирал остановился в паре шагов от крыльца, посмотрел серьезно. – Между делом, если по совести. Бригаду на острова перегоняю… Твоя? – кивнул на Киру, как на неодушевленный предмет.

Ту от такой наглости даже в жар бросило.

«Я?! Чья? – взвилась она мысленно. – А меня спросить?! Сукин сын!»

Дело могло обернуться плохо. Как минимум гауптвахтой, но уже не для Львова, а для самой Киры. Однако поручик ее легко просчитываемую реакцию опередил и тем спас положение.

– Разрешите представить, господин адмирал, – сказал он нарочито официальным тоном, – штабс-капитан Амелина Кира Дмитриевна, командир моей эскадрильи.

– Рад знакомству! – кивнул как ни в чем не бывало адмирал. – Разрешите представиться, капитан, контр-адмирал Черной Игнатий Васильевич. Выпьете с нами, Кира Дмитриевна?

– Всенепременно, господин адмирал, – Кира умела говорить с большими начальниками, все-таки два года службы в высоких штабах даром не прошли. – Почту за честь!

И в самом деле, честь, если душой не кривить. Черной – настоящий ас. Сто девять сбитых самолетов противника – не фунт изюма, но дело даже не в этом, а в том, что по неофициальным данным, то есть по слухам, циркулировавшим в среде летчиков-истребителей, Игнатий Черной оставался едва ли не последним летающим истребителем из первого состава «Адских плясунов» каперанга князя Курбского…

* * *

Пока выпивали, а Черной пришел не с пустыми руками, а с бутылкой дорогого шустовского коньяка, Кира была сама любезность. Держала дистанцию, но не робела, вежливо улыбалась, вставляла ожидаемые реплики в положенных местах. Говорила мало, больше слушала, но старалась не выглядеть дурой, даже вспомнила к месту неплохой, как ей казалось, анекдот.

– Здравствуйте. Вызывали?

– А вы кто?

– Летчик-истребитель.

– В смысле?

– Тараканы, клопы.

– А летчик почему?

– Мухи, комары…

Львов улыбнулся, адмирал – нет. Никто ничего больше не сказал. Самой Кире добавить к сказанному было нечего. Ну, не растолковывать же, в самом деле, в чем тут юмор! А мужчины вели себя так, словно ничего не случилось. Между делом, неторопливо выпили, не спеша закурили, неловкая пауза затягивалась, и Кира от стыда не знала уже, куда себя деть. Однако терпела. Несла свой позор, как спаситель крест.

– Крепкие у вас нервы, Кира Дмитриевна, – неожиданно нарушил молчание Черной. – Теперь вижу, слухи не врут. Вы хороший истребитель. Но мой совет, госпожа комэск, анекдот этот больше никому из наших не рассказывайте. Не надо. Не поймут.

Сказал и, не останавливаясь, перешел к другой теме. Начал обсуждать со Львовым преимущества трековой гонки над шоссейной. Речь шла о велосипедах, и Кира, если честно, никак не могла взять в толк, о чем, собственно, идет речь. Впрочем, это был второстепенный вопрос, и не в этом состоял ее интерес. Она уже поняла, что лишнего эти двое при ней не скажут. А жаль, было бы любопытно узнать, что связывает этих двоих: дружба, родство или совместная служба? Что оставили они в прошлом и зачем адмирал Черной пришел навестить поручика Львова?

* * *

– Извините, Яков Иванович, – Кира знала, привычка завершать начатое до добра не доведет, но и остановиться, видит бог, не могла тоже, – но я должна задать вам несколько вопросов.

– Попробуйте…

Черной ушел полчаса назад. Выпил с ними коньяка, отпустил пару незлых шуток о женщинах-пилотах и объявил, что ему пора. Зачем приходил, что хотел сказать, один бог ведает. Впрочем, возможно, и Львов эту тайну, в конце концов, узнал, поскольку отправился адмирала провожать. Проводил. Вернулся. Поднялся на веранду и остановился перед поджидавшей его Кирой.

– У вас, как я погляжу, весьма интересный круг знакомств…

– Это не вопрос, Кира Дмитриевна, а констатация факта. Подтверждаю, широкий. Знакомых много.

– Ладно, держите вопрос, Яков Иванович. Почему Черной пришел сам, а не позвал вас, скажем, в штабной коттедж?

– Потому что знал, что по вызову не приду. Он мне не командир. Такой ответ вас устроит, Кира Дмитриевна?

– Он адмирал.

– И что с того?

– Но…

– Мне глубоко безразличны все эти побрякушки, а вам? – Львов смотрел спокойно, говорил ровным голосом, и все равно Кира чувствовала, разговор задел странного поручика, заставил нервничать, даже если он и умудрялся скрывать свое волнение под маской холодноватой вежливости.

– Мне нет, – честно призналась Кира. – Вероятно, это и вообще свойственно простолюдинам… Тем более женщинам. А у вас, Львов, какой титул?

– У Львова, – тщательно выговаривая слова, ответил собеседник, – титулов, Кира Дмитриевна, нет по определению, а я сейчас Львов, стало быть, и у меня титула