Скучаю по тебе - Кейт Эберлен

– Спорим, твой папа – врач?

– Стоматолог.

– Значит, неудавшийся хирург. Еще хуже!

Мне никогда не приходило в голову, что неудержимое желание отца выучить обоих сыновей на врачей-хирургов было, в сущности, его собственной нереализованной мечтой. Интересно, у него не хватило баллов, чтобы продолжить учебу на хирургическом? Нэш была либо очень проницательной, либо просто невероятной хамкой.

– Что будем заказывать? – спросила она, просматривая меню. – Кстати, я вегетарианка.

Свои заявления она делала так, словно ожидала от меня нападок и возражений.

Единственное греческое блюдо, которое я пробовал, – мусака. И эта мусака ничем не отличалась от других непонятных запеканок, которыми нас регулярно кормили в школе. Так что право выбрать блюдо я оставил за ней. Официант принес нам блюдечки с масляной заливкой, ломти резинового жареного сыра и корзиночки с восхитительной теплой питой, которая отбила неприятный вкус рецины и позволила мне согласиться на графин домашнего красного вина.

Остаток вечера я помню смутно. Кажется, мы ссорились, смеялись, плакали. Родители Нэш были в разводе, отец дважды успел жениться после развода, а мать жила с женщиной. У Нэш была целая толпа сводных братьев и сестер, разбросанных по миру. Она говорила, что ее отец – мерзавец, но в действительности очень скучала по нему. И когда я понял, что эта эксцентричная и броская особа на самом деле ранимая и неприкаянная девушка, я наконец расслабился в ее обществе.

– Ну а что с твоей семьей? – спросила она.

– Ничего особенного.

– Звучит интригующе!

– А может быть, просто банально?

– Братья-сестры есть?

На секунду я растерялся.

– Нет.

Росс, это же, в общем, правда.

– Слушай, – быстро добавил я, – не хочу, чтобы обо мне судили по тому, из какой я семьи и откуда родом. Я всегда был аутсайдером в школе и в своей семье тоже. А теперь у меня есть шанс быть тем, кто я есть на самом деле.

– Ну и кто же ты на самом деле? – спросила она.

– Понятия не имею.

Нэш подумала, что я шучу.

Утром я проснулся в одежде, но чувствовал себя прекрасно. Пока не попытался встать и не обнаружил, что вместо головы у меня – чугунный котелок, в котором бултыхается голый мозг, ударяясь об него при малейшем движении… Я взвесил варианты: нырнуть обратно под одеяло или пойти на пробежку и выветрить остатки алкоголя.

Посреди нераспакованных вещей я нашел мешок со спортивной формой. Потом в панике начал искать ключи и, к своему удивлению, обнаружил их в дверном замке с внутренней стороны, хотя не мог вспомнить, чтобы оставлял их там. Я вообще не мог вспомнить, как вернулся домой, но потом, выйдя на улицу и начав легкий бег, заметил, как в голове начинают всплывать какие-то картинки вчерашнего вечера. И все они были ужасно нелепыми. Неужели я правда запутался волосами в искусственной виноградной лозе, украшавшей потолок ресторана, когда встал, чтобы пойти в туалет? Неужели мы действительно били тарелки и танцевали в хороводе на какой-то свадьбе?

Тротуары были залиты грязными лужами, грязь впитывалась в белую подкладку моих кроссовок, но дождь приятно охлаждал меня, действовал освежающе. Волосы насквозь промокли, ручейки бежали по лицу.

Улицы были почти пустыми, только изредка мимо проезжал с плеском автобус. Я понятия не имел, куда направляюсь, но на большом перекрестке решил повернуть налево, в более респектабельный район. У паба были выставлены столики на улице, в горшках на них красовалась побитая мокрая герань. В газетном киоске только начали раскладывать на прилавке свежую прессу. Просмотрев местный справочник, я убедился, что пробежал три квартала от своего общежития и направляюсь обратно к нему. Оставалось пробежать меньше мили. Я купил пинту молока. Пока я трусил обратно, дождь почти закончился и мое похмелье выветрилось.

В мужском душе здоровенный накачанный парень энергично вытирался полотенцем – у нас в школе так выделывались регбисты, чтобы всем в раздевалке был виден размер их мускулов и членов.

Он выразительно уставился на мои грязные кроссовки.

– Надрался вчера. Пришлось пойти на пробежку, чтобы проветриться, – пояснил я, и в лице качка явно прочиталось некоторое уважение ко мне.

В комнате я нашел новенький чайник в коробке, подписанной «кухня». Там же была огромная банка дорогого растворимого кофе, упаковка сухих сливок и несколько банок тушеной фасоли. Мама позаботилась обо всем, и теперь мне было стыдно, что я лишил ее удовольствия самой распаковать вещи и навести порядок в моем новом жилье.

Я уже стоял перед дверью Нэш с двумя кружками кофе в руках, как вдруг вспомнил еще кое-что.

Мы целовались? Да, точно. Прямо тут, перед дверью. Сначала робко, а потом взасос. После она посмотрела на меня влажными глазами и спросила, не хочу ли я зайти. И было ясно: если я зайду, у нас будет секс. Но я промямлил что-то вроде «это не очень хорошая идея».

Нэш была не в моем вкусе. Хотя я до этого вообще понятия не имел, что у меня в отношении девушек есть какой-то вкус.

Я сам выпил обе кружки кофе, а потом пошел на вводное занятие медицинского факультета.

От группы собравшихся новичков словно исходило напряжение. Студент, стоявший ближе всех к двери, толкнул ее, и она оказалась не запертой; все нервно рассмеялись.

– Ваш первый урок на пути к самостоятельности, – съязвил лектор с кафедры, пока мы рассаживались в аудитории, исподтишка оглядываясь друг на друга, снимают ли другие пальто и достают ли тетради.

Среди собравшихся я узнал пару человек со дня собеседования. Парень в очках сухо кивнул в ответ, девушка в платке смутилась и отвела взгляд.

– Как думаешь, кто из нас упадет в обморок в анатомичке? – шепнул парень, сидевший сбоку от меня.

Я легонько указал на блондинку, сидевшую перед нами. Она тут же обернулась, как будто почувствовала движение с моей стороны. Она была симпатичная – такая классическая англичанка. Наши взгляды на мгновение пересеклись, и я почувствовал, что заливаюсь краской.

На перемене мы оказались за одним столиком в кафе. Ее звали Люси, а моего соседа – Тоби.

Если бы я зашел в аудиторию на секунду позже и сел на другой ряд, то, вероятно, познакомился бы с другими людьми. Или все-таки все предопределено? И нам с Люси было суждено встретиться и оказаться за одним столиком в кафе? А если бы я сел рядом с тем парнем в очках, с Джонатаном, то все студенческие годы провел бы за шахматной доской и, как и он, стал бы известным онкологом? Нам кажется, что мы сами выбираем друзей, но, возможно, все это лишь стечение обстоятельств.

В анатомичку нас повели в первую же неделю. Думаю, просто решили не откладывать столь важный момент. В коридоре перед входом все галдели, но как только мы вошли в анатомический театр, все притихли. Воздух густо пах химическими реагентами.