Екатерина Великая. Сердце императрицы - Мария Романова

– Послушайте меня, Фике. Я не смею ни на что рассчитывать, но, поверьте, если вы подарите мне надежду на редкую встречу и ваш мимолетный благосклонный взгляд, не будет на земле человека счастливее меня. Однако, если вы сочтете мои слова слишком дерзкими, прошу, не сердитесь и не гоните меня. Позвольте мне просто быть рядом с вами.

Фике молчала.

– С первой минуты, с первого мгновения, когда увидел вас, я понял, что не смогу жить без вас. Я могу дышать, только если вы рядом.

Его глаза напоминали сейчас две черные бездонные пропасти. Они притягивали ее, но Фике не осмеливалась прямо взглянуть в них. Казалось, стоит только сделать это – и черная воронка затянет ее, как когда-то в детстве – водоворот на реке.

– Вы слышите меня?

Ее губы коснулись его щеки, мягко спустились вниз и нашли его губы. Темкин замер. Фике приоткрыла рот, и ее дыхание слилось с его. Словно молния пронеслась по его телу.

– Фике! – прошептал он, прижимая ее к себе.

Он ощутил сладостное волнение, пронизавшее все ее существо. Забыв обо всем, она обвила руками его шею и приникла к его губам, снова ища поцелуя.

– Я люблю вас, Фике, – пробормотал он, коснувшись губами ее горячей щеки.

– Я люблю тебя, – эхом отозвалась она.

Фике успела вернуться в свою комнату и привести себя в порядок до того, как проснулась мать. Она надела темно-вишневое платье с неглубоким вырезом и накинула на плечи теплую белую шаль.

Больше всего на свете ей хотелось никуда не ехать, а остаться здесь, в этой маленькой деревушке с почти ушедшими в землю крестьянскими избами и черным дымом, который валил сейчас из всех труб, а ночью чуть было не убил ее. Ночью… Фике украдкой улыбнулась. Не убил – потому что рядом был Темкин.

Она все еще переживала сладостные минуты наедине, еще чувствовала его руки на своих плечах, его губы и его ласки. «Я счастлива», – подумала она, и ей вдруг захотелось подпрыгнуть от радости. Это детское желание рассмешило ее, и она громко, от души расхохоталась.

– Что с тобой, Фике? – спросила мать, обернувшись.

– Ничего, мама! Все хорошо!

Иоганна изумленно пожала плечами, и Фике снова засмеялась, подскочила к матери, чмокнула ее в щеку и, забыв о необходимости вести себя как подобает принцессе, выскочила на крыльцо.

Мороз был небольшой, утро выдалось тихое. Фике запрокинула голову, вглядываясь в небо, и озорно улыбнулась вспорхнувшей с ветки птице.

«Сегодня весь мир принадлежит мне», – подумала она.

Но к безоблачному настроению примешивалась предательская мысль о Петре. Как теперь она взглянет ему в глаза? Вчера она не устояла против соблазна и теперь немного беспокоилась о том, что будет дальше. В конце концов, на кону стоял российский престол. Но устоять против глаз и рук Темкина было решительно невозможно!

Уже много дней она присматривалась к нему, украдкой следила то за тем, как он скачет на коне в своем красном мундире, то как отдает приказания, то как почтительно и с достоинством обращается к ее матери… Несколько раз он снился ей, и каждый из этих снов был ярче и явственней предыдущего. То она лежала в его объятиях (и тем утром, проснувшись, залилась краской стыда), то скакала с ним на лошади, крепко обхватив его сзади руками, по бескрайним русским степям, то он подхватывал ее на руки и нес к карете, чтобы она не запачкала свои изящные сапожки…

Последний сон особенно поразил ее. Сначала были яркие языки пламени, поднимавшиеся до самого неба. Затем внезапно черная пустота, и из этой пустоты к ней шел Темкин. Она улыбалась ему и махала рукой, а он просто подходил молча и никак не реагировал на ее приветствие, ничего не отвечал ей. Она замолчала и стала ждать. Появились какие-то люди, тени, много людей и теней, кружили какие-то птицы, слышались какие-то странные звуки, и все вместе создавало невероятный, хаотичный, даже страшный хоровод. Но ей не было страшно, она смотрела только на Темкина и ждала, пока он подойдет к ней. Наконец он приблизился, она сделала шаг навстречу – однако у него было другое лицо! Она отшатнулась, но в тот же миг он подхватил ее и наклонился к ней близко-близко… Глаза! Глаза были те же! Он словно успокаивал ее, но она все хотела увидеть его полностью, а видела почему-то только глаза – огромные, черные, обжигающие – и ничего больше…

– Мы должны ехать, дорогая!

Словно вырванная из сна, Фике встряхнула головой. Обернулась. Мать звала ее. Рядом с ней стоял он. Темкин.

Пока она подходила, он не отводил от нее взгляда. Но даже самый внимательный наблюдатель, никто, кроме Фике, не мог бы заметить в этом взгляде и намека на то, что произошло между ними этой ночью.

Она привычно улыбнулась, чуть дольше положенного задержав свою руку в его руке, когда он помогал ей садиться в сани, и вдруг взглянула ему в глаза – тот? Или другой?

Кортеж почти выехал из леса, когда раздался оглушительный свист, а за ним последовала пальба. Со всех сторон к ним бежали одетые в легкие кожухи люди, вооруженные топорами и длинными саблями. Солдаты эскорта отчаянно отстреливались, но неожиданность и первое замешательство сделали свое дело, и почти половину из них скосили первые же удары, прежде чем они успели вскинуть пистолеты. Бросив взгляд на перепуганную Фике, Алексей почти кубарем выкатился из кареты и крикнул кучеру:

– Гони!

Тот изо всей силы хлестнул лошадей, и сани понеслись быстрее ветра. Алексей только мельком успел взглянуть на них, заметил высунувшееся в окошко бледное лицо Фике и тут же молнией обернулся, готовясь принять первый удар.

Драка вокруг разгорелась нешуточная. Человек тридцать разбойников, как успел заметить Темкин, были вооружены топорами и длинными саблями. От сопровождения же осталось около десяти человек.

Сердце молодого человека билось так сильно, что, казалось, разорвется. Он старался сохранять холодную голову, но к страху за Фике примешалось обычное, так знакомое ему опьянение боем. Он тоже не успел вытащить оружие, но клинок в его руке был страшнее самой быстрой пули. Никогда еще он не дрался так, как сегодня. Его шпага летала, он отбивал атаку одного, второго, третьего противника, постоянно менял тактику, нападал сам, провоцировал, парировал и наносил удары. Казалось, он нападал одновременно со всех сторон, видел всех и все на этой заснеженной поляне и успевал приходить на помощь каждому, кто в этом нуждался. Он рубил и колол, рубил и колол, и уже не один враг упал на снег, окрасив его своей кровью.

Он услышал хриплый вскрик, будто кто-то тяжело выпустил из груди воздух, успел обернуться и увидел занесенную над своей головой саблю. Мгновенно пригнулся, выходя из-под удара, и попытался ударить нападавшего. Однако тот ловко увернулся и все-таки нанес Алексею сильный удар в предплечье. Темкин, охнув от боли, чудом перехватил шпагу левой рукой и сделал резкий выпад. Противник ударил еще раз, пытаясь выбить шпагу из его руки, Темкин парировал и, когда враг выпрямился, словно змея, ускользнул из-под его руки и насквозь пронзил его шпагой. Разбойник рухнул как подкошенный.