(не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

И вот теперь она говорила, что будет ездить к поставщикам. Да черта с два.

Откинулся на спинку кресла и растер виски. Нужно было поскорее с этим заканчивать, я чересчур сильно переоценил свое терпение и недооценил тягу к рыжей ведьме. Факт.

Ладони начало покалывать. Провел большим пальцем по остальным, представляя, как перебираю в руках ее гладкие и мягкие волосы. Непременно рыжие, только такие.

По позвоночнику прошел импульс, а в штанах опять стало тесно. Пытка. Самая настоящая. Прикрыл глаза, пытаясь расслабиться, перебрал в голове все сегодняшние задачи, отделил от них первоочередные, составил их в нужном и правильном порядке.

Интересно, во что она вырядится сегодня?

Да твою ж мать…

Открыл глаза и поднялся с кресла. Груша должна была помочь, но в этот момент пропищал селектор, и я нажал на кнопку, не садясь обратно. Все возбуждение ушло разом, развеялось как дымка, стоило только услышать писклявый голос Иоанны. Нет, ну это ж надо было додуматься — назвать так бедного ребенка.

— Виталий Сергеевич, простите. К вам пытается прорваться женщина, хоть я и сказала, что вы заняты.

В груди что-то ёкнуло, а голос внезапно осип.

— Посетительница представилась?

— Олимпиада Львовна, она не хочет называть свою фамилию, — уже более приглушенно произнесла помощница моей помощницы, а я рассмеялся, не сдерживаясь, во весь голос, стоило только представить, как в этот момент та самая Олимпиада Львовна смотрит на Иоанну, словно удав на кролика. И опять эта ассоциация рыжей помощницы с кроликом. Мне стало жаль девушку, правда, лишь самую малость. Отсмеявшись, я наконец-то произнес: — Мама, как ты там еще дверь не вынесла и не зашла, я поражен твоим терпением, честно.

Из динамиков послышался писк. Возможно, удав все же решил проглотить трясущегося от страха кролика?

Не прошло и минуты, как в кабинете появилась мама. Она молча и степенно дошла до моего стола и плавно опустилась в кресло напротив, положила свою маленькую черную сумочку, больше похожую на кошелек, на стол и, сложив ногу на ногу, сцепила руки в замок на коленях. Все это время мать прожигала меня недовольным взглядом.

— Я тут ни при чем, — поднял руки вверх, признавая поражение и садясь обратно. Надобность в груше отпала.

Мама лишь выгнула левую бровь дугой. Изумительное умение — поднимать лишь одну бровь. Мне оно тоже досталось от родительницы. На подчиненных действовало потрясающе.

— Это все Мария Павловна, и, кстати, где она сейчас, понятия не имею. — Глянул на часы. — Я еще час назад поручил ей подготовить кабинет для нового сотрудника, и, — развел руками, — видимо, до сих пор готовит.

— Что же это за сотрудник такой, Виталик, что ты Машеньку загрузил? — сухо произнесла мама, но ее холодные голубые глаза наконец-то оттаяли.

— Она сама его, — кашлянул в кулак, пытаясь скрыть улыбку, набежавшую на лицо, стоило лишь вспомнить разговор с тетей Машей в тот день, — точнее, ее выбрала.

— А можно подробнее, а то мне уже страшно, — мама заинтересовалась и, чуть подавшись вперед, впитывала в себя все мои эмоции.

— Почему страшно?

Я знал, что она скажет, но не мог отказать себе в удовольствии услышать это из ее уст. Ведь она так обожала Машеньку.

— Ну, видимо, возраст берет свое. Она хоть и младше меня на пять лет, но знаешь, милый, посмотрев на помощницу, которую она готовит на свое место, я засомневалась в здравости ее рассудка. Наверное, она устала.

Я не сдержался. Засмеялся опять, искренне и громко. Как же я обожал мамину прямолинейность. Поднялся с места и, обойдя стол по кругу, встал за маминой спиной, положил руки ей на плечи, невесомо сжал и, поцеловав в макушку, прислонился подбородком к седым волосам, собранным в аккуратный пучок.

Мама положила ладонь на мою руку и, похлопав по ней, начала неизбежный разговор, ради которого сюда пришла.

Она редко появлялась в офисе, даже когда здесь еще работал отец. Последний раз она здесь была лет восемь назад, как раз когда я был на учебе в Москве. Я тогда с самолета поехал сразу сюда, до дома было дольше, а мама, узнав о том, куда я держу путь из аэропорта, опередила меня. И, когда я явился в кабинет, она уже ожидала блудного сына вместе с отцом. На самом деле она очень мной гордилась за выбор профессии и самостоятельную жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мама, в отличие от отца, которого она иногда в шутку называла торгашом до мозга костей, была из очень статусной семьи. Поздняя и единственная дочь человека, получившего звание маршала Советского Союза, который женился почти в пятьдесят на молоденькой дочери эмигрантов дворянских кровей. Самый настоящий мезальянс, за который деда собирались лишить звания. Но все как-то утряслось и улеглось, бабушке дали гражданство и закрыли глаза на ее происхождение. Что было очень странно, словно кто-то им там что-то наколдовал.

Они встретились во Франции, и через два дня знакомства дед, приехавший по государственной важности делам в составе делегации, практически похитил бабушку, вывез в ФРГ, а там уже и пересек границу. Бабушка до сих пор вспоминает то чудное приключение с улыбкой и слезами на глазах. А вот деда не стало с нами двадцать один год назад, он прожил до восьмидесяти восьми. До последнего держался молодцом и сражался со своими болячками, потому что не хотел оставлять в одиночестве своих девочек, несмотря на то, что у его девочек был мой отец, уже тогда построивший свой бизнес, и я, молодой парень, который к тому моменту определился, что пойдет по стопам деда.

Понятно, что я не рассчитывал дослужиться до таких грандиозных званий, я прекрасно знал, что мне рано или поздно придется вернуться и продолжить дело отца, иначе никак. Ведь я тоже был поздним ребенком. Но несмотря на это я был благодарен отцу, что он не давил и принял мой выбор, позволил состояться как личности. А мама… мама мной гордилось, и это делало меня безумно счастливым человеком.

— Если ты не женишься и не сделаешь своему отцу внука в самом ближайшем времени, он умрет раньше положенного срока, а я, знаешь ли, не хочу этого, милый.

— Мам, ты так говоришь, как будто это проще простого.

— Я понимаю, что это непросто, и даже смирилась в глубине души, что никогда не подержу на руках собственных внуков. Мы сами виноваты, что так долго тянули с твоим появлением на свет. Но ведь мы были молоды и наивны, думали, что успеем многое, ведь вся жизнь, казалась бы, стояла впереди. Не повторяй наших ошибок, Виталий.