Притворись моим парнем - Андреа Лоренс

С неохотой Себастьян заставил себя оторваться, прижался к ее лбу своим и, сделав глубокий вдох, усмехнулся.

— Ты чего?

— Знай я, что наградой будет такой поцелуй, еще вчера предложил бы этот вариант.

Харпер улыбнулась, но на лице ее был написан страх.

— Нам пора спускаться, если мы не хотим пропустить автобус.

— Возьми себя в руки.

Харпер прижала сумочку к груди и нахмурилась.

— Не могу. Мне не нравится расхаживать с такой большой суммой денег.

— Ты же не по трущобам ходишь, а ездишь на автобусе по землям Ирландии со своими друзьями. Через несколько минут мы будем в замке. Никто в автобусе не собирается тебя грабить, я уверен.

Харпер со вздохом покачала головой и повернулась к мелькавшему в окне пейзажу — может быть, хоть он ее отвлечет. Как бы ей хотелось насладиться красотами Ирландии с ее гладкими изумрудными холмами, туманными долинами и дикими серыми морями. Харпер всегда хотела побывать в этой стране, и вот ее мечта сбылась. Но все, о чем она может думать, — двадцать пять тысяч долларов в сумочке и монстр, которому она должна их отдать.

— А если Б. Майлер в автобусе? Не думал об этом? Вдруг он поехал с нами в город.

Себастьян оглянулся на людей в автобусе.

— Сомневаюсь. Ну и к тому же у него все равно нет необходимости красть их у тебя. Ты сама их отдашь.

Наверное, он был прав. Квентина не было ни в автобусе, ни в городе. Харпер думала увидеть его в холле, замершим в ожидании заветного конверта на стойке. Рассказ Себастьяна о его вчерашнем наблюдении только укреплял ее в подозрениях. Но Квентина ждало разочарование, и это очень нервировало Харпер.

Двадцать пять тысяч евро. Не сто. Это все, что выдал ей банк, даже с подписью Себастьяна. Будь у них больше времени… если бы она была более надежной… если бы Харпер была связана с Ирландией… казалось, перечень причин, почему Харпер не может получить больше, был бесконечным. Похоже, нужно радоваться и этой сумме. Может, этого окажется достаточно, пока она не найдет больше.

В двадцатый раз заглянув в свою сумочку, Харпер убедилась, что кучка банкнотов на месте. В белом конверте с нужными пометками и запиской, что пока это вся сумма до возвращения в Америку. Она оставит конверт на стойке и, может быть, впервые с тех пор, как обнаружила белый конверт в самолете, вздохнет спокойно.

Или нет.

Они въехали на дорожку из гравия, ведущую к замку, и Харпер закрыла сумку. Вместе с Себастьяном они вышли из автобуса и направились к отелю.

Ей повезло, что он рядом. Он явно не подписывался на всю эту драму, когда согласился отправиться с ней в путешествие, но вместо бесплатных каникул оказался втянут в криминальный сюжет. И при этом ни разу не пожаловался. Он выслушивал ее, давал выплакаться и даже охранял, вот как сейчас. Харпер не знала, как поблагодарить его за все, что он сделал, одной ей было бы не справиться.

Они отдали конверт администратору. Получив инструкции, девушка положила его в ячейку для почты и как ни в чем не бывало переключилась на телефонный звонок. Для нее это была стандартная ситуация — кто‑то оставил письмо для гостя. Кто бы подумал, что в нем лежат тысячи евро?

— Пойдем наверх. Нам нужно уйти отсюда, чтобы он мог забрать конверт.

Харпер дала увести себя из холла. Как хорошо опереться на него, почувствовать физическую поддержку. В ее жизни этого не было уже очень давно. Когда ты впускаешь в нее так много лжи, для людей места уже не остается. Даже близкие подруги, люди, которые знали ее лучше, чем кто‑либо другой, не были в курсе всей правды. Войдя в номер, Харпер осознала, насколько же была одинокой. Даже когда они встречались с Квентином, чего‑то не хватало. Какая‑то ее часть всегда была закрыта от остальных.

И только Себастьян узнал все ее тайны. И остался — по крайней мере, пока. Харпер не ждала, что после путешествия он будет с ней. У него своя жизнь, у нее — своя. Но здесь и сейчас они вместе, и этого достаточно. Ей просто нужно знать, что она не один на один с этим, и благодаря ему так и было. Не нужно притворяться кем‑то, кем она не является, можно расслабиться и перестать защищаться. Впервые за долгое время она действительно могла быть собой.

Харпер повернулась к Себастьяну, который наблюдал за ней с другого конца комнаты. Он словно все время исследовал мир вокруг себя. Или ее. Возможно, в нем срабатывал внутренний инженер, разбирающий вещи на части и складывающий их обратно. Изучающий, как что работает. Что приводит их в действие. Что приводит в действие ее. От мысли, что он может интуитивно догадаться, как ее завести, Харпер бросило в жар, пиджак внезапно показался слишком теплым.

Среди всех мужчин, с которыми она встречалась, он был одним из самых сильных, и в этой силе хотелось раствориться.

— Себастьян.

Одним словом она сказала все. Себастьян задумчиво прикусил нижнюю губу и неторопливо пошел навстречу Харпер, глядя ей прямо в глаза. Он подошел совсем близко, но не коснулся.

Просто изучал ее, каждый миллиметр от темного конского хвоста до мокасин, которые она надела в город.

Дело было за ней. Она задала рамки их отношениям, и пересечь черту они могут только по ее инициативе. Харпер это полностью устраивало.

Они снова слились в поцелуе. Утро показало, что между ними есть что‑то большее, чем связь по договоренности. В тот момент чувства благодарности и радости заставили ее забыть о приличиях, но поцелуй был чем угодно, но только не способом сказать «спасибо». За всем этим стояло зрелое влечение, химия, которую невозможно было отрицать… они просто сдерживали себя из уважения к заключенному соглашению. Ведь предполагалось, что все это просто шоу, не правда ли?

Стоило ему посмотреть на нее своими темными глазами, как это переставало быть правдой. И уже тем более это не было правдой, когда он касался ее.

— Я хочу забыть об этом, — отчаянно прошептала Харпер.

Себастьян не колебался. Он снял с нее рубашку и прошелся голодными губами от подбородка вниз к груди, прикусывая нежную кожу зубами.

Все, на что была способна переполненная чувствами Харпер, — закрыть глаза и отдаться процессу. Он быстро расстегнул бюстгальтер и принялся массировать соски. От прикосновений грубых пальцев к нежной плоти Харпер застонала. И громче — когда он начал ласкать ее грудь ртом, исследовать ее своим горячим языком. Она схватила его за волосы, притягивая ближе к себе, зарываясь пальцами в темные волны. Ближе, еще ближе.

Внезапно он отстранился, выпрямился во весь рост и замер, исследуя ее лицо. Он словно впитывал в себя каждую черточку, от изгиба губ до шрама, пересекающего бровь. Харпер смущал его внимательный взгляд. Что он разглядит в такой близости? Хотелось выключить свет, прикрыться, отстраниться, прежде чем он найдет что‑то, что ему не понравится.