Канарейка в клетке - Анна Вонг

—Карина? Что-то не так?— засмеялся Лука, заметив мой изучающий взгляд.

Я засмущалась, вот уж, дурочка. Стою и откровенно палюсь на кровожадного мафиози, чей босс совсем недавно у меня на глазах убил одного из парней.

Они все здесь такие, непредсказуемые, одинаково жестокие и безжалостные. Но внешность у них интересная, этого не отнять.

—Просто… Саманта, так чем я могу помочь?— я поспешила перевести тему.

—Помой оставшиеся овощи, Карина и передавай их мне, я буду нарезать.

Я принялась выполнять задание, тщательно промывала картофель, сельдерей и тыкву, а затем складывала их в заранее подготовленную посуду.

—А давайте я тоже вам помогу, не хочу без дела сидеть. Что думаешь, Карина, смогу я быть полезным на кухне?

Вопрос Луки заставил меня улыбнуться снова. Мне казалось, что мои губы уже забыли, что такое улыбка, а в уголках глаз так давно не появлялись мелкие морщинки от смеха, но сегодня я улыбалась, тихонько, смакуя каждое движение.

Я даже отбросила овощи, чтобы приложить к губам мокрые руки и заскользила пальцами по коже, запоминая, какими бывают губы, когда улыбаются.

—Думаю, что ты отлично справляешься с ножом, Лука. Как раз продемонстрируешь нам свое умение — ответила я как можно тише, не выдавая свою настоящую реакцию.

—Прекрасно. Итак, кого тут порезать на куски первым?— сказал я, хватаясь за нож, но уловив испуганный взгляд Карины, понял, что юмор явно не мой конек.

Лука

А она боец! До последнего не верил, что мои слова возымеют хоть какой-то эффект, но сработало.

После моих уговоров Армандо дал добро, при условии, что я ни на шаг не отойду от женщин.

Я смотрел на Карину с опаской, подавлял внутри себя желание дернуться к ней при любом ее движении, но она, кажется, не задумала ничего плохого, наслаждалась возможностью выбраться из четырех каменных стен и полностью погрузилась в процесс готовки.

Словно завороженный я рассматривал ее робкую улыбку в отражении зеркала, видел, как она трогала свои губы. Возможно, кто-то не поверит, что у таких людей как я, все еще есть сердце, но мое было на месте, и оно сжималось от осознания того, через какой ад пришлось пройти этой хрупкой девушке и через какие ужасы еще предстоит пройти.

Я рискнул предложить свою помощь, неудачно пошутил, но, заверив Карину, что от моего ножа пострадают только овощи, принялся за нарезку.

Через минут десять я уже пожалел, что ввязался во всю эту кулинарную историю. Выходило плохо, даже нет, получалось ужасно. Кривые кубики, неровные полоски, но я старательно резал, не хотелось показаться неумехой.

—Лука, что это?— удивленно уставилась на меня Карина, едва сдерживая улыбку.

—Это нарезка, фигурная. Тебе нравится?— выкрутился я из ситуации, подавляя нервный смешок.

—Мне нравится, но Саманта, думаю, не оценит. Бери нож, буду показывать, как надо.

Карина положила свою ладонь на мою, крепче обхватив ее пальцами, затем свободной рукой сложила мои корявые полоски моркови горкой и положила сверху вторую ладонь.

—Давай, Лука, начинай нарезать — скомандовала девушка.

—А если я задену твои пальцы?

—Не заденешь. Делай, как я говорю, и внимательно следи за моей рукой, хорошо?

Я вздохнул и медленно опустил нож. Карина направляла и корректировала мои движения одной рукой, а второй двигала лежащие полоски овощей вперед, подставляя их под нож.

Мне было плевать на эту чертову «соломку», кривая она или ровная, я завис на ее руках, чувствовал горячие пальцы на своей коже, слушал ее голос и вдыхал запах светлых волос, боясь лишний раз пошевелиться.

Если вы хотите обезоружить мафиози — пригласите его на мастер-класс по приготовлению блюда…

Я шумно сглотнул и медленно опустил вторую ладонь на руку Карины, она дернулась, но руку убирать не стала. Мы застыли, молча зависли, словно механические игрушки, у которых кончилась заводка. Не обращали внимание на Саманту, которая рассказывала очередную «забавную» историю из жизни, не слышали звуки кипящей воды, и шума стучащих в окно капель дождя.

Время, остановись… Дай мне еще пару минут, прошу. Сжалься над моим почерневшим сердцем и позволь ему погреться у костра чистой, прекрасной, души этой солнечной девушки…

—Mamma mia! Вода почти выкипела!— выкрикнула Саманта, возвращая меня в реальность.

Карина отпустила руки, а я, освободившись из жаркого плена ее пальцев, схватил чашку недопитого, остывшего кофе и выскочил на улицу, на ходу прикуривая сигарету.

Я искренне надеялся, что за время моего отсутствия ничего не случится, поскольку мне действительно нужен был глоток свежего воздуха.

Остынь, Лука, не привязывайся! Судьба этой девушки будет решена Арманом, она — его женщина, его пленница, тут уж как он решит. Никто не смеет смотреть на то, что принадлежит дону Герра с желанием завладеть.

Я давно научился выстраивать защиту вокруг своих эмоций, их невозможно прочитать по моим глазам. Я прячу все чувства так далеко, как могу, но Армандо поймет все сразу, монстр монстра видит издалека, понять, о чем я думаю, боссу не составит труда.

Кажется, я ступил на шаткий мост. Доски, по которым я иду, трещат от каждого шага и норовят рассыпаться в труху…

Докурив сигарету, вернулся в дом, тихо ступая, прошел в кухню и стал у открытой двери.

Карина дорезала измученные мной овощи. Глядя на нее, я подумал, если бы Арман увидел в ее руках нож, наверное, убил бы меня, не раздумывая. Но я верил Карине, слепо, безоговорочно, не знаю, почему. Просто мне казалось, что она не подведет, не нарушит уговор.

Женщины — коварные создания, этому научила меня жизнь, но от Карины не веяло опасностью.

—Лука?! Ох, дорогой, не стой у порога. Проходи! Сделать тебе кофе?— засуетилась Саманта, заметив меня у двери.

Я отказался и, опустив глаза, прошел в кухню, занимая место у стола.

Овощи отправились в кастрюлю, а Карина тихо подошла ко мне и, нагнувшись к моему уху, тихо спросила:

—Лука, могу я выйти на улицу? Хотя бы встать у открытой двери? Мне так хочется вдохнуть свежий воздух.

—Не думаю, что Армандо разрешит. Давай об этом ты попросишь его лично, когда придет время выполнить твое желание. А сейчас мы сделаем кое-что другое. Договорились?

Она грустно кивнула в ответ и закусила губу. Это не манипуляция, это отчаяние, разбитая вдребезги надежда. Я знал, что Армандо не позволит ей выйти, он с трудом согласился на «путешествие» от комнаты до кухни, но я не могу оставить ее без глотка воздуха, особенно после того, как улица наполнилась свежим ароматом дождя.