Хроники Престижного района - Светлана Гершанова

— Учёбу не запускай, — сказал отец, — и это твои деньги. Мы пока с мамой справляемся.

— Только купите мне сейчас нормальные кроссовки, чтобы в школе не макали.

Деньги он положил в книгу на полке. Как дать понять Даше, что он больше не нищий, ещё не придумал.

В школе всё было по-прежнему. Соседка не доставала его, не задавала вопросов, не лезла с разговорами. Сидела тихо. Её не спрашивали пока, давали привыкнуть.

А он после уроков быстро собирал учебники, тетради и убегал. Надо было успеть с уроками до вечера.

Однажды, когда собирался, вдруг поднял на неё глаза, — может, почувствовал взгляд?

Она не отвернулась, просто улыбнулась ему.

— Ну, здравствуй! — почему-то сказал он.

— Здравствуй, — ответила она, не удивившись, будто они встретились в первый раз.

— До завтра! — И убежал.

Оля шла по дорожке от школы к воротам и улыбалась про себя. Даша поджидала её за воротами. Пошла рядом.

— Привыкаешь к московской жизни?

— Привыкаю.

— Мы можем подружиться, если хочешь.

— Как получится, — ответила Оля.

Даша остановилась. Ответ был неправильный. Она должна была ответить, что рада, что совсем одна — и в классе, и в школе, и в городе.

— Ты у нас на время, или как?

— Где — у вас? В классе или в городе?

— И в Москве, и в классе.

— В Москве — пока вырасту, а там видно будет. А в классе, пока мы все закончим школу. Почему ты спрашиваешь?

— Интересно. Как ты попала в Москву?

— Мама… замуж вышла. И переехали мы, когда она здесь на работу устроилась.

— А где вы жили?

— В Обнинске.

— Так что у тебя теперь есть отчим. Не обижает?

— А зачем ему меня обижать? — удивилась Оля.

— А отец где?

— Умер, я ещё маленькая была.

— Я что хотела тебе сказать. Не смотри на Артёма, это мой мальчик, то есть был моим. Но я его отшила, он человек не нашего круга. Хотя… кроссовки уже нормальные. Хотела бы я знать, откуда у него деньги. Но всё равно, не раскатывай губу, видела я, как ты ему улыбалась. Я, может, ещё передумаю. А его — только поманить! Прибежит, как миленький. Это я, чтоб ты знала, на чужой каравай рот не разевай.

Она говорила, стоя на дорожке и не давая Оле пройти.

Оля смотрела на неё несколько секунд, потом обошла по газону и пошла к автобусной остановке.

Дом был новый, красивый, с большим вестибюлем и консьержкой. Мама с Леонидом Павловичем на работу ездили машиной, Олю подвозили по дороге, она стеснялась, выходила за квартал.

Прошлой зимой мама рисовала их квартиру в Москве бабушке и Оле и показывала комнату с выходом на длинную лоджию:

— Это твоя. Там обои под покраску, какой ты хочешь цвет?

— Можно, салатный?

— Конечно!

И в пятницу вечером мчалась в Москву к своему Лёничке, как говорила бабушка.

А весной уволилась, надо было кончать с ремонтом, определять Олю в школу и перевозить в Москву до первого сентября.

Квартира была роскошная, на Олин взгляд. Их двушка в Обнинске не выдерживала никакого сравнения. Но она была своя, родная. И старая мебель, которую бабушка не давала менять, и вид на двор из окна. И слышно было, как снизу кричат подружки:

— Оля, выходи!

Здесь с четырнадцатого этажа был широкий обзор — красивые дома, широкий проспект, запруженный машинами.

Она ходила по дому, как в гостях. Садилась на краешек дивана в гостиной. Мама смотрела на неё с жалостью:

— Ну что ты не привыкнешь никак! Радоваться надо, это же Москва!

С работы мама с Леонидом Павловичем приезжали вместе, он устроил её на свою фирму.

Мама была весёлая и счастливая. Переодевалась и сразу начинала готовить — ужин, обед Оле на завтра. Она помогала маме, как дома, только чтобы побыть рядом. Леонид Павлович стоял, прислонившись к косяку, и смотрел на них.

Взрослая девочка в доме, к этому надо привыкнуть. Другое дело, когда у них с Аней появится маленький, будет расти на глазах. А эта девочка, так похожая на Аню… Она дичится его, стесняется. И так привязана к маме!

Он предложил, пусть поживёт с бабушкой, когда появится маленький, станет не до неё! — И чуть не потерял свою Аню на этом. Больше не заикался.

Оле вопросов не задавал. У неё было чувство, что он изучает её, как внезапно появившегося в доме зверька, или вообще непонятное существо. А мама спрашивала:

— Как в школе, ты подружилась с кем-нибудь?

— Они меня в упор не видят.

— Ничего, увидят ещё, куда денутся!

Сегодня увидели, сразу двое. Артём сказал — здравствуй, будто они только встретились, и Даша — я, может, стану с тобой дружить, но на Артёма рот не разевай.

Дома она непременно рассказала это маме и бабушке, и они посмеялись бы вместе. Но здесь, когда Леонид Павлович стоит у косяка…

Сейчас они сядут за стол, потом она уйдёт к себе, а мама с ним останутся на кухне мыть посуду.

Назавтра в школе Артём нормально общался с Олей, не было стеклянного барьера, как раньше. Не убежал первым, подождал, пока она соберётся, шёл рядом к выходу.

— Ты на автобус?

— Да.

— На какой?

— Всё равно, мне три остановки.

— А мне — две. Вы переехали из центра?

— Из Обнинска. Летом ремонт заканчивали, спешили, чтобы я в школу успела.

— Семья большая?

— Бабушка там осталась, дома. А здесь — мама, отчим и я. Лучше бы меня с бабушкой оставили!

— Хорошо, что не оставили. Это же Москва! Автобус идёт. Диктуй свой телефон. Так, записал. Ты на велике ездишь, есть велик?

— Есть, конечно.

— Тогда я жду на твоей остановке завтра в одиннадцать. Я пиццу развожу. В будни вечером, а в выходные — днём. Поездишь со мной?

— Конечно, с удовольствием!

За ужином спросила:

— Мам, я хочу завтра на велике покататься. Можно?

— Я думаю, сначала нам надо поездить вместе, одна ты заблудишься.

— Я не одна, мне Артём предложил покататься. Мальчик, мы с ним за одной партой сидим.

Мама с Леонидом Павловичем переглянулись.

— Возвращайся к обеду, часа в два, мы тебя подождём.

— А велик внизу, в гараже?