Говорящий сверток - Джеральд Даррелл

– Не беспокойся, не забуду.

И Пенелопа медленно побрела вверх по склону, наслаждаясь душистым воздухом, дивными красками неба и упругой мягкостью травы под ногами.

Взойдя на холм, Пенелопа заглянула в следующую долину и залюбовалась сочетанием лиловой травы, синих кустов и красных цветов. Вдруг она заметила, что какое-то маленькое существо прошмыгнуло из одного куста в другой, но так быстро, что она не успела разобрать, кто это был. Она живо забралась в синий куст и притаилась, выжидая, чтобы животное появилось снова. Оно тут же и выскочило, и Пенелопа тихонько ахнула от удивления и восторга: это был бледно-голубой крошка единорог с огромными синими глазами, грива и хвост у него были словно из золотой пряжи, а витой рог как будто сделан из прозрачного золотистого ячменного сахара. Маленький единорог застыл в напряженной позе, навострив уши, раздув ноздри, повернув голову назад.

И тут вдруг Пенелопа похолодела от страха: на гребень холма важной поступью вышел василиск, похожий на гигантского разноцветного петуха. Он остановился, огляделся вокруг, жестокие зеленовато-золотистые глаза его сверкали, чешуя отливала зеленым, золотым и красным. Когда он повернул голову, Пенелопа услыхала, как зашуршали и заскрипели тершиеся друг об друга чешуйки, увидела, как из ноздрей показались струйки голубоватого дыма, а из клюва вместе с дыханием вырвались крошечные язычки оранжевого пламени. Единорог, вероятно, тоже заметил василиска, он повернулся и бросился бежать по долине, то заскакивая в кусты, то выскакивая наружу, и наконец остановился совсем недалеко от того места, где пряталась Пенелопа. Ей было видно, как раздуваются его ноздри и бока, слышно, как со свистом вырывается дыхание.

Василиск внимательно оглядел долину, дернул, как кошка, направо-налево раздвоенным хвостом, нагнул свою большую петушью башку и принялся обнюхивать землю, тихо, но злобно рыча. Ничего страшнее этих звуков Пенелопа в жизни не слыхала. Единорог тоже заслышал это рычание, но, очевидно, так обессилел, что не побежал, а лег комочком на землю и прижал назад уши; в широко раскрытых глазах его стоял ужас. Внезапно василиск, видимо почуяв его запах, издал ликующее кукареканье, от которого кровь стыла в жилах, и пустился бежать по долине.

Пенелопе страшно хотелось помочь малышу, но она боялась привлечь к себе внимание василиска. Однако, наблюдая за ним из своего укрытия, она заметила, что с нюхом у него обстоит неважно, – он несколько раз терял след и бегал кругами, тихонько клохча себе под нос. У Пенелопы родился план. Если перебить след единорога, василиск, может быть, потеряет его совсем. Способ для этого был один: подменить запах единорога своим. План был, конечно, рискованный, в случае неудачи разъяренный василиск мог испепелить и ее, и малыша. Она понимала, что, если будет долго раздумывать, вся ее отвага выветрится. Поэтому она вскочила и, петляя по кустам, сбежала зигзагами вниз, в долину, и схватила единорога на руки. Тот заржал от страха и принялся брыкаться и бодать ее рогом.

– Перестань, дурачок, – прошептала Пенелопа. – Перестань. Я твой друг. Я хочу тебе помочь.

При слове «друг» единорожек затих и уставился ей снизу в лицо большими испуганными фиалковыми глазами.

– Друг? – переспросил он нежным голоском. – Друг?

– Да, – шепнула Пенелопа. – Лежи тихо, я попробую спасти тебя.

Хотя единорожек был не больше фокстерьера, он оказался довольно тяжелым, и Пенелопа обнаружила это очень скоро. Она бросилась назад в гору, то и дело прячась в кусты, делая перебежки, только когда василиск опускал голову к земле, так как боялась, что он видит лучше, чем чует. Совсем запыхавшись, она добежала до верха и оглянулась, чтобы посмотреть, удалась ли ее хитрость. Василиск как раз приближался к тому месту, где Пенелопа подхватила на руки единорога. Пенелопа затаила дыхание.

Неожиданно василиск, бежавший наклонив клюв к земле, отпрянул с испуганным рычанием. Глаза его закрылись, и он вдруг яростно чихнул. Из ноздрей его брызнул огонь и дым и выжег большое черное пятно на лиловой траве. Он неудержимо чихал и чихал, каждый раз оставляя на траве черное место или поджигая куст. Он никак не мог остановиться, у него словно началась сенная лихорадка. Наконец он повернулся и со слезящимися глазами, дико чихая, помчался прочь, оставляя за собой почерневшую траву и дымящиеся кусты.

– Ну, не знала я, что от меня так плохо пахнет, – проговорила Пенелопа. – Так или иначе, он убрался.

– Спасибо тебе, ты спасла мне жизнь, – нежным голоском произнес маленький единорог. – Ты очень добрая и храбрая.

– Ну насчет храбрости я не уверена, – сказала Пенелопа, – но главное, что мне удалось его прогнать. А как получилось, что он тебя преследовал? Как тебя угораздило очутиться здесь одному? Где твои родители?

– Стадо вон там, – показал единорог. – Я от них убежал, потому что хотел поупражняться в бодании.

– Как? – не поняла Пенелопа.

– В бодании, – повторил малыш, мотая головой сверху вниз так, что рог его засверкал на солнце. – Рогом, понимаешь? У нас каждый год бывает великое бодальное состязание, я уже большой и в этом году тоже буду участвовать. А поскольку я наследный принц, то должен победить, понимаешь?

– Наследный принц?

– Ну да, Септимус, наследный принц единорогов. Папа и мама у меня король и королева.

– Тем более ты не должен убегать один, – строго сказала Пенелопа. – Сам подумай: хорошо ли, чтобы за наследным принцем гнался василиск?

– Я знаю, – с раскаянием проговорил Септимус, – но мне так надо было поупражняться, а пробочные деревья прямо созданы для этого. Если выбрать большую пробку, рогу не больно.

– Твои родители, наверное, с ума сходят от беспокойства, – проворчала Пенелопа. – Чем скорее им тебя вернуть, тем лучше. А почему василиск за тобой погнался?

– Он хотел забрать меня к себе в замок, чтобы держать единорогов в повиновении. Он даже меня и схватил, да я боднул его как следует и удрал. Огнем он дохнуть не посмел, он хотел поймать меня живым. И хорошо, что не дохнул, а то он опалил бы мне гриву и хвост. Ведь, согласись, они у меня очень красивые, правда?

Пенелопа поежилась от страха.

– Да, очень. Ладно, пойдем к моим друзьям, и мы подумаем, как тебя вернуть родителям.

Пока они спускались с холма, Септимус весело скакал вокруг Пенелопы, видимо совсем забыв про недавнюю опасность.

Питер и Саймон пришли в восторг, увидав настоящего, живого единорога, но ужаснулись, когда узнали, как рисковала Пенелопа, чтобы спасти его от василиска.

– Честное слово, я бы обязательно позвала вас на помощь, если бы успела, – оправдывалась она. – Но у меня не было времени, мне пришлось действовать мгновенно.

– Надеюсь, это глупое создание благодарно тебе, – сурово сказал Попугай. – Этот бездельник не заслуживает, чтобы его спасали.