Последняя ночь Клеопатры - Марина Серова

– Да, тяжела жизнь трезвенника, – не удержалась я от замечания.

– Вы напрасно иронизируете, Татьяна Александровна, – сказал Алексашкин. – По существу, Константина все глубже и глубже затягивало вниз, на дно. Периоды «завязки» становились все более короткими, а запой, наоборот, удлинялся.

В принципе, мне все уже стало более или менее ясно относительно Константина Городенчикова. И я отнюдь не иронизировала. Просто рассказ Игоря Петровича слишком уж затянулся. Так можно сидеть до бесконечности и слушать, как алкоголик изо всех сил карабкается наверх. Мне доводилось наблюдать такое явление, да и вообще – многие особенности существования подобных индивидуумов известны мне не понаслышке. Много лет нашим соседом по старой квартире был дядя Вася – вечно пьяный, опустившийся, грязный. Однако мне пора заниматься делом.

– Игорь Петрович, скажите, два дня назад, шестого сентября, Константин Максимович был в «завязке»? Или наоборот? – спросила я.

– Накануне позвонила его гражданская жена и сказала, что Костя не может прийти на работу, – ответил Алексашкин.

– И это означало, что… – я вопросительно посмотрела на своего собеседника.

– Это означало, что Костя уже дошел, ну как обычно говорят, до «ручки», то есть истощился и морально, и физически. Когда такое происходит, тогда и начинается период «завязки».

– Я вас поняла, Игорь Петрович, – сказала я, вставая с кресла. – Будьте добры, напишите адрес Константина Максимовича.

– Сейчас, одну минуту, – отозвался Алексашкин, – вот, пожалуйста.

Он протянул мне лист бумаги с адресом Городенчикова.

– Спасибо, – сказала я. – До свидания.

– Всего вам доброго, – ответил он.

Я вышла из здания администрации и поехала к Константину Городенчикову. Он в отличие от своей сестры проживал в обычной пятиэтажке. Войдя в не очень чистый подъезд, я поднялась на четвертый этаж и позвонила. Дверь открыли почти сразу. На пороге стояла миловидная молодая женщина лет тридцати с небольшим на вид. Одета она была в пестрый домашний халат и резиновые сланцы. Негустые русые волосы собраны в маленький «хвостик», короткая челка слегка закрывала высокий лоб. Женщина приветливо мне улыбнулась.

– Здравствуйте, – сказала я и спросила: – Константин Максимович Городенчиков здесь проживает?

– Да, здесь, только… – женщина замялась.

– Я частный детектив Татьяна Александровна Иванова, расследую убийство сестры Константина Максимовича…

– Лизу убили?! – женщина смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Можно пройти в квартиру? – спросила я.

– Ох, да, конечно, извините меня, я просто… в шоке от этого известия. Проходите, пожалуйста, – сказала женщина.

Я прошла в дверной проем и оказалась в тесной маленькой прихожей. В ней, несмотря на крошечные, можно сказать, кукольные габариты, помещалось довольно много предметов мебели: деревянная тумбочка, рядом стоял пластиковый комод, здесь же примостились стул и табуретка.

– Давайте пройдем в комнату, – предложила женщина.

В комнате, куда она меня пригласила, было посвободнее. Я окинула комнату взглядом: довольно старая мебель, впрочем, еще вполне прилично выглядевшая. Я, не дожидаясь приглашения, села в кресло с несколько потертой обивкой, женщина присела на рядом стоящий диван-раскладушку. Кажется, такие выпускали еще в советское время. «Игорь Петрович сказал, что у Константина есть гражданская жена, – подумала я. – Судя по всему, это она и есть».

– А как это случилось? Я имею в виду… вы ведь сказали, что Лизу убили? – спросила женщина.

– Вас как зовут? – спросила я.

– Ох, простите, я не сказала. Зинаидой меня зовут, можно просто Зина.

– Зинаида, мне необходимо поговорить с Константином Максимовичем, – твердо сказала я. – Он сейчас находится дома?

– Да дома он, дома, только… – она снова замялась.

– Но что такое?

– Не может он сейчас разговаривать, – почему-то шепотом сказала Зинаида.

– Он болен? – спросила я.

– Понимаете… да, болен, если можно так сказать. Ох, короче, запой у него сейчас, – наконец выговорила женщина.

– Разрешите, я пройду к нему, – тоном, не терпящим возражений, сказала я и поднялась с кресла.

– Но он сейчас в таком состоянии, что не сможет… – попыталась меня остановить Зинаида.

– Ничего, я сама решу, – ответила я и прошла в другую комнату.

Зрелище, которое я там увидела, было не для слабонервных. В комнате, выполнявшей роль спальни, с мокрой тряпкой по полу ползал мужчина лет тридцати двух. Он что-то бормотал себе под нос, потом бросал тряпку, дрожащими руками брал бутылку минеральной воды, которая стояла на прикроватной тумбочке и, клацая зубами, делал несколько глотков. Отдышавшись, он снова брался за тряпку. Временами он бормотал:

– Ясутака… такэси…

«Что с ним? Алкогольная горячка, что ли?» – подумала я.

– О чем он говорит? – спросила Зинаиду. – Какая ясутака? У него что, белая горячка?

– Нет, ну что вы, это он недавно прочитал книгу японского писателя Ясутака Цуцуи, – пояснила Зинаида.

– Константин Максимович, – позвала я мужчину, – вы меня слышите?

Он молча продолжал возить тряпкой по полу, не обращая на меня никакого внимания, даже не повернув головы в мою сторону.

– Мне нужно с вами поговорить, Константин Максимович, – я снова напомнила о себе.

Нет, по-прежнему никакой реакции.

– Он сейчас не сможет с вами поговорить, – сказала Зинаида, – пойдемте в гостиную.

Мы снова возвратились в комнату.

– Костя сейчас начинает выходить из запоя, – сообщила мне женщина.

– Он выходит из запоя, ползая по полу? – удивилась я.

– Он начинает наводить порядок, – вздохнув, объяснила Зинаида. – Понимаете, Костя считает, что чем лежать, лучше двигаться. Ну и вот… Ведь не в первый раз уже! – с отчаянием произнесла она. – Я вот сейчас поставила варить бульон.

Из кухни и в самом деле доносился ароматный мясной дух. Надо признать, что и сама квартира совершенно не напоминала безобразно неопрятное логово алкоголика. Но конечно, порядок поддерживался усилиями этой женщины.

– Зинаида, – обратилась я к ней, – вы, простите, кем будете Константину Максимовичу?

– Я вроде… как бы жена ему, – не очень уверенно произнесла она. – Только мы не расписывались… еще.

Все понятно: Зинаида Константину как бы жена, он ей – как бы муж. Эх, отправить бы Зинаиду к Радомиле на знаковый тренинг о счастливом супружестве. Та бы ей живо мозги вправила. Надо же, возиться с запойным алкоголиком! Ладно, кому с кем жить и как – меня это совершенно не касается.