Алмаз. Книга первая - Елена Григорьевна Макарова

молоко, это не значит, что я влюблена в корову, — дедукция, так дедукция.

Костя, наконец, стал серьезным:

— Никогда не думал, что такое случится, — он взял меня за руку и прижал ее к своей груди, накрывая ладонью. Сделал мхатовскую паузу и душещипательно продолжил: — Не думал, что влюблюсь в девушку за ее острый язык.

Если он считает это комплиментом, то вновь просчитался.

— Не рано ли ты заговорил о любви, сладенький? — освободила руки от его хватки и сложила на груди. ‒ Ты меня совсем не знаешь.

— С этим я бы поспорил, ‒ он встал в точно такую же позу, как я. Он что, решил опробовать на мне психологические приемы? ‒ Например, успел отметить, что ты ерничаешь, когда называешь кого-то «сладенький».

— Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять это, — усмехнулась его самонадеянности. — Сможешь ответить, какой мой любимый фильм? Цвет? Еда? Кто мои друзья? Родители?

Он развел руками:

— Чтобы все это узнать, нужно время.

Теперь прищурилась я:

— Как и на то, чтобы влюбиться.

— Не веришь в любовь с первого взгляда? ‒ спросил игриво.

— По твоей логике, с таким же успехом можно полюбить и пень с глазами, — пустилась, как потом поняла, в дурацкие рассуждения. ‒ Он безмолвный, и ты ничего о нем не знаешь, кроме того, что он пень.

Реакция Кости оказалась ожидаемой — он хохотал от души. Ну нет, мы что в цирке, а я клоун?

— Может, кто-нибудь полюбит его за глаза, — предложил весельчак в перерыве между приступами смеха. — Пням тоже нужна любовь, Марго.

— Вот иди уже и полюби свой пень! — рассердившись, предложила осуществить сей акт любви. — Кажется, я начинаю тебя ненавидеть, Кит, ‒ прошипела его неприятное прозвище.

— Нет, детка, это любовь, ‒ не согласился парень.

— Тогда почему у меня желание придушить тебя? — злилась, потому что не знала, что сказать или сделать, чтобы он перестал потешаться надо мной.

Боже, я снова оказалась в школе, когда мальчишки проявляли свою симпатию глупыми поступками, которые вызывали только неловкость и раздражение.

— Узнай у Фрейда, ‒ продолжал веселиться засранец. ‒ Возможно, так проявляется твое скрытое сексуальное влечение ко мне.

— Не надейся, меня не влечет к психопатам!

Шум фена, наконец, стих, и послышался заинтересованный голос Ани:

— Рит, кто пришел? Это все-таки Олег?

— Кто такой Олег? — это все, что волновало музыканта. Тогда как меня — то, как не дать Ане увидеть, что у нас в квартире «сам Кит из «Адамас».

— Не твое дело, — прошипела едва слышно, чтобы еще больше не привлекать внимание подруги.

Звук приближающихся шагов заставил меня запаниковать. Перегородила путь возникшей в коридоре Ане, всучив в руки букет, который с успехом загораживал обзор, скрывая Костю от ее любопытного взгляда:

— Найди, куда это пристроить.

— Можно поосторожнее? — недовольно заворчала девушка. — Это курьер? — и старалась рассмотреть парня сквозь стебли, но когда поняла, что это бесполезная затея, спросила: — А для кого цветы?

— Для тебя, — тут же нашла, что ответить, чтобы отвлечь ее.

— Оу! — воскликнула та и пошла выполнять мои указания. — Какие красивые, — ворковала по дороге.

— Стыдишься меня? — усмехнулся псевдокурьер, как только мы снова остались вдвоем.

— Это ради твоего же душевного благополучия, — хотя надо было дать Ане растерзать его. — Моя соседка из категории сумасшедших фанаток.

— Опять спасаешь? — очевидно, напомнил случай в кафе.

— Не могу ничего с собой поделать, я жалостливая, — ответила как можно безразличней. — Не пройду равнодушно мимо брошенных щенков или знаменитостей в опасности быть залюбленными до смерти.

— Сладкая смерть, — улыбнулся Костя одними уголками губ и сделал шаг мне навстречу. Неосознанно, предчувствуя новый сумасбродный поступок парня, начала пятиться от него и в итоге оказалась в ловушке между ним и стеной. Он потянулся, чтобы поцеловать меня, я же накрыла его губы ладонью.

— Оставь уже эту дурную привычку, — сердито приказала. — Почему ты ведешь себя подобным образом? Я не давала тебе никаких намеков, которые ты мог бы рассматривать как указания к действиям. Ты понимаешь слово «нет»?

Костя что-то пробубнил, но из-за моей руки невозможно было ничего разобрать.

— Ты не представляешь, как я хочу сейчас тебя поцеловать! — выдал он, когда его болтливый рот получил свободу.

Я обреченно закатила глаза — Костя неисправим. И что теперь с ним делать? Сама виновата, не надо было допускать столь личного общения между нами.

Нырнула под одну из его рук и освободилась из клетки мужских объятий:

— Больше никаких смс-переписок, цветов и тем более предложений о работе. Ты понял?

Костя с усмешкой наблюдал за мной и, кажется, даже не слышал ни одного моего слова. Я растерялась, обдумывая, как еще объяснить, что у него нет ни малейшего шанса, а парень, воспользовавшись заминкой, сгреб меня в охапку и на этот раз все-таки сумел поцеловать. Сначала я изворачивалась, чтобы избежать поцелуя. Отпиралась, колотя ладонями по плечам музыканта, а когда он все же сумел дотянуться к моим губам. Упорно сжимала их и зачем-то задержала дыхание, будто это имело какую-то силу или смысл, пока Костя с неподдельным трепетом целовал меня в уголки губ. Не было грубости и пошлости, которых я ожидала. Мягкие касания, терпкий запах туалетной воды, исходящий от его кожи, вперемешку с едва уловимыми мятными нотками теплого дыхания подействовали на меня, как наркотик ‒ сделали слабой и безвольной. Я сдалась и, наконец, выдохнула. Костя взглянул мне в глаза, будто спрашивая согласия на следующий шаг. И не увидев в них протест, поцеловал меня уже по-настоящему.

— Рита, ты что, целуешься с курьером?! — голос подруги вернул ясность ума и заставил шестеренки в моем мозгу напряженно вращаться.

Оттолкнула Костю, слава богу, он не сопротивлялся. В то время, когда я краснела от неловкости и стыда, «курьер», как ни в чем не бывало, самодовольно улыбался. Ему было интересно, как я выкручусь из столь каверзной ситуации. Ну, тогда получай, сладенький!

— Нахал! — изображая свирепость, воскликнула и отвесила музыканту звонкую пощечину. Другого выхода просто не видела. Ладонь горела от удара, и я боялась представить, что испытывает Костя. — Пошел вон! — глаза парня округлились, когда я выпихнула его на лестничную клетку и захлопнула дверь перед самым носом.

— Что это было? — удивленно хлопала ресницами Аня.

— Не хочу об этом говорить! — изобразила из себя обиженную и трусливо спряталась в своей спальне.

Что я творю? Зачем ответила на поцелуй? Теперь Костя решит, что ему позволено все, и мне вовек от него не отделаться. А пощечина? Как я до такого додумалась? Прижимала пылающую руку к похолодевшему лицу. Болезненный почти зуд прошел, но появилось пресловутое чувство вины. Искренне раскаивалась в