Прививать или не прививать? или Ну, подумаешь, укол! Мифы о вакцинации - Антон Амантонио

Однако причинно-следственная связь между ВПЧ и РШМ не удовлетворяет постулатам Коха. Практически это мало что значит, потому что даже сам Кох понимал ограниченность своих постулатов. Фактически, сегодня в медицине не существует общепринятых критериев установления причинно-следственной связи. Обычно используют статистические методы, но статистикой можно доказать все, что угодно.

В 1996 году были предложены новые постулаты Коха, подходящие для XXI века {4}. Заявляется, однако, что эти новые постулаты довольно спорны, потому что согласно им ВПЧ не является причиной РШМ, хотя все знают, что он является.

В опубликованной в 2000 году статье сообщается, что, несмотря на то что ВПЧ‐16 и 18 играют главную роль в развитии рака шейки матки, заражение ВПЧ не является ни обязательным фактором возникновения рака шейки матки, ни достаточным фактором. ВПЧ находят лишь в 90 % опухолей, и поэтому причинно-следственная связь между ними не удовлетворяет первому постулату Коха. В 1970-х ученые считали вирус герпеса (ВПГ‐2) ответственным за эту болезнь. Те, у кого встречается ВПЧ, заболевают РШМ в 4 раза чаще, чем те, у кого его нет. Но те, у кого присутствуют оба вируса (ВПЧ и герпес), заболевают в 9 раз чаще. В других исследованиях нашли ВПЧ в 77 % случаях и даже 60 % случаев РШМ {5}.

Курение и вагинальное спринцевание значительно повышают риск РШМ. В коммерческих средствах для спринцевания используют деготь. Риск рака шейки матки у использующих коммерческие средства в 2,4 раза выше. У тех, кто использует для спринцевания уксус и воду, риск не увеличивается. Деготь есть и в сигаретах, и он является известным канцерогеном. У афроамериканок рак шейки матки встречается в 2 раза чаще. Они также в 2 раза чаще делают спринцевание. Противозачаточные таблетки повышают риск рака шейки матки в 3 раза, а внутриматочная спираль – в 1,6 раза. Авторы заключают, что причиной рака шейки матки является интеракция между вирусами (особенно ВПЧ и ВПГ‐2) и дегтем (курение и спринцевание) {6}.

ВПЧ и рак шейки матки можно сравнить с алюминием и болезнью Альцгеймера. Несмотря на то что многим ученым ясно, что алюминий играет главную роль в возникновении болезни, никому не выгодно это признавать.

Это не выгодно ни алюминиевой промышленности, ни косметической, ни фармацевтической, которые потеряют сотни миллиардов прибыли и которым придется выплачивать громадные компенсации. Невыгодно правительствам, экономика стран которых из-за этого пострадает, ни даже ученым, у которых отнимут и без того скудные гранты и которые не хотят стать очередным Уэйкфилдом. Это не выгодно даже ассоциации Альцгеймера, которая лишится финансирования, как только причина болезни будет найдена.

А вот признание ВПЧ в качестве единственного фактора РШМ всем выгодно. И фармацевтической промышленности, и правительству, и даже ученым.

Рак шейки матки развивается очень медленно, это процесс, который протекает на протяжении 20–40 лет (хотя иногда возможно и стремительное развитие) {7, 8}. Ему предшествует дисплазия шейки матки. Дисплазия шейки матки – это наличие нетипичных клеток на шейке матки. Различают три типа дисплазии: CIN 1 (дисплазия слабой степени), CIN 2 (дисплазия средней степени), CIN 3 (дисплазия тяжелой степени).

Наличие дисплазии совсем не означает, что РШМ неминуем. CIN 1 лишь в 1 % случаев переходит в рак. CIN 2 лишь в 5 % случаев переходит в рак. CIN 3 лишь в 12–32 % случаев переходит в рак.

В опубликованной в 2013 году статье, которая анализирует клинические исследования прививок от ВПЧ, сообщается, что в развитых странах, где широко используется Пап-тест (который определяет наличие дисплазии), риск смерти от РШМ очень низкий (1,4/100 000 женщин). Еще большее снижение случаев смерти от рака шейки матки благодаря вакцинации в развитых странах очень маловероятно. 90 % смертности от РШМ регистрируется в странах третьего мира. Риск заболевания тоже очень низкий: 7/100 000 женщин. Более того, смертность от РШМ продолжает быстро падать, так за 90-е годы без вакцинации она упала в 2 раза.

Поскольку развитие рака шейки матки занимает десятки лет и фармацевтическая компания не хочет ждать столько времени, то в клинических исследованиях вакцин используют вместо рака суррогатные маркеры, то есть дисплазии CIN 1–3, которые развиваются быстрее. Но из-за того, что подавляющее большинство этих дисплазий проходят сами по себе, они являются довольно плохим маркером для РШМ. Сам по себе тест на дисплазию, особенно на CIN 2, очень неточный, что также делает его плохим маркером. Поэтому эффективность вакцины, определенная на основании дисплазии, не является свидетельством эффективности прививки от РШМ.

По анализам клинических исследований эффективность Гардасила в предотвращении CIN 2–3, ассоциируемой с любым штаммом ВПЧ, составляла лишь 14–17 %. (Это и есть настоящая эффективность вакцины. Но даже она завышена, потому что далеко не все эти дисплазии перейдут в рак.) Эффективность вакцины для тех, кто уже был заражен ВПЧ, была отрицательная (от – 33 до – 44 %). То есть у тех, кто уже заражен, прививка повышает риск дисплазии. Эти результаты не были упомянуты в опубликованном производителем отчете о клиническом исследовании. Тем не менее FDA не требует проверять перед прививкой, было ли уже заражение. Предотвращение CIN 1–3 от штаммов 16 и 18 было 100 %, но статистическая значимость этих результатов довольно сомнительна. Во-первых, доверительный интервал очень широкий. Прививка предотвратила 3 случая CIN 1–3 в одной группе и 7 случаев в другой. Во-вторых, CIN 1 лишь в 1 % случаев переходит в рак. Но поскольку количество случаев CIN 1 намного выше по сравнению с CIN 2–3, суммирование СIN 1 с CIN 2–3 совершенно извращает статистику.

Похожие результаты наблюдались в клинических испытаниях вакцины Церварикс. Через 7 лет после вакцинации эффективность Церварикс в предотвращении CIN 2 составляла 40 %, при этом статистическая значимость отсутствовала.

Далее в той же статье анализируются исследования безопасности вакцины. С 2006 по 2012 год в США было зарегистрировано более 20 000 случаев побочных эффектов от этой вакцины, из них 8 % серьезных. 73 человека умерли, 581 стали инвалидами. Поскольку система регистрации побочных эффектов от прививок (VAERS – Vaccine Adverse Event Reporting System) пассивна, по разным оценкам она регистрирует лишь от 1 до 10 % всех случаев. Поэтому реальное количество побочных эффектов в 10–100 раз больше. Из всех побочных эффектов от прививок у девочек и девушек в возрастной группе 6–29 лет 65 % всех серьезных побочных эффектов приходятся на прививки от ВПЧ. 82 % случаев инвалидности у девушек моложе 30 лет связаны с прививками от ВПЧ. В Австралии количество серьезных побочных эффектов выросло на 85 % из-за прививки от ВПЧ. То же самое происходит и в других странах.

В испытании Церварикса, включающем 9000 женщин, у 8 % наблюдался серьезный побочный эффект, у 32 % был значительный побочный эффект, у 9 % – спонтанный аборт, у 3 % началась новая хроническая болезнь. Такие же побочные эффекты наблюдались и в контрольной группе (которая получала ту же вакцину, но без антигена). В Великобритании побочные эффекты от Церварикс наблюдались в 8 раз чаще, чем от вакцины КПК {7}. Отрицательная эффективность для уже зараженных ВПЧ и низкая эффективность Гардасила были выявлены и в других исследованиях {9}.