Французская любовь - Елена Смехова

Отлично. Врачиха придет однозначно, и это грамотный ход, как ни крути. Жерар теперь ни за что не догадается, что это прием в его честь. Собрать гостей в субботу, за четыре часа, по их меркам нереально. Так что пусть он думает, что просто удачно вписался в заранее спланированный званый вечер…

Кстати, неплохо бы еще и Галке позвонить. Давно не показывала ей нашего пуделечка, а сегодня она, я думаю, с радостью осмотрит его, как говорится, и за харчи. Да и мне тогда не придется мотаться в эту вонючую ветеринарку на край Москвы. Главное, чтоб не на дежурстве была в выходные, а то ведь она обожает дежурить. Понятное дело: одинокая, невостребованная, зарплата мизерная, а за дежурства в выходные полагается двойной тариф…

— Алло, Галюсик! Ты свободна?

— Сейчас приеду!

Вот за что ценю, так это за быстроту реакции. И за безотказность. Умею я, что ни говори, окружать себя хорошими и нужными людьми!

— Не торопись, Галюсик, — успокаиваю я ее, — приезжай к четырем, будет интересно. — И после паузы для пущей важности добавляю: — Есть шанс наладить личную жизнь.

…Славная уже компашка складывается: семейный доктор, семейный ветеринар. Надо бы еще интеллектуалку, что ли, какую позвать? Для поддержания, так сказать, адекватной беседы. Умную, одинокую и… невзрачную.

— Ты мужа кормить думаешь? — отвлек от размышлений обиженный голос. Совсем увлеклась, надо исправляться. Голодный муж — злой муж.

— Лечу, лечу, любовь моя!

Чик-чик, и готов омлет с грибами. Вдогонку — горячие бутерброды и кофе с соевым молоком. Завязывать надо с этим кофием. Пора переводить Дусика на зеленый чай. Здоровее будет. Только не крепко заваривать — в чае кофеина тоже предостаточно.

— Что задумала состряпать на вечер, хлопотунья моя ненаглядная? Чем гостя хочешь удивить?

— Давненько не стряпала я кулебяку с капустой.

— Почему не с мясом?

— Насколько я знаю, он вегетарианец. Или что-то вроде того. Уместнее будут расстегаи с семгой… как ты считаешь? Или… рулет со шпинатом. Сыр, милый, потребуется нескольких сортов — под вино… придется на рынок сгонять… ну, а там… поглядим по ситуации… грибочков-солений всяческих… ох, извини… да какие же соления к чаю? Хотя чай — это только повод. Пусть убедится в очередной раз, как умеют принимать гостей у нас. Пусть-пусть…

— И это все — ради единственного гостя?

— Ты прав, любимый, слишком жирно будет одному! О! Ты натолкнул меня на светлую мысль: давай пригласим Татьяну Тимофеевну! Неудобно, давно ее не приглашали, а она столько для нас делает! Или Галочку. Ее мы тоже давно не видели… Пусть хоть раз выберется в люди, от животных своих оторвется, угостится, отдохнет… не все ж нам ее эксплуатировать?! Как ты думаешь? Ну, и Валентину можно… заодно.

— Странная, однако, компания. Не считаешь?

— Ничего странного. Татьяна Тимофеевна с дочкой собираются летом во Францию, язык учат. Посмотрит на парижанина со стороны, попрактикуется в общении… Она же мне никогда не отказывает в консультациях! Сделать ей приятное — дело нашей с тобой чести. А Валечку просто надо поддержать… она сегодня опять сильно печалилась из-за своего ковбоя. Так плакала!

— Добрая моя, славная моя девочка, как же ты обо всех печешься!

Ну все, поплыл…

— И не лень тебе будет на такую ораву готовить?

Смотрит нежно и влюбленно.

— Ну что ты, конечно не лень! Ты же знаешь, главное для меня — чтоб в нашем с тобой доме всегда было уютненько и вкусненько… и чтоб ты не переставал мной гордиться…

— Горжусь-горжусь. Только как-то это подозрительно… напоминает клуб знакомств.

— Ну и что с того, что мои неустроенные подруги познакомятся в нашем доме с мужчиной? Что в этом плохого? Мне лично не жалко, например…

— Все, все! Убедила. Тогда у меня к тебе просьба: позови Анечку. Что-то, мне кажется, она захандрила в последнее время. Да и я давно ее не видел. Соскучился.

…Вот так дела! Его Анечка ну никак в мои планы не входила!

Вечно он со своей премудрой племянницей как с писаной торбой носится! То на работу ее надо устроить, то личную жизнь помочь обустроить… Мало мне двух его спиногрызов?! Но те сами, к счастью, к нам не шибко набиваются: мать их, похоже, накручивает. И весьма, надо признать, успешно. Мальчики, люди говорят, всегда ближе к матери, чем к отцу. Вот они и стараются — изо всех сил демонстрируют свою близость. Мне, правда, это только на руку. Чем дальше они от отца — тем ближе он ко мне. А я — к цели.

Помнится, поначалу мне приходилось нелегко — никаких тебе желаний, никаких (упаси боже!) требований. Только — нежность, понимание и — круглосуточное выслушивание потока страданий.

Несколько месяцев — исключительная покорность судьбе и полное невмешательство в оставшуюся за бортом семейную жизнь возлюбленного. Необходимо было переждать, пока его бывшая делала глупости — бесилась и запоздало отвоевывала позиции. Эх, курица! Раньше надо было дергаться. И как только за столько лет женская интуиция ни разу не просигналила ей, что нельзя относиться к мужу, как к мальчику для битья?! Если каждый день пилить, критиковать, изводить ревностью — любой бы давно сбежал. Только не этот. Она ему: «Ну да, ты ж великий! Тебе все можно! А нам, земным, ни-че-го?..» И далее, по самой же навязанной теме, вкручивать уже что угодно…

А он, бедолага совестливый, умудрялся еще и детьми заниматься, и деньги зарабатывать.

И при этом продолжать расти — совершенствоваться, знаменитеть… Как впрягся сдуру в семейный воз в молодости, так потом по привычке и тянул, тянул… И даже представить не мог, что есть ДРУГАЯ жизнь.

Я ему ее показала.

Сдыхал бы уже сейчас, бегая по кругу под привычные удары хлыста! Если бы на его жизненной арене не появилась яркая, сочная, пышущая здоровой молодой энергией я.

«Женщина и ставит на ноги, и валит с ног», — любила приговаривать моя бабушка. Сама она обладала нетрадиционными, как теперь говорят, способностями, которые передались ей по наследству. Возможно, она и хотела обучить этому искусству свою родную дочь, но выдав ее замуж за моего отца — военного и убежденного члена КПСС, сама же потом сделала выбор в пользу личного жизнеустройства дочки.

Ворожба и партийная карьера вещами в те времена были несовместимыми, а этого бабушка, несмотря на наследие предков, как-то не предусмотрела. Меня же она тихонечко обучила всяческим хитростям-премудростям, и в дальнейшем они мне очень пригодились. А самое главное — она донесла и укоренила в моем сознании абсолютную убежденность в том, что для меня не должно существовать никаких препятствий в достижении целей… Жизнь моей матери никогда не являлась примером для подражания; скорее, бабушка осознавала свою давнюю ошибку и пыталась поправить ее через устройство хотя бы моей судьбы.

Я чуть ли не с младенчества знала, чувствовала, что меня ждут великие свершения. Откуда? Что могло давать мне такую уверенность, кроме прочитанных книг и тайных знаний бабушки?