КГБ СССР 1954-1991. Тайны гибели Великой державы - Олег Хлобустов

Непосредственно данные о личной причастности Н.С. Хрущева к осуществлению репрессий приводятся в записке Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному расследованию репрессий, имевших, место в период 30-х — 40-х и начала 50-х годов в ЦК КПСС от 25 декабря 1988 г.[29].

Поступавшие в адрес ЦК КПСС после ареста Л.П. Берии и его окружения письма репрессированных и их родственников, материалы их проверок органами прокуратуры в 1953–1954 годах, вскрывали многочисленные факты злоупотреблений следователей, необоснованности и недоказанности выдвигавшихся обвинений.

«У меня возникла потребность, — писал Н.С. Хрущев, — приподнять занавес и узнать, как же все-таки велось следствие, какие имели место аресты, сколько людей всего арестовали, какие существовали исходные материалы для ареста и что показало потом следствие по этим делам… Постепенно все (члены Президиума ЦК КПСС, — О.Х.) согласились, что необходимо провести расследование, создали Комиссию, возглавил ее Поспелов».

Ответ на этот вопрос Президиуму ЦК КПСС представили справки 1-го спецотдела МВД СССР от 11 декабря 1953 г… Приведем выдержки из этих документов.

Статистические данные о количестве арестованных и осужденных по материалам органов ВЧК — ОГПУ — НКВД — МГБ СССР в 1921–1953 гг.

По делам органов ВЧК — ОГПУ за 1921–1929 годы

(* Имеются ввиду «контрреволюционные преступления»- ст. 58 УК РСФСР. Антисоветская агитация м пропаганда — статья 58–10 УК РСФСР.

** ВМН — «высшая мера наказания» — расстрел).

По делам органов ОГПУ — НКВД за 1930–1936 годы

По делам органов НКВД за 1937–1938 годы

По делам за 1939–1953 годы

(По материалам справок и.о. начальника 1 спецотдела МВД СССР полковника Павлова)[30].

Согласно этим справкам МВД СССР о количестве осужденных по материалам органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД СССР, всего за указанный период 1921–1953 годов в судебном и несудебном порядке были осуждены 4 060 306 человек (в 1921–1929 годы — 208 863 человека, 1930–1936 годы — 1 391 093 человека, 1937–1938 годы — 1 344 923 человек, в 1939–1953 (первое полугодие) — 1 115 427 человек).

Необходимо особо подчеркнуть, что из общего числа 1 115 427 осужденных за контрреволюционные преступления в период 1939 — первую половину 1953 годов, на годы Великой Отечественной войны 1941–1945 годы приходятся 476 617 осужденных.

Из общего числа осужденных по материалам органов госбезопасности 799 455 человек были приговорены к высшей мере наказания, остальные — к лишению свободы, ссылке, высылке или иным мерам наказания (выдворению за границу, принудительному лечению, к исправительно-трудовым работам, осуждены условно)[31].

Помимо осужденных за «контрреволюционные преступления» по уголовным делам судами и внесудебными органами НКВД — НКГБ — МГБ СССР, с 1940 по 1952 г. в целом по стране было выселено (направлено в ссылку) около 2 млн. 300 тысяч человек[32].

Особо подчеркнем, что какими бы горькими не были эти цифры, уже в 1988 г. они имелись в распоряжении специальной Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-х — 40-х и начала 50-х годов, возглавлявшейся А.Н.Яковлевым, но не были тогда объявлены официально, вызывая массу всевозможных домыслов и политических спекуляций, самым негативным образом сказывавшихся на морально-политической обстановке в обществе.

Говорить об этих драматических страницах нашей истории и знать правду необходимо потому, что, как говорил наш известный соотечественник Н.М. Карамзин — История, единственная наука, превращающая человека в гражданина! Напомним, что история не выставляет оценок за невыученные ее уроки, она лишь наказывает за их незнание!

Представленный в Президиум ЦК в январе 1956 г. доклад Комиссии П.Н. Поспелова и А.Б. Аристова потряс узкий круг его читателей — даже самые осведомленные, самые «многолетние» члены высшего партийного руководства, вряд ли до этого имели представление о подлинной картине репрессий, но они, естественно, не горели желанием обнародовать эти факты, резонно полагая, что неизбежно встанут вопросы об их личной осведомленности, участии и т. д..

Каковы бы ни были мотивы, которыми руководствовался Никита Сергеевич Хрущев, предлагая предать гласности открывшиеся членам Президиума ЦК обстоятельства, это, бесспорно, было мужественное, принципиальное политическое решение.

Убеждая своих коллег по партийному руководству, Хрущев говорил:

— Когда от бывших заключенных партия узнает правду, нам скажут: позвольте, как же это: состоялся XX съезд и там нам ни о чем не рассказали. Сказать, что мы ничего не знали, будет ложь: ведь мы теперь знаем обо всем правду, и о репрессиях, ничем не обоснованных, и о произволе Сталина.

Возражая, бывший нарком обороны К.Е. Ворошилов предупреждал о неминуемых последствия выступления о репрессиях:

— Слухи о том, что происходило при Сталине, станут достоянием гласности и тогда от нас потребуют ответа. Как мы сможем объяснить, что мы делали при Сталине?!

Все же большинство членов Президиума ЦК проголосовало за то решение, что бы с соответствующим докладом выступил персонально Н.С. Хрущев.

Хрущев был прав, говоря о том, что «большинство слушателей впервые узнало правду о трагических событиях: делегаты были поражены рассказом о зверствах, которые были совершены по отношению к заслуженным людям, старым большевикам и молодежи…..Это была трагедия для партии и для делегатов съезда» [33].

Увы, трагедия состояла еще и в том, что партийное руководство не продумало того, а что же должно последовать с его стороны за докладом о преступлениях предыдущей эпохи?

Вследствие этого Президиум ЦК КПСС, Хрущев утратили инициативу: напомним, что Постановление ЦК о преодолении последствий культа личности Сталина появилось только 5 июля 1956 г., через месяц после того, как содержание доклада стало известным за рубежом, и он начал зачитываться на волнах радиостанций, вещавших на СССР и страны народной демократии на языках населяющих их народов….