Конец света наступит в четверг - Дидье ван Ковелер

– Ты действительно тупой, – вздыхает Лео Пиктон, разглядывая выбритую проплешину на своем животе. – На кого я теперь похож?

Сжав зубы, я лезу в душ, потом начинаю собираться в коллеж.

– Ты хочешь оставить меня здесь одного на целый день?

Не отвечая, засовываю его между тетрадкой по математике и блокнотом по физике. Стараюсь посильнее утрамбовать медведя, чтобы застегнуть сумку.

Выйдя из дома, я вижу отца. Он как раз высыпает содержимое фиолетового пакета для растительных отходов в топливный бак своей машины, невзрачной «Мусорки 200», которая ездит на овощах и фруктах. Отец включает блендер, передающий продукты брожения в карбюратор. Потом натягивает перчатки, чтобы датчики руля не обнаружили наличие алкоголя в поту на его ладонях. Надевает маску для подводного плавания, запотевшую от напущенного в нее пара, и засовывает в рот трубку. Без этих предосторожностей сканеры зрачков, вмонтированные в зеркало заднего вида, и анализаторы дыхания, спрятанные в вентиляционных отверстиях, ввели бы в действие блокиратор руля, который препятствует вождению в пьяном виде. Эти меры безопасности, конечно, напрягают, но при некоторой сообразительности их можно обойти. Машина трогается.

«Мусорка» выезжает на шоссе в зеленом облаке с запахом гнилых бананов, дребезжа разболтанными деталями. Само собой, эта машина ниже классом, чем мамина «Кольза 800», на которой могут ездить только служащие Министерства игры. В этом тарахтящем мусорном ведре, воняющем тем, что мы ели на неделе, мне каждый раз становится тошно. Но мать не хочет, чтобы я ездил на метро, – из-за киднеппинга. С тех пор как наступил кризис рождаемости, в нашем бедном пригороде иногда похищают тех редких младенцев, что еще появляются на свет, и продают их в богатые районы. Спрос на маленьких мальчиков сильно опережает предложение, поэтому рынок киднеппинга распространяется и на детей предподросткового возраста. Когда я обзаведусь чипом, бояться будет нечего, ведь все чипы отслеживаются. Но до тех пор я должен меньше пользоваться общественным транспортом. Правда, вряд ли мне что-нибудь грозит. Кто захочет получить такого сына – с лишним весом и плохими оценками?

– Ты сегодня какой-то чудной, Томас.

Я стараюсь не смотреть на отца. Он уже снял запотевшую маску, из-за которой ехал зигзагом по раздолбанному шоссе. Если машина завелась, можно не волноваться, в этой модели алкогольные датчики сразу отключаются, чтобы снизить расход отбросов. Зато в «Кользе-800» мотор сам заглохнет, если водитель примет за рулем хоть каплю спиртного. В результате количество аварий, связанных с механизмами защиты от алкоголя, по мнению отца, в два раза больше, чем количество аварий из-за пьяной езды в прошлые времена.

– У тебя какие-то проблемы, малыш?

– Нет-нет, всё в порядке, пап. Просто я думал о том профессоре, что пропал вчера.

– О Лео Пиктоне? Невелика потеря!

– Приятно слышать, – комментирует медведь из моей сумки.

– Это он изобрел мозговые чипы?

– Он самый. Первоначальный замысел был в том, чтобы в больницах сразу же получали информацию из личных дел раненых, потерявших сознание. Пиктон создал стеклянную трубочку величиной с рисовое зернышко, содержащую электронный чип, радиопередатчик, приемник и антенну. Трубочку предполагалось имплантировать в руку. Правительство очень быстро поняло, какую пользу можно из этого извлечь. Министерство энергоресурсов национализировало изобретение…

– Украло! – поправляет медведь.

– …и выдало разрешение на его эксплуатацию компании «Нокс-Ноктис», предоставив им право вживлять чип прямо в мозг. Министерство игры сделало из чипа механизм управления выигрышами и проигрышами. А Министерство госбезопасности пользуется им как средством наблюдения за подозрительными гражданами.

– Но тогда какой он, этот Лео Пиктон, – хороший или плохой?

– Поначалу – наивный, а учитывая последствия – негодяй. Тот, кто думает, что действует во благо человечества, всегда приносит людям только новое зло.

– А может, мир спасают, напившись в стельку и критикуя других? – язвительно замечает медведь. – С таким отцом, как у тебя, ты безнадежен, мой бедный Томас. Открой сумку, мне нечем дышать!

– В молодости Пиктон был из тех, кого называют трансгуманистами. Он считал, что возможности человека надо расширять с помощью передовых технологий, чтобы подправить эволюцию. Но религиозные сообщества выступили против того, чтобы людям вживляли чипы, и тогда правительство упразднило все религии.

Мы медленно трюхаем по разбитой дороге – жалкому подобию автострады. Сегодня с утра ни один фонарь не горит, и в туннелях свет как-то подозрительно мигает. СМИ сообщают, что министр энергоресурсов обвиняет в этом нервно-депрессивных, от которых исходят вредоносные волны, но чем больше их арестовывают, тем чаще происходят аварии.

Я спрашиваю, почему церковь была против чипов.

– Чип – это знак Зверя. Метка Дьявола, если так понятнее. Первыми проявили неповиновение христиане, поскольку в Откровении Иоанна Богослова есть пророчество: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» [3].

– Какое число?

– 666 – число, которое фигурирует во всех штрихкодах: 6 в начале, 6 в середине, 6 в конце. 666 – сумма всех цифр в секторах рулетки. 666 – победа Числа над Разумом.

– Значит, победил Дьявол?

Отец вздыхает, тормозя перед коллежем.

– Забудь об этом, иди. Учись, выполняй как следует домашние задания и становись хорошим игроком, а иначе кончишь как я. До вечера, дружок.

Он треплет меня по волосам и снимает блокировку с моей дверцы. Я смотрю, как «Мусорка» уезжает в облаке бананово-салатового цвета. Потом открываю сумку и спрашиваю медведя, согласен ли он с тем, что сказал отец. К моему удивлению, он молчит. Тогда я встряхиваю его хорошенько, и он испускает долгий вздох.

– Твой отец – благородный человек, – говорит он серьезно. – И погибший.

– Почему вы так говорите?

– Потому что я был таким же. Только я находил отдушину не в алкоголе, а в квантовой физике.

– Но это правда – то, что он сказал о Дьяволе?

Медведь отводит глаза. Скрестив лапы, он устраивается на самом дне сумки.

– Не бойся, Томас. Пока я с тобой, тебе нечего опасаться. Правда, сейчас… чем меньше ты знаешь, тем лучше.

– Но ведь Дьявол – это выдумка, разве нет?

– В любом случае, я твой ангел-хранитель. Даже если Дьявол существует, он ничего не сможет тебе сделать.

– Привет, Томас, мы жутко опаздываем!