Акушер-Ха! - Татьяна Соломатина
Шрифт:
Интервал:
И вот, с содроганием предвидя очередной диспут о семнадцатом способе мировосприятия, я настолько плотно перемотала эмалированное ведро скотчем, что оно изменило форму и стало похожим на чемодан, летящий чартерным рейсом в Уганду. Погрузила его в багажник своей видавшей и не такие виды «Мазды», быстренько переоделась и поехала.
Тут надо заметить, что гибэдэдэшники и прочие уполномоченные товарищи останавливают меня крайне редко. Езжу обычно трезвая, пристёгнутая, в указанном скоростном режиме. Даже если и навстречу по улице с односторонним движением так не понту ради, а по службе.
И вдруг — нате, пожалуйста! А у меня же встреча и я уже выучила биографии всех импрессионистов. Ну и ведро…
Козырнул. Что-то там невнятно пробормотал на манер: «Бырым-бырым-бырым! Стрший инспр Брым! Предъявите документы!» Документы я всегда с собой ношу. Все. А у меня три гражданства в анамнезе, замужества-разводы, взлёты и падения. И на всё своя бумажка имеется. Поэтому, если что, я сразу — «ннА! есть у меня такой документ!»
Предъявила. Сижу себе не рыпаюсь. Улыбаюсь. А он мне:
— Выйдите, пожалуйста, из машины!
Опаньки, что ещё за чёрт?
— Глубокоуважаемый Бырым, понимаете, я опаздываю!
— Все опаздывают, — философски так отвечает мне старший инспектор. — Выйдите, пожалуйста, из машины.
Я понимаю, что Бырыма на голых импрессионистов не взять. Выхожу.
— Откройте капот.
Наклоняюсь, дёргаю чего надо — вуаля, — вот вам, Бырым, мой капот. Что он там хотел увидеть? Номер двигателя? Уровень масла? Клеммы на аккумуляторе? А ситуация между тем весьма комичная. Стоит весь такой по форме и даже при кобуре, и я вся такая фильдеперсовая в кожаном брючном костюме, с полной головой импрессионистов. И тупо пялимся в подкапотное пространство. Меня стало пробивать на «хи-хи». Человек я чувства юмора лишённый — могу в доме повешенного о верёвке пошутить, — возьми да ляпни Бырыму:
— Думаете, номер двигателя перебит?
Глянул он на меня серьёзно так, ротик куриной попкой сделал и говорит:
— Откройте багажник!
— Не надо, — говорю, — у меня там расчленёнка. И атлас импрессионистов с дарственной надписью: «Любимому патологоанатому от преданной ученицы на вечную память!» — и хихикаю, как будто невесть как сострила.
А Бырым рассвирепел и как рявкнет:
— Откройте багажник!
— Хорошо-хорошо! Только вы не нервничайте, потому что у меня в аптечке только эластичный бинт, жгут и стакан. А валидола и респиратора нет. Так что дышите ритмичнее, но поверхностнее — я открываю. — И открыла.
Бырым носиком повёл, вздрогнул и, тыча дрожащим пальчиком в багажник, произнёс:
— Что это?!
— Ведро, — говорю, — эмалированное. Инвентарный номер 3457. Собственность обсервационного отделения родильного дома.
— А что в ведре?
— Убиенные младенцы! — сделала я страшные глаза и улыбнулась. Но поглядев на него, срочно исправилась: — Материал для исследования!
После этой фразы он долго думал. Минут пять. Аж фуражку на затылок задвинул. Ну, их же учили понемногу «чему-нибудь и как-нибудь». Вот он и вспоминал чему и как. Вспомнил и выдаёт:
— Для перевоза биологических материалов должны быть оформлены соответствующие документы.
— Милый Бырым, вот вам удостоверение врача такой красивой большой белой больницы, вот разрешение на въезд в неё на автотранспортном средстве госномер такой-то — смотрите.
«Ага, съел?!» — думаю. Моя взяла! Бырым опять включил перезагрузку системы.
— А бумаги? — наконец законнектился с реальностью Бырым.
— Ну какие же ещё бумаги?! Вот у меня ещё загранпаспорт есть! Видите, там виза штатовская под номером «J1», то есть допуск на секретные объекты, работающие с биологическим оружием… — «Бля-я-я-я!» — сказал мне мой внутренний голос, но было поздно. Бырым стал багровым.
— Открывай ведро! — захрипел старший инспектор, перейдя на «ты». Потому что, видимо, подумал, что я шпионка, а враги Родины — они наши друзья и с ними завсегда надо на «ты».
— Дорогой Бырым, я бы открыла, но, боюсь, это не доставит вам удовольствия, кроме того, меня уже ждёт один старый перец с импрессионистами. А импрессионисты, батенька, это что-то на манер схемы массового ДТП, уж вы-то должны меня понять…
— Ведро!!! — резко задохнулся инспектор, и я чую, что апоплексия уже не за горами дремучими.
— Ну, хорошо, милый. Жди! — А сама к правой двери машины подалась, дверку открыла и в бардачок…
А Бырым как заорёт: «Стоять!»
— Господи! Что ж ты орёшь! — чуть не уписавшись с перепугу, я тоже перешла на «ты».
А он по кобуре ручонками шарит, как будто я не знаю, что не бывает там у них никакого табельного оружия, кроме как «по сиренам». Кто ж знал, что сегодня как раз она. Так что пистолет он достал. А я тогда ему вальяжно, по-голливудски:
— Ты что, с глузду съехал, Бырым?!
— А зачем ты в бардачок полезла? — по-бабьи визгливо и обиженно пропищал старший инспектор.
— Перчатки взять. Смотри, — отклоняюсь и показываю, — видишь белый пакет? Читай, чё на ём написано: «Перчатки хирургические. Сайз седьмой». Хотя ещё и восьмой есть. Хочешь — надевай. Меня, честно говоря, не греет перспектива это ведро открывать. Потому что, парень, там плаценты. А они три недели в формалине. Воняют сильно, Христом Богом клянусь.
Бырым уже отошёл слегка. Кроме того, совместный стресс — он сближает. Поэтому старший инспектор отёр пот со лба и спросил уже простым человеческим голосом:
— А на фига они тебе?
Ну, думаю, приехали. Объяснять простому русскому парню о тонкой связи между спиртами восходящей плотности, импрессионистами и ВАКом не было ни малейшего желания.
Вздохнув, я достала пачку сигарет, угостила Бырыма и говорю ему:
— Тебе одному, как на духу. Только между нами и ни-ни никому! Вот ты телевизор смотришь? Ага. Рекламу видал? Ну, там «Плацент-формула» и кожа разгладится, и волосы вырастут, и всё станет длиннее!» Вот! А я ж в роддоме работаю. Ну, подумай, зачем мне платить бешеные бабки, когда всё это у меня под боком в невероятных количествах! Вот ты бы мне сколько лет дал?
— Пятнадцать!
— Да нет! Я о возрасте!
— Ну, больше двадцатки бы не дал.
— Вот видишь, а на самом деле… На самом деле — это всё плаценты! Я их дома через мясорубку и на морду! Офигительный результат! Согласен?
— Счастливого пути! — козырнул Бырым, поперхнувшись сигареткой, и быстро зашагал в сторону перекрёстка.
— Старший инспектор, может, пригласите меня на кофе с импрессионистами?! — крикнула я вдогонку.
Бырым лишь ускорил шаг.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!