Маскарад чувств - Анна Князева

Она с чувством обняла Николя:

— Спасибо, Николаша! Спать тебе не даю…

— Как все прошло? Ты его хоть видела? — сонно пробормотал брат.

— Я тебе расскажу, когда проснешься. Какой из тебя сейчас собеседник! Тетушка не заходила?

— Не знаю. Я так волновался за тебя, что тотчас же уснул.

— Вот так-то ты волновался?!

— Это же такая защитная реакция мозга, мы ведь читали с тобой статью, помнишь? Человек даже в летаргический сон способен впасть от сильных переживаний.

Лиза пробормотала, снимая фрак:

— Надеюсь, я не усну нынче на несколько лет кряду.

Он зевнул:

— Так есть из-за чего переживать?

— Я ведь вернулась, — просто сказала она. — Если б осталась с ним, то переживать было бы не из-за чего.

— Лиза, не сходи с ума! — возмутился Николя. — Еще не хватало, чтобы ты осталась с ним в первую же ночь!

Ее пальцы сцепились у груди:

— А что же тогда есть любовь, как не разновидность безумства?

— Я пошел спать, — объявил он. — В таком состоянии я не способен рассуждать о чем бы то ни было. Все сошло благополучно, тебя никто не заметил, и, слава Богу! Спокойной ночи.

И поцеловав ее в щеку, Николя отправился к себе. А Лиза, быстро раздевшись, спрятала мужское платье и юркнула под одеяло. Но выплакаться, как ей того хотелось, не пришлось. Слез больше не было, одно тихое отчаяние. Ощущение безнадежности: «Никогда, никогда такой мужчина, как Алексей Кузминский, не полюбит меня! Он так красив, так талантлив… Я против него просто бездарная дурнушка. Даже Зинаида не достойна его, хотя она — настоящая красавица. Яркая, броская… А я на ее фоне просто полевой цветок…»

Сравнить себя с серой мышкой Лиза все-таки не смогла. Ее самобичевание еще не достигло такой степени накала. Многие говорили ей, что она хороша, особенно восхищались завораживающей чистотой ее глаз. Лиза слышала это и помнила, но другие женщины всегда казались ей красивее. Ей всегда было неловко находиться рядом с признанными красавицами, точно их присутствие превращало ее в приятный, неброский фон. Зинаида Мичурина была из тех женщин, которых любой, вошедший в комнату замечает первыми. А любовь…

«Что такое любовь? — Перевернувшись на спину, Лиза закинула руки за голову, сцепила пальцы до боли. — Он с ней сейчас, разве это не любовь? Он предпочел ее живое тело смутным воспоминаниям обо мне — годовалой давности. А может, он и не обо мне вовсе говорил, что я напридумывала? Тешу себя бесплодными надеждами… А он откровенно предпочел мне другую. Стоит ли тянуть эту муку? Не лучше ли послушаться тетушки и выйти за князя Донского?»

Ее так и передернуло от омерзения: «Да что это я?!» И вспомнилось одно из сочинений господина Пушкина, которое Лиза очень любила — «Евгений Онегин».

Сев на постели, она прошептала:

Она шептала эти стихи, как молитву. А долгожданных слез все не было, и ничто не могло облегчить ей душу…

Лиза так и уснула, сохранив холодную тяжесть на сердце. А утром ее растолкал брат, которому не терпелось узнать подробности вчерашнего приключения. Но Лиза, не видевшая в нем ничего забавного, отвечала неохотно, и Николя быстро потерял интерес.

— Что же, — только спросил он, — больше тебе мой фрак не понадобиться? Я могу забрать его?

— Конечно, забери. Я надену что-нибудь другое, когда пойду к нему в следующий раз.

— Так будет и следующий раз? — неосторожно вскричал Николя, и она испуганно приложила палец к губам.

Оглянувшись на дверь, брат перешел на шепот:

— Значит, ты не оставляешь надежды?

Лиза уныло переспросила:

— Надежды на что?

— Но ведь ты сама говоришь, что он тебя не забыл! Помнится, еще вчера ты только об этом и мечтала. Аппетиты растут, а, сестренка?

— Оставь меня, Николя! — попросила она раздраженно. — Что ты меня мучаешь, в самом деле?

Он с обиженным видом пожал плечами:

— Да я всего лишь хотел проявить участие…

— Не нужно.

— Ну, раз не нужно!

Отвернувшись, брат пошел к двери, но Лиза не смогла вынести его поникшего вида. Она бросилась к нему и обхватила за шею:

— Ну прости, Николаша! Я просто сейчас сама не своя.

— Да уж я вижу…

— И так с трудом соображаю, так еще и голова болит, как нарочно!

— Ты очень бледная сегодня, — встревоженно предупредил он. — Как бы тетенька чего не заподозрила…

Лиза пожала плечами:

— У женщин вечно болит голова!

— Но ты-то никогда на это не жаловалась!

— Верно. Так, может, пора начать?

Они оба рассмеялись, и Лиза почувствовала, что ей стало легче. С ней ее любимый брат, и тягостное и беспросветное отступило.

«Лучше бы ее не было — этой любви!» — подумала она в сердцах. Но тут же, как наяву, увидела улыбающееся лицо Алексея Кузминского, его сильные руки, даже запах уловила. И едва не вскрикнула вслух: «Нет-нет! Пусть он будет в моей жизни! Пусть он будет всегда».

— Ладно, одевайся, Лизонька, — ласково сказал Николя и, как когда-то отец, погладил ее по голове. — А я отправлюсь, проверю в каком настроении нынче тетушка. Впрочем, в любом случае тебе придется показаться ей на глаза.

— Я и не собиралась прятаться! Она ведь ни о чем не догадывается.

— Дай-то Бог, — произнес Николя с сомнением. — Она ведь хитрая бестия… Это я сразу понял.

— Какой проницательный, вы подумайте! — отозвалась Лиза язвительно, хотя на душе у нее опять сделалось неспокойно.

Однако когда она вышла к завтраку, то нашла Аглаю Васильевну более оживленной и радостной, чем когда-либо. Светлое платье и по-новому уложенные волосы делали ее помолодевшей. И причина столь праздничного расположения духа выяснилась сразу же, тетушка была не в силах ее скрывать. Вся так и сияя, она торжественным тоном объявила:

— Сегодня мы приглашены к Донским на званый обед. Это большая честь для вас, если вы не понимаете.

— Да, тетушка, конечно, — отозвалась Лиза без восторга. — Мы очень признательны за приглашение.

А Николя, уже впившийся в кусок свежайшего белого хлеба с маслом, вдруг встрепенулся:

— А это будет большой обед? Туда многие приглашены?

«Свою Наташку Офросимову надеется увидеть! — догадалась Лиза и едва смогла скрыть улыбку. — Надо же, Николя влюбился!»

Аглая Васильевна посмотрела на него с недоумением: