Флоренция - дочь Дьявола - Иоанна Хмелевская

— А чем тебе мешает твой скелет?

— Я его очень боюсь. Позвоночник меня пугает, даже изнутри.

— Чокнутая. Ты радуйся, что у тебя есть хребет, хороша бы ты была без него!

— Столько разных созданий ходит без хребта, что это на самом деле только вопрос этики, — высказался Метя.

— Да ладно уж, пусть во мне сидит скелет, — великодушно согласилась я. — Но я не желаю о нем помнить, а уж тем более рассматривать его на разных там фотографиях. Только и ждёт, чтобы я о нем подумала, тут он сразу меня где-нибудь подведёт.

— Кто?!

— Да скелет же.

— У тебя, по-моему, температура, — недовольно решила Мария, забывая о своих сомнениях насчёт «всякого случая». — Или здешняя атмосфера тебе в голову ударила…

Я вдруг вспомнила про типа за столиком. Оглянувшись, я заметила его за цветочками. Он сидел спокойно, хладнокровие уже вернулось к нему, было непохоже, что он собирается идти за выигрышем. Я подумала, что, наверное, ошиблась. Может быть, он сунул руку в карман именно за проигравшими билетами и не хотел показать своего поражения.

Я поднялась с кресла, заглянула в паддок и отправилась в кассу, чтобы поставить на то, что увидела. При виде того, что творилось возле касс, я с места в карьер рассвирепела, потому что хвосты возле каждой кассы были несусветной длины, с заполнением компьютерных карточек по-прежнему были проблемы, половина игроков просто диктовала свои ставки кассиршам, а это длилось бесконечно. Плюясь и ворча, я встала в конец очереди, поклявшись себе в очередной раз, что буду сразу ставить на целый день, чтобы отделаться, а забирать выигрыши смогу в любой момент. Если, конечно, что-нибудь выиграю…

В среду скачек не было, как всегда. В начале сезона скаковыми днями бывали только субботы и воскресенья. Приобретение программки становилось кошмарной проблемой, но на сей раз я решила добиться своего. В четверг я специально поехала в киоск возле ворот ипподрома, старательно выбрав время. Я была настроена так решительно, что, если бы киоск не работал, я ворвалась бы в административный корпус и получила бы программку от Зоей. Но мне удобней было купить, потому что покупала и для Марии, а просить сразу две программки мне показалось неприличным.

Я приехала удачно, киоск был открыт. Впереди меня по газону шёл какой-то человек, он направлялся к кассе. Я рассеянно посмотрела на него, немедленно его узнала, и мне сразу стало интересно. Это был тот самый тип, что сидел за столиком, тот, который вроде как выиграл. Он тогда расцвёл, как алый мак, а потом постарался сохранить каменную невозмутимость. Однако он все-таки выиграл, раз теперь идёт в кассу…

Подходя к киоску и доставая деньги, я начала думать — совершенно невольно, потому что плевать мне сейчас было на этого типа, я пришла купить программку. На мысленном автопилоте я стала размышлять, почему он не получил своего выигрыша во время скачек, и решила, что сам факт выигрыша он решил скрыть навеки. Сейчас он приехал забрать деньги, чтобы никто за ним не подглядывал.

Отойдя от киоска, я снова посмотрела на кассы.

Там стояли уже двое. Тот, кто выиграл, а за ним другой, значительно моложе. Выигравший рылся в карманах, на этого другого он не смотрел. Непонятно почему я остановилась и внимательно следила за процедурой выдачи выигранных денег. Это длилось недолго, выигравший взял три банкноты. Ну нет, это не могла быть квинта, банкнот по двадцать миллионов у нас пока ещё нет, значит, он выиграл триплет или последовательность. И такую вот мелочь он скрывал?! Идиот…

Тот, второй, ничего не получал, о чем-то спросил кассиршу и пошёл вслед за этим первым. Они сели в две разные машины и пропали из виду.

Меня эти странности не очень интересовали, я даже не очень удивилась, потому что во всем этом, в конце концов, ничего необыкновенного не было. Скрывать даже относительно маленький выигрыш тот странный тип мог по самым разным причинам. Может быть, он уговорил кого-то не ставить на ту лошадь, на которую поставил сам, а она возьми да и приди. Вот парню и совестно теперь. Или, наоборот, подсказал кому-нибудь лошадь, которая не пришла, а сам поставил на другую. Возможно, он должен кому-то деньги и не хочет признаваться, что выиграл, чтобы не платить долгов. Или он точно знал, кто взял деньги за то, чтобы придержать лошадь, а кто поедет по-честному, и не хотел показать, что знает. Или компания у него нахальная и потребовала бы банкет в честь выигрыша…

Вечером я поехала к Марии. Там уже сидел Вальдемар. Они пытались вычислять свои ставки по программке Вальдемара, но Вальдемар успел поговорить с Куявским и программка была уже вся безнадёжно испещрена каракулями пометок. Это страшно мешало. Я вынула новые программки и включилась в увлекательное занятие.

— А что во второй, этого и Болек не знает, потому что вторую скачку застолбила мафия, — говорил Вальдемар. — Он говорил, что, мол, от денег он может отказываться сколько угодно, но, если ему отлуп дадут, он костей не соберёт. В воскресенье он выиграл на этой кляче, как его там, Мазепа, что ли?

— Мазарини, — поправила Мария.

— Вот именно, на третье место он хотел попасть, думал, что ему удастся удержать лошадь, перед ним были Сарновский и Бялас, а тут ни с того ни с сего один свернул к бровке, второй замедлил ход и прибился к куче, словно они по команде споткнулись. Так что Болек оказался первым. Он говорил, что должен был скакать Замочек, а тут Мазарини как раз был в форме, ну, и выиграл на голову. Вот откуда фукс…

— А что там насчёт мафии? — перебила я, разворачивая программку. — Почему, интересно, они застолбили именно вторую скачку и чего им надо?

— С Репой у них какой-то уговор есть, пустят лошадь, которую до сих пор прятали. Глебовский уже из моды выходит, к тому же Капуляс грозится, что его лошади первыми придут. Что-то они там затевают, потому что Липецкий или там Езерняк вообще с такими типами не разговаривают. А эти, во второй скачке… Сами посмотрите, кто участвует. Лучше уж мафия, чем эти ломжинские жлобы.

— Ну, тогда победит Батька, — решила я. — Он лезет вперёд, а в этом году ещё не выиграл ни разу.

— Ты что, не видишь, на ком он скачет?! — возмутилась Мария. — Да эта лошадь вообще в расчёт не идёт!

— Скажем так: в расчёт идёт, но умеренно. Но ведь ты же слышишь, что Вальдемар говорит: не лошади придут, а уговор.

— Из этого уговора по твоим словам получается, что абсолютно все будут лезть вперёд. А если будут лезть вперёд. Батьке там делать нечего! Капуляс просыпается только во второй половине сезона…

— Болек вообще говорит, что новая мафия объявилась, — сообщил Вальдемар, отрываясь от программки. — Они уже под конец прошлого года начали выступать. Русская мафия вроде бы. Такой здесь бандитизм развели, нож к горлу приставляют или дубинкой помахивают и велят платить.

— Кому?

— Не знаю, потому что Болек как-то неясно говорил и все намёками.

— Мало было наших, ещё и русские. Нужны нам они, как дыра в мосту! — сокрушалась Мария. — Они что, букмекеров подкарауливают?