Рожденные перестройкой. Книга 1. Судьба бригадира - Владимир Угрюмов

— Че ты вякаешь, сука? — выпрыгивает вперед пацан.

Легкий рывок — и позади меня слышен громкий всплеск и дикий вопль. В этом году парнишка, наверное, первым открывает купальный сезон. Его приятели отскакивают назад, принимая стойки. Наверное, не так давно они пошли заниматься каратэ. Засовываю руки в карманы, и под распахнутой курткой щенки видят у меня за поясом мощную рукоятку «стечкина». Весь их боевой пыл мгновенно улетучивается с легким невским ветерком.

— Да мы пошутили! — спешит заверить меня один из парней, встав чуть ли не по стойке смирно.

На ступеньки, уходящие в воду, фыркая и отплевываясь, кое-как вылезает ныряльщик.

— Как вода? — интересуюсь у него. Мне действительно интересно. Парень смотрит на меня снизу и тоже видит оружие.

— Вообще-то ничего, — шмыгает он носом и трясет головой, выливая воду из уха. Позволяю ему выбраться на берег.

— Деньги есть? — интересуюсь у них. Пацаны понуро опускают головы. Они думают, что я буду сейчас их грабить.

— У нас все закончились… — тихо звучит ответ. — Рублей пять осталось… Я бросаю им сторублевку.

— Домой на такси поезжайте, — приказываю им. — А то замерзнет ваш корешок и ласты завтра в угол поставит…

Поднимаюсь наверх и сажусь в машину. На набережной горят фонари, и народу поубавилось. Памятник Петру, поставленный Екатериной, красиво подсвечен снизу прожекторами. Разворачиваюсь и еду дальше. Интересно, открыто сейчас что-нибудь, где можно поесть? Ночных заведений в городе я пока не знаю, но они должны быть. Нужно спросить у таксистов.

Утром, как всегда, меня будит звонок Сереги. Насчет утра — это я, конечно, пошутил. Часы показывают начало двенадцатого. Серега говорит, что через двадцать минут будет у меня. Приходится вставать.

— Наши юниоры надыбали делягу с двумя ресторанами и пятью магазинами, выкладывает Сергей с порога.

— И что? Он лег под нас?

— Да нет пока, — пожимает плечами Сергей. — У него ведь «крыша» есть.

— Так ты прилетел, чтобы сообщить мне вот об этом дерьме? — удивляюсь я. — Мы ведь договорились, что у нас выходные…

— Вот, как раз на выходных все можно сделать! — жизнерадостно сообщает приятель. Чертыхаясь, иду на кухню готовить завтрак.

— Есть будешь? — спрашиваю Серого из кухни.

— Давай! А что есть?

— Может, тебе меню составить? — ворчу, прикидывая, сколько недоспал благодаря приятелю.

— Во-во! И официантку, пожалуйста, зашлите! — басит кореш из гостиной.

— Я тебе стюардессу подыщу, — обещаю ему.

— Они лучше? — орет он.

— Они удобней, ты у меня сейчас по комнате летать будешь!

Серега ржет так, что дребезжат стекла в шкафу. Готовлю яичницу с колбасой и помидорами. Только успеваю снять сковородку с плиты, как в прихожей раздается звонок. Иду открывать. На пороге Костик.

— Не спишь? — интересуется он вместо приветствия.

— А что я сейчас, по-твоему, делаю?! И тебя, что ли, кормить надо?!

— А что есть? — тот же вопрос.

— Костик! Поди сюда! — басит Серега из гостиной. — Тема новая!

Завариваю чай и нарезаю хлеб. Тарелки не беру. Не баре, пожрут и со сковороды. Достаю огурцы и помидоры. Все свежее, хоть и не сезон. Наконец-то хоть в чем-то начинаем жить по-людски. Снова звонок в дверь. Ну, блин! Повалил народ!

Серега идет открывать, и через пару секунд слышу в прихожей веселый голос Джонни. Черт бы их побрал! Отдохнул, называется! Заливаю салат сметаной.

— Идите жрать! Эй!!

Толпа заваливает в кухню и вмиг сметает все со стола. Сидим, пьем кофе.

— Антоныч, давай сделаем этого делягу… — настаивает Серега. — Мы с, его «крышаками» в мах разберемся, зато у нас свой ресторан будет!

— Вот пусть новенькие и занимаются этим, — отмахиваюсь я.

— А у нас есть еще что-нибудь для себя? — интересуется Джонни. — Скучно как-то стало без дела торчать…

— Вот и поехал бы в лес, пострелял, — ворчу я. — Какого хрена людей по утрам будите зря?

— Так скучно ведь, — отвечает Костик, закуривая.

Через полтора часа провожаю народ, предупредив, что в следующий раз заминирую все подходы к дверям. Естественно, они пропускают мое брюзжание мимо ушей. День сегодня вообще-то обычный, будний день. Но я хочу кое на что посмотреть и разведать обстановку. Для начала заезжаю в офис к Марку. У него дела идут нормально, но он просит меня побыстрее разобраться с конкурентами на трассе. Это мы сделаем обязательно. Как раз работа для наших новых бойцов. Пусть парни пошмаляют вдали от города да наведут ужас на мелких спекулянтов бензином.

Потом катаюсь по городу, присматривая хорошие места для будущего нашего бизнеса. Затем еду по полученному недавно адресу. Я звонил в Красноярск, и Вор дал мне координаты своего коллеги в Питере. Правда, у нас не Вор, но ставленник от сходняка в Москве, призванный быть смотрящим в нашем городе. Мне нужно с ним переговорить об отчислениях в воровской общак. О себе забывать нельзя, но и о людях тоже надо помнить. Я совсем недавно говорил по телефону с Волком и рад, что у него дела идут отлично. Пацаны в Красноярске наращивают обороты. Все живы, здоровы и мне того же желают. Парни зовут в гости, но вряд ли это случится в ближайшее время. Волк сказал, что они учредили банк, а он даже успел смотаться за бугор. Цыган, как я понял, с головой погрузился в бизнес. Учится всему прямо на ходу.

— Наслышан о тебе, Антоныч, — говорит Чахлый, покашливая в кулак. Проходи, устраивайся, как тебе удобней.

Захожу в клетушку, служащую смотрящему рабочим кабинетом. Вернее, он здесь встречается с людьми. Находится все это в здании бывшего дома быта. Таких клетушек-комнат здесь не перечесть.

— Чифирнешь? — интересуется положёнец.

— На воле этим не балуюсь… — отказываюсь от едкой жидкости, которую в подобном состоянии чаем назвать уже нельзя.

В тюрьме мне показывали, как легко разъедает чифир кусочек лезвия бритвы, если его оставить в кружке на сутки.

— Где за хозяином чалился? — спрашивает Чахлый, устраиваясь в ветхом креслице и кивком приглашая меня присесть напротив. Он худоват, но жилист. Плешивая голова щедро подернута сединой. Скуластое лицо пожилого человека. Чахлому, наверное, лет под шестьдесят, не меньше. Но все его движения вкрадчивы и упруги, словно таят в себе скрытую мощную пружину. Взгляд может быть разным, от смертельно-холодного до по-домашнему теплого. Этот старик прошел огонь и воду и немного больше…

Наш разговор затягивается часа на три. Поговорили мы душевно, без дерготни и недомолвок. Чахлый, по его словам, был изначально предубежден против меня и согласился разговаривать, лишь когда Вор из Красноярска уверил его, что я хоть и действую подчас как совсем безбашенный, но это только так кажется со стороны…