Пиранья против воров - Александр Бушков

– И все-таки, что за работу вы мне сватаете?

– Да ту же самую, которой вы столько летзанимаетесь... – Он инстинктивно оглянулся на дверь, склонился кМазуру: – У меня в последнее время крупные неприятности, КириллСтепанович. За два месяца п о л о ж и л и четырех моих людей – не самыхнезаменимых, но и не шестерок. Все четверо, как на подбор, были главным образомпо л е г а л ь н о й части. Мы ведьдавно уже денежку добываем не примитивным гоп-стопом и даже не рэкетом, дабудет вам известно. Мы теперь, как в детских стишках писалось, владельцызаводов, газет, пароходов... Так вот, за два месяца – четыре трупа. И – нималейших следов, ни единой ниточки. Ну, дело, конечно, не в том, что милиция втупике. На то она и милиция, чтобы при грамотно проведенной заказухе в тупикупираться, аллах с ней... Что гораздо важнее, м о и ребята, как ни рыли землю,не отыскали ни малейшего следочка. Ни ма-лей-ше-го! – с расстановкойповторил он, помахивая пальцем. – Вы, конечно, плохо ориентируетесь в н аш и х порядках, а потому поверьте мне на слово: т а к быть не должно. Все, чтопроизошло – неправильно. Так дела не делаются. Обязательно должно случитьсяодно из двух: либо отыщутся следы, либо а в т о р жмуриков обязанобъявиться и передать свои претензии, хотя бы через третьих лиц. Это, еслихотите, закон природы. Но ничего подобного не произошло. Четыре трупа, один задругим – и ничего! Ни малейшего намека. Ни тени претензии или попыткидипломатично высказать свои пожелания... Т а к не бывает! – повторил оняростно. – Так не должно быть.

– Однако ж случилось! – усмехнулся Мазур. – Увас у самого есть версии?

Какое-то время стояло тяжелое, напряженное молчание. ПотомГвоздь, в свою очередь, глядя в сторону, признался:

– Ни единой. То есть, ясно, конечно, что за меня взялсякто-то умелый, опытный и беззастенчивый... но ради чего? Я бы понял,вызови меня кто-нибудь на... переговоры, изложи свои требования, сделайпредъяву по всем правилам... Но ведь нет ничего подобного! У меня, да будет вамизвестно, две параллельные... разведслужбы. Одной, практически легальной,заправляет бывший мент. Не из дураков. Вторая – насквозь неформальная, ведаетею товарищ Котовский, с которым вы уже знакомы. Так вот, ни одна из этихконтор, работая независимо друг от друга, не нашла следов.

Мазур осторожно сказал:

– А если нам предположить, что кто-то из двухвышеназванных господ, как бы это деликатно выразиться...

– Ссучился? – охотно подхватил Гвоздь. – Ну,ничего необычного – сплошь и рядом выясняется, что вражина окопался в р я д ах. Что гадит не внешний враг, а внутренний. Однако в данном случае – простите,не верю. Чтобы одновременно ссучились о б а, взаимно друг друга контролирующие,живущие, как кошка с собакой... Нет, не верю. Не оттого, что доверяю людям, аиз голой прагматики – сговориться они решительно неспособны, если одинскурвится, другой непременно это вычислит... Но пока что твердых доказательствнет. Ничего нет. Тупик, туман... Мы все проверили, перепроверили, закинулисети, просветили этот город, как рентгеном... Ничего. За пределами города – теже успехи, то есть никаких. Конечно, есть конкуренты и соперники, куда же безних... Но и против них – ни малейших улик.

– Но кто-то же действует? – спросил Мазур, самуюмалость з а р а з и в ш и й с я загадкой.

– Кто-то действует. Самое поганое, что непонятно – кто.

– И при чем же здесь я?

– То есть, как это – при чем? – откровенноудивился Гвоздь. – Вы, Кирилл Степанович – профессионал высочайшегокласса, это даже я понимаю, человек темный и отроду в армии не служивший. Вы ввашей к о н т о р е четверть века трудитесь, на всех континентах отметились,кроме разве что Антарктиды, и при этом живехоньки, не убиты, орденами обвешаны,в адмиралы вышли... Вам и карты в руки. Коли уж мои ребятки мышей не ловят.Сроку вам дается две недели.

– Почему именно такой срок?

– Через две недели придется подписывать одинсимпатичный контракт, – ответил Гвоздь охотно. – В рамках самого чтони на есть легального бизнеса. Дело назначено на седьмое июля, а вот что мневчера сбросили на электронную почту... вы не удивляйтесь, поневоле приходитсяшагать в ногу с веком, все прибамбасы у нас есть...

Мазур взял протянутый лист бумаги, негромко прочитал вслух:

– «Кто тебе сказал, сволочь, что до седьмого июля тыдоживешь?» Интересно, откуда отправлено?

– Из местного Интернет-кафе, – моментально ответилГвоздь. – Так что проследить невозможно. Пришел человек, постучал поклавишам, и растворился в безвестности, и никто его, конечно же, не вздумалзапоминать...

– Но это ведь след, – сказал Мазур. – Те,кому контракт не по вкусу... вернее, не по вкусу то, что именно вам он достался...

– Да кто же спорит, что это след? – хмыкнулГвоздь. – Но я же вам объясняю: следов нет. Мне простон е к о м у предъявлять претензии. У нас поройскрупулезнее, чем в суде, приходится обвинения доказывать. З р я обвинить –это, знаете ли, чревато... В общем, карты вам в руки. – Он хлопнул ладоньюпо папке. – Я тут распорядился приготовить вам кое-какие документы: полноеописание всех четырех... случаев, перечень кое-каких соперников и конкурентов,изложение их возможностей... Ну, изучите на досуге, в спокойной обстановке.Поселю я вас, разумеется, в усадьбе, вам покажут квартирку. Все в полном вашемраспоряжении, от холодильника до горничной. Дело к вечеру, вот на сон грядущийи займитесь бумагами...

– Послушайте! – сказал Мазур насколько мог убедительно. –В одном пункте вы крупно ошибаетесь... Я – не разведчик, понимаете? Мне почтине приходилось заниматься розыском, следствием и тому подобной детективнойдедукцией. Я – боевик, ясно вам? Спецназ. Это означает, что я умею убивать,взрывать, ставить мины, снимать мины, проникать на объекты и защищать их отпроникновения... Я – военный, а не следователь. Я попросту не умею, и потому...

– Кирилл Степанович! – прервал Гвоздьнепререкаемым тоном. – Давайте без этих... танцев. Считайте, что я всегоэтого не слышал. Задача поставлена четко и недвусмысленно: у вас есть двенедели, чтобы отыскать того, кто все это затеял. Дальнейшее – не ваша забота,вы-то можете убираться на все четыре стороны... Понятно? Больше никакихдискуссий. Либо вы беретесь за работу, либо события разворачиваются по томуприскорбному варианту, который я вам в начале разговора обрисовал. И – шутки всторону. Может быть, я чего-то не понимаю, но что такое ваша контора, какиедела вы там крутили четверть века, просекаю отлично. Мне о вас самым подробнымобразом рассказали те, кто прекрасно вас знает... Как, по-вашему, мы заранее овас знали? Нет уж, я прекрасно понимаю, что за подарок мне судьба послала...

– Но давайте все же...

– Господин адмирал! – В голосе собеседникапоявился металл. – Я, кажется, все подробно изложил? Берите папку, идите иработайте. Быть может, вы свою собственную шкуру и в грош не ставите, нодевочку вашу, мне сердце подсказывает, постараетесь вытащить... – и онсделал гримасу, которая, надо полагать, означала теплую, ободряющую улыбку: –Кирилл Степанович, стыдно! Вы же – твердый профессионал, что ж шарахаетесь отпростого дела, как глупая пятиклассница от минета? За работу, за работу! Как унас говорят: раньше сядешь – раньше выйдешь!