Убойная позиция - Сергей Самаров

– Ладно... – снизошел до милости Хамидрашид, прекрасно понимая, что творится в душе у Саидулюкаева. – Пусть пулеметы в стороне останутся... Делить будем по количеству людей. Это получится справедливо...

– Я согласен... – Саидулюкаеву такой расклад в самом деле показался милостью. Он недобро стрельнул глазами по сторонам и повторил севшим голосом. – Я согласен...

– Тогда переходим к главному. Предстоит бой. В бою командир должен быть один. Я уже подготовился и даже машину заминировал. Я расставлю твоих людей по местам, чтобы они вписались в общий план. Ты не возражаешь?

– Как ты хочешь все сделать? – поинтересовался все же Имран.

– Я хочу запустить спецназовцев на открытое место, чтобы им спрятаться некуда было... А на голой земле они долго не продержатся...

– Действуй...

* * *

Основные вопросы были решены... Эмиры посмотрели друг на друга твердо, и оба встали одновременно. Имран начал уже поворачиваться, чтобы сказать что-то своим людям, но сказать ничего не успел. Какая-то страшная сила вдруг швырнула его на землю, и его тело пролетело мимо эмира Дадашева. Причем тело было без головы... А то, что было головой, просто раскололось, разорвалось на ошметки и осколки...

Реакция у Хамидрашида была хорошая. Он понял все сразу и не стал ждать второго выстрела – упал на землю и перекатился за куст. Но люди Саидулюкаева поняли все по-своему. Автоматные очереди раздались так быстро, что стало ясно – оружие стояло не на предохранителях и боевики готовились к обострению ситуации. Они начали стрелять сразу – за спины своим товарищам, туда, куда смотрели. И только хорошая реакция спасла самого Хамидрашида, потому что его, неподготовленного к защите, застрелили бы первым.

Ответные очереди не заставили себя ждать. Они раздались одновременно с разных сторон. И все пятеро парней Имрана упали, как срубленные. Они и не пытались залечь, чтобы спастись. Они были уверены, что их убьют, но стремились перед смертью унести с собой и чужие жизни.

Все кончилось быстро...

– Что случилось? – первым встал и вышел из своего укрытия Ваха и поднял снайперскую винтовку, готовый стрелять в того, кто еще жив.

– Не вставать! – рявкнул Хамидрашид.

Но команда запоздала. Винтовка вдруг упала вместе с рукой Вахи, оторванной в плече, и сам он сначала попытался схватиться за несуществующую уже правую руку левой рукой, но тут же потерял сознание и упал.

– Не вставать... – повторил Хамидрашид. – Стреляет снайпер... Из той винтовки, за которой мы пришли... Трехглазый!

– Я здесь... – отозвался Муса.

– Где спецназовцы? Ты прозевал их...

– Нет спецназа... Нет их... Я хорошо смо...

Выстрела слышно не было, но слышно было, как Трехглазый Муса перевалился в кустах, ломая тонкие побеги.

– Три километра... – выдохнул, а не сказал Хамидрашид. – Три километра... И тепловизор... Всем! Осторожнее... Снайпер стреляет с трех километров... У него винтовка с тепловизором... Он видит нас сквозь кусты. Перебегать за камни... По моей команде, все, разом... Ищем подходящие камни... Нашли? Вперед!

Перебежали за новые укрытия только четыре человека. И снайпер, наверное, поработал, да и пули боевиков эмира Имрана, которые начали стрелять первыми, могли кого-то достать...

– Мовсар! Копченый! – крикнул эмир из-за своего камня.

– Я! Здесь я... – отозвался подрывник.

– Взрывай машину... Поэффектней взрывай, чтобы спецназовцы почувствовали праздник, который их ожидает... Праздничный салют им устрой...

– Люблю салют... – из-за своего камня крикнул Дукваха. – Устрой салют, Копченый!

Прошла почти минута, потом Мовсар предупредил:

– Головы не поднимайте... Железяки сейчас дождем на головы посыплются...

И сразу за этим грохнул мощный взрыв. Железяки, к счастью, на голову дождем не посыпались, но что-то все равно в разные стороны полетело. Скорее всего, осколки деревянного кузова «КамАЗа» и клочья брезентового тента.

Спецназовцам теперь не на чем было уехать из района...

Это был звучный ответ эмира Хамидрашида Дадашева на обстрел снайпера...

Сам эмир стиснул зубы. Он с самого детства был по характеру человеком неуступчивым и очень не любил признавать свое поражение. Даже раньше, когда занимался спортом, не любил признавать поражения и часто пререкался с судьями. И сейчас он не желал признавать, что для него все потеряно. Он знал, что пока хотя бы один человек из его джамаата стоит на ногах и может держать автомат, что пока сам он на ногах и способен к боевым действиям, все еще можно повернуть с ног на голову и цели своей добиться. И еще злость охватывала и придавала ему сил. Пришли эти парни, и здесь, на его земле, его побеждают... Нет, смириться с таким положением вещей Хамидрашид не хотел и не мог... Он еще постарается доказать, чего стоит... Как это сделает – не знает, не видит пока пути, но что-то все равно предпримет...

Самурай прошелся между бойцами, отдыхающими на тесной травянистой площадке среди камней. Без цели прошелся, просто обстановку пожелал прощупать. В каждом лагере своя обстановка. Она и в разговорах чувствуется, и во взглядах солдат, в том, в какой позе они отдыхают. И командиру всегда необходимо знать эту обстановку, чтобы понимать, на что рассчитывать в сложной ситуации, способной возникнуть в любую минуту. Командиру дивизии необходимо знать настроение своей дивизии, командиру полка настроение в полку, и даже командиру такого небольшого по численности отряда, каким командовал капитан Рудаков сейчас, тоже необходимо было знать настроение в отряде. И даже особенно необходимо, потому что отряд этот находится в боевой обстановке, практически без поддержки со стороны своих сил, если не считать поддержкой оповещение, которое давалось через систему связи.

– Сеанс, товарищ капитан, проводить когда будем? – кстати поинтересовался радист, приподнимаясь при приближении капитана.

Вопрос был вызван, как понял Самурай, тем, что на прошлой стоянке сеанс связи проводился. Когда будет следующая стоянка – неизвестно. Следовательно, можно было бы и сейчас провести. Но пока такой надобности не возникло. Едва ли можно было надеяться на появление новостей за такой короткий промежуток времени.

– Скорее всего, ночью... – жестом остановил Самурай радиста, пытающегося подняться. – Отдыхай пока...

Радисту тоже необходимо отдохнуть. Он идет с дополнительным грузом – рация не сто граммов весит. И в прошлый привал отдыхал меньше других...

Вообще-то отряд не выглядел уставшим и загнанным. Солдаты еще не знают, что их действительно собираются «загонять», как загоняют охотники дичь. Может, им этого и знать не надо, хотя они уже вскоре почувствуют всю прелесть положения, когда уйти некуда.