А в мечтах ты моя - Юлия Резник

Очевидно, осознав, что выдала себя с потрохами, Дуня, сверкая пятками, рванула к ванной. Глядя ей вслед, Семен в который раз ощутил в себе нечто странное, делающее его непривычно уязвимым. Ее восхищенный взгляд его несказанно радовал, улыбка заставляла сжиматься сердце, прикосновения будили острое, испепеляющее желание, а упрямство раздражало и восхищало одновременно. Да, оно было ему совершенно не на руку, но… Ее искренняя вера в то, как правильно, ее страх причинить боль другим, ее отчаянная смелость и способность противостоять даже ему, даже когда противостоять, по сути, и не хотелось бы – вызывали чувство гордости за его, Семена Краснова, женщину.

Ну, ладно. Пока не его, но… Кто его остановит?

Краснов улыбнулся, оделся и, насвистывая, пошел за завтраком. Когда он вернулся, Дуня сидела, одетая в свою одежду, которую он лично накануне отдал в прачечную.

– На завтрак яйца-пашот. Колбаски и кофе.

Дуня как-то странно на него посмотрела.

– Яйца-пашот – мои самые любимые.

– Да, я в курсе. Поэтому их приготовили именно так, – поддразнил, с жадностью наблюдая за ее реакцией. Та закусила губу – все еще шершавую после того страшного происшествия. Или, как знать, от его поцелуев? Помешала ложечкой кофе и медленно подняла рыжие длинные выгоревшие на кончиках ресницы.

– Не знала, что повара в армии делают скидку на вкусовые предпочтения солдат.

– Их и не делают. Ты – исключительный случай, Дуня.

– Потому что я не солдат, а вынужденная пленница? – попыталась свести все к шутке.

– Нет. Потому что к тебе неравнодушен самый главный здесь человек. Это злоупотребление служебным положением в личных целях.

– Мне уже начинать бояться за нашу родину? Или ты все же нечасто им злоупотребляешь? – пряча глаза, Дуня демонстративно дурачилась.

– Только в исключительных случаях, – покаялся Краснов, погладив ее по щеке. Дуня зажмурилась. Будто это касание доставляло ей не меньшее наслаждение, чем ему. Помимо воли потерлась о его пальцы. И потянулась… Потянулась в ожидании поцелуя. А он взял – и отстранился. Потому как пока не время. Дуня должна изголодаться по нему так же, как он по ней. Нет! Больше… Чтобы она засыпала с мыслью о нем и просыпалась. Чтобы выбросила из головы ересь о свадьбе с другим. Чтобы ни о чем и ни о ком, кроме него, не мечтала!

– Пойду, закончу с делами, чтобы освободить вторую половину дня.

– Для чего освободить?

– Ну, как же? Я отвезу тебя в деревню. Ты ведь там остановилась?

Дуня сухо кивнула. «Что, девочка, облом, да?» – с нежностью подумал Семен, скрывая охватившее его довольство под маской невозмутимости. Это чувство несколько скрасило его день, смягчило негативные эмоции по поводу их скорого расставания. В дороге они болтали, вспоминая школьное прошлое, мыли кости друзьям, восхищались успехами одноклассников – Юльки и ее мужа Романа, который просто невероятно разбогател, Мариам и Женьки, которого та добилась. Ей, между прочим, на это понадобилось тоже немало лет. И это вдохновляло Семена. Давало надежду.

Перед тем, как высадить Дуню у пока единственного в их деревне отеля, где она остановилась, Семен притормозил в другом месте.

– Что-то случилось?

– Ты не узнаешь?

Дуня повертела головой по сторонам.

– Да ведь это наша земля!

– Угу. Вон тот флажок указывает на границу, разделяющую твой и мой участки. Ты еще не прикидывала, каким видишь мой дом?

С губ Дуни слетел испуганный смешок.

– Нет! Что ты, для этого мне нужно знать твои вкусы.

– Ты знаешь все о моих вкусах. За пятнадцать лет мало что изменилось. В своей жизни я не видел ничего, кроме заплесневевшей прокуренной коробки над гаражом, казарм и двушки в столице, в которой я бывал, хорошо, если пару дней в месяц. Как понимаешь, я буду рад всему, что будет лучше этого.

Пока он говорил, Дуня все больше мрачнела.

– У тебя будет самый лучший дом! Можешь мне поверить, – пообещала она, в каком-то отчаянии пнув ногой остатки древнего покосившегося забора, выглядывающего из-под кучи снега. Осознание того, что ее так сильно расстроило, заставило его сердце сбиться с ритма. Семен протянул руку, коснулся Дуниного рукава и осторожно на себя потянул.

– Я не сомневаюсь, но не расскажешь, что тебя так… огорчило?

– Как подумаю, что тебе довелось пережить… – выпалила она и отвернулась, пряча блестящие от слез глаза. Сбившееся с ритма сердце замерло. Тук-тук. И, кажется, остановилось вовсе. Он терпеть не мог жалости. В детстве он наелся ее досыта. Но ведь то, что он видел, не было жалостью. Злостью на обстоятельства – да, праведным гневом – да, желанием любой ценой исправить несправедливость – да! Да, господи боже.

Он, тот, чью задницу в спецоперациях прикрывали лучшие из лучших в мире бойцы, никогда еще, пожалуй, не чувствовал себя таким защищенным, как рядом с ней – безоружной и обезоруживающей своей готовностью встать на его сторону. Сердце в последний раз мучительно сжалось и снова затарахтело о ребра, едва не ломая их. Забыв, что хотел не торопиться, Семен дернул Дуню на себя.

– Дунь… – осип, вконец осип, потерял голос.

– На этапе концепции я обычно ищу идею. Ну и, конечно, выясняю потребности клиента, – затараторила она, заполняя словами повисшую паузу.

– Какая может быть идея в жилом доме? Какие потребности, кроме как жить в нем? – спросил Семен, тайком переводя дух и отступая.

– О, самые разные, что ты. Например, для составления технического задания важно понимать, кто будет в этом доме жить. Одно дело – любящий тусовки холостяк. И совсем другое – семья с детьми и тремя собаками.

– Хм, я никогда не думал о детях, но судя по тому, как наслаждается отцовством наш многодетный Быков, и как ждет прибавления в семействе Кравец[1], – Семен вспомнил еще одного их одноклассника, который со дня на день готовился стать отцом, – это может быть весьма забавно. А три собаки… Это не перебор?

– Не знаю, – с облегчением засмеялась Дуня. – Видимо, это мои заскоки. Я всегда хотела завести щенка, но сначала отец был против, а потом…

– Что?

– Потом я поняла, что с моим темпом жизни заводить собаку безответственно. Я не смогу уделять ей достаточно внимания.

– А детям сможешь?

– Мы сейчас говорим о тебе, – улыбаясь, напомнила Дуня.

– Вот именно. Если ты найдешь время на детей, наверное, нам придется все-таки предусмотреть для них место в техзадании…

Дуня зависла, осмысливая сказанное. Комично открыла рот. Чтобы, вполне ожидаемо, потом сделать вид, будто не поняла, на что он намекает.

– На самом деле наши участки разделили самым дурацким образом. Учитывая рельеф, идеально было бы, если бы граница между участками оказалась их центром. Там как раз бы вписался просторный дом. С гостиной, спускающейся на два этажа вниз. Из нее бы открылся вид во-о-он туда. Только представь.