Жених из Вегаса - Алина Савельева

— Так по вам же особое распоряжение… ой, я напомню, — запнулась девушка почему-то. Наверное, предупредили абы кого мне не присылать, ну неудивительно, слухи быстро разлетаются.

Я отказалась от помощи Нины, скидывая одноразовый халат и плюхаюсь на массажный стол, блаженно растянулась, опуская лицо в отверстие. Даже столы тут современные, с электроприводом регулировки высоты. Ужасно устала после бессонной ночи, не уснуть бы!

Массажист пришел молчаливый, даже не представился. Эх, если он не глухонемой, придется все же поставить один минус. Но это потом, может, он виртуоз такой, что эта мелочь забудется.

Видать, сильно застращали мной тут всех, мужчина долго возился, высоко поднимая стол, наверное, рост у него тоже не маленький, согревал масло и так осторожно его наносил, будто нажми он сильнее, я сразу рассыплюсь. Теплое, нежное масло в комплекте с грубоватой, шершавой кожей рук, медленно оглаживающих спину, были такие приятные… стоп! Что-о-о? Разве могут быть у массажиста такие руки? Он же с утра до ночи в этих маслах и кремах барахтается!

Скосив глаза на ноги массажиста, увидела только синие хлопковые брюки, в которых ходят все сотрудники комплекса, и такие же как у всех кроксы. Но просто пятой точкой чувствовала, что этот мастер массажа молчит неспроста! Ну, паршивец! Особое, значит, по мне распоряжение!

— Вы массаж будете делать или лапать меня пришли? — уточнила я, приподнимая голову и пытаясь выгнать мурашек, откуда они взялись? Устроили тут демонстрацию, гоняют по всей спине!

— Будешь дергаться, начну с внутреннего, — прорычал мне в ухо Ромео, тяжелой рукой придавив меня к столу.

— Ты на все руки «так себе» мастер? Профессионала для меня не нашлось?

— Замолчи, Стефи. Я сейчас слышу не то, что ты говоришь, — сжал мой зад, накрытый полотенцем, своими руками Рома.

— Расслабься, Стефи, и получай удовольствие. Другого массажиста для тебя нет, — снова наклоняясь к уху, прошептал Рома, и я нутром чувствую двойной подтекст.

Нутром, потому что от его рук, слишком интимно ласкающих спину, это самое нутро сжимается в маленькие томительные пружинки. Из ламп накаливания, похоже, потому что мне становится жарко, во рту пересыхает, как в пустыне, где построен Вегас.

— Так вот какое особое распоряжение? Ты запретил всем…

— Да-а-а! Я по пятницам такой самодур! — страшно довольный своей выходкой Рома нагло скользнул пальцами по бокам, поглаживая доступные части груди, тут же прорычал: — Ни слова больше, Стефи, иначе я сделаю все, что ты мне разрешила!

Понятно. Вспомнил, значит, и реакция неожиданная! Вот это попадос! Такого развития событий не должно было случиться! Где негодование… ох, черт! Что он делает? Точнее, вытворяет!

Ромео и курсы массажа, скорее всего, никогда не встречались, а вот по искусству откровенных, возбуждающих ласк он, наверное, диссертацию написал. И это он только спину еще наглаживает, пробегая пальцами по позвоночнику вниз, и всеми лапами медленно скользит вверх, до шеи, где уже к жестким пальцам присоединяются мягкие губы и жаркое дыхание. Божечки! Мурашки в восторге чокаются горящими коктейлями и, покалывая кожу, уносятся к его рукам, пляшут под его дудку по спине и рукам.

Надо остановить его, но я не могу! Эта чертова атмосфера: музыка, свечи, сексуальный массажист мелькает перед глазами синей хлопковой палаткой… натянул своим небоскребом так, что я отчетливо вижу контур пентхауса…

— Я помню вкус твоей кожи, Стефи, — хрипит Ромка, а я вздрагиваю от прикосновений горячего языка между лопаток, — да, сладкая карамелька… это я запомнил.

Горячие руки в масле легко скользнули на поясницу, обеими ладонями нажимая так, что мой зад приподнялся, и Ромео тут же нырнул руками под полотенце, сжимая, будто примеряя к своим ладоням, пробираясь пальцами ниже, так хрипло посмеиваясь над моими попытками сводить ноги, сжимая в попытке скрыться от его наглых рук. И схватить ведь его не могу. Точнее, могу, но за то место, где ему понравится.

Ценника эротического массажа в прейскуранте не было, но этот гад точно напросится на чаевые! И отзыв. И пощечину. И… о, боже мой! Я с трудом сдерживаю стон и вздрагиваю от резкого короткого шлепка по промежности. По телу молниеносно проносится адски жаркий спазм, закручивая на своем пути тугие жгуты желания. Твою ж… дьявол! Он чертов змей-искуситель с питоном в трусах!

Как же жарко, дыхание сбивается, и я кусаю губы, чтобы не сказать это «еще хоть слово». Рома сдвигает руки на бедра, легкими круговыми движениями спускается к икрам и обратно возвращается уже по внутренней стороне, все ближе подкрадываясь к краю полотенца.

Пальцы Ромео уже подбираются к промежности, и моя попытка сдвинуть ноги приводит к тому, что он их раздвигает бесстыдно широко и до дрожи хрипло рычит мне:

— Не смей, Стефи, поняла?

— Да, Сатана! — стараюсь зло фыркнуть я, но только беспомощно барахтаюсь под прессом его руки, прижимающей меня к столу за поясницу.

Я пытаюсь не произносить ни звука, утыкаясь губами в мягкую обивку стола, но все равно не сдерживаюсь, когда его пальцы ласково скользят по складкам, собирая влагу и размазывая ее. Это просто сумашедший ураган до чёртиков в глазах, я никогда так не хотела мужчину, но меня никто так и не мучил никогда.

А в следующую секунду я все-таки вскрикнула в шоке от слетевшего с меня полотенца в полете. Как он так быстро перевернул меня на спину, попутно еще и шлепнув по заду, я даже не успела понять и тут же попала в плен его глаз.

Я перед ним совершенно обнаженная, беззащитная, а он смотрит мне в глаза, и я очень надеюсь, что в полумраке не видит моих пунцовых щек. Лучше бы он оставил меня валяться моськой вниз, тогда я бы не видела этого пожара в его глазах, потемневших, практически черных, в которых отражалось пламя свечи.

Опуская взгляд, он скользнул по груди с предательски торчащими сосками — точно не от холода, — и продолжил путешествие по коже своими грубоватыми руками, исследуя каждый миллиметр, который горел и плавился быстрее воска свечи. А гад — трезвый — гораздо терпеливее меня, совсем не тот парниша, выпрыгивающий из штанов в коридоре отеля.

— Красивая… сучка! — сверкнул глазами Ромео, кажется, это не комплимент, а просто его наблюдения.

Кружа ладонью по животу, он склонился к груди, добавляя к массажу губы и язык, что-то прошипел, простонав и прикусив грудь, резко опустил руку, поглаживая лобок, задержался, едва касаясь пальцами влажных складок, снова поймал мой взгляд.

— Все остальное только после свадьбы, Стефи, да? — прохрипел мне в губы Ромео.

Он сопротивлялся сам себе. Порывисто выдыхая, касаясь своими губами моих и продолжая поглаживать пульсирующую точку, подушечкой пальца кружа по набухшей горошине. Заставляя меня дрожать всем телом, сжимая пальцы на ногах. И я не выношу этих пыток, выгибаясь навстречу его умелым ласкам, подставляя губы для его крышесносного поцелуя.