Я стану тобой - Наталья Андреева

Врач. А что было потом?

Тычковский. Вышел в отставку.

Врач. Или вас попросили выйти?

Тычковский. Да, я попал под сокращение и после армии работал в охране, ездил в Москву. Сутки через трое – очень удобно. Зато у меня появилась масса свободного времени, особенно по ночам. Я стал много читать, занялся самообразованием. Ищете отправную точку? В какой момент нормальный, с вашей точки зрения человек, превратился в жестокого, опять-таки с вашей точки зрения, маньяка-убийцу? Я убивал и раньше. Когда был на службе. Только делал это на вполне законных основаниях. Тогда это даже поощрялось.

Врач. Вы, похоже, очень нуждаетесь в поощрении. Вы сделали для себя это открытие еще в армии: убей – и получишь законную награду. Это последствия родовой травмы, которые проявились во время прохождения вами службы. Тогда вы и открыли для себя это состояние. Блаженство, не сравнимое ни с чем. Цепь замкнулась. Удовольствие навсегда связалось в вашем мозгу с пролитой кровью. С ее видом и запахом. Чем больше было крови, тем большее удовольствие вы испытывали.

Тычковский (с иронией). Сейчас я нуждаюсь в покое, не в поощрении. Эта беседа бессмысленна. Она меня утомила.

Врач. Вы не доверяете врачам?

Тычковский. Я еще не встретил ни одного профессионала. Человека, который понял бы суть проблемы: кто нормален, а кто нет. Точнее, кто полезен, а кто бесполезен для общества совершенно. Только человек, презирающий условности, может что-то изобрести, потому что любое открытие находится за гранью разумного. А вы тормозите прогресс. Я имею в виду вашу братию, психиатров и психологов. Психотерапевтов, которые вообще бесполезны. Наука, которой до сих пор не дано четкое определение, собирает вокруг себя таких же блуждающих впотьмах. Зато у них хорошо подвешен язык. (С иронией.) Они убедили всех, что это модно: ходить на сеансы к психотерапевту. В наше время мода берет верх над разумом. Люди скорее готовы платить за неудобства, чем оказаться не в теме.

Врач. Вы понимаете разницу между психиатром и психологом? Между психологом и психотерапевтом?

Тычковский. Отлично понимаю. Психиатр, лишенный власти, своих мерзких таблеток и еще более мерзких ампул с отменной дрянью, называемой лекарством, электрошока и смирительных рубашек, вынужден заделаться психологом, потому что единственным доступным ему средством влияния на пациента остается беседа. Ты ведь хочешь выжить?

Врач. С кем вы сейчас разговариваете?

Тычковский. С тобой, Киба. Сколько часов мы провели вместе, за приятной в кавычках беседой, а? Ты работал, а я развлекался. Я знал, что рано или поздно сведу с тобой счеты, поэтому позволял тебе брать верх. Создавал видимость твоей победы. На самом деле я просто терпеливо ждал. Я знал, что судьба обязательно даст мне шанс. И не ошибся. Я разделался с Ритой так, как привык сводить счеты с женщинами. Но с тобой хочу разобраться, как пациент с врачом. Попробуй меня переиграть, если считаешь себя профессионалом. Мы ведь читали одни и те же книги, изучали труды одних и тех же специалистов по психиатрии. Только ты делал это, как врач, извне. А я, как пациент, изнутри. Из самой глубины болезни. И, уверяю тебя, я знаю об этом гораздо больше, потому что мои знания идут от нужды, от желания вылечиться. То есть у меня было такое желание, когда я приступил к изучению вопроса. Но потом я понял свою силу и вашу слабость. Вы жалкие людишки. Вы просто боитесь Величия. Вот ты, Киба. Я же вижу, что ты боишься. Ты весь дрожишь от страха, в то время как я абсолютно спокоен. И мне необычайно интересно: что ты сейчас будешь делать? Я просто сгораю от любопытства…

– Наконец-то! – раздраженно воскликнула Лидия, когда на пороге комнаты появился Кит с ружьем в руке. – Что так долго?

– В чулане темно, – виновато сказал тот.

– Давно надо было ввернуть лампочку помощнее! Сколько раз тебе говорила! Ладно, не об этом сейчас. Теперь, когда все в сборе, нам надо обсудить возникшую проблему. Итак, у нас незваные гости. Что будем с ними делать? Ты, – она ткнула пальцем в сидящего на диване, – будешь номер один. А ты, в кресле, номер два. Кит, держи их, на всякий случай, на мушке обоих.

Тот кивнул и крепко сжал ружье.

– Итак, один из вас маньяк, другой – его лечащий врач. Каждый из вас хочет сейчас быть врачом. Я думаю, пора кое-что прояснить. Во-первых, я Лидия.

– Очень приятно, – улыбнулся номер один. – А я…

– Молчать! – крикнула Лидия так, что все невольно вздрогнули. – Вот это – Кит, – она кивнула на своего сожителя. – Мой муж. И он сделает так, как я скажу.

– Это мы уже поняли, – вздохнул номер два.

– Это Машенька, – указала Лидия на медноволосую девушку. – И ее парень.

– Хай Левел, – важно представился Лева.

– Иностранец? – спросили из кресла.

– Кретин, – отозвался номер один. – Хакер.

– Я не хакер, – обиделся Лева. – Я никому ничего плохого не сделал. И закон не нарушал.

– Я зову его Левушкой, – нежно сказала Машенька.

– А она – Черная Пятница, – так же нежно улыбнулся Лева своей спутнице. – Но я зову ее Машенькой. И она не хакер. Мы не имеем никакого отношения ко взломам всяких там сайтов. Мы другие.

– Это же дурдом! – схватился за голову тот, что сидел в кресле.

– А я что говорю? – откликнулся номер один. – Тот же дурдом, но на выезде. Они же здесь все ненормальные.

– Ну, тогда за здоровье, товарищи! – раздался вдруг зычный голос Микоши.

Никто и не заметил, как он прокрался к комоду. Когда речь шла о выпивке, Микоша становился крайне изобретательным. Если в доме имелась водка или же ее спиртосодержащие аналоги, он способен был отыскать емкость в самом затейливом тайнике и употребить без зазрения совести и дозволения хозяев. Всю водку, которая только была на земле, Микоша всерьез считал своей и очень обижался, когда ему выговаривали за кражу.

Вот и сейчас, слившись со стенкой, он совершил незаметное для всех передвижение к комоду и, схватив стоящую там бутылку водки, проорал тост, после чего истово приложился к горлу. Все до капли в мгновение ока было проглочено Микошей.

– Кит… – простонала Лидия. – Почему ты ее не спрятал?!

– Что мое, то мое, – всерьез обиделся Микоша. – Я ее, голубушку, можно сказать, выстрадал. С утра готовился. Даже в баню сходил. Знал: у соседки сегодня наливают. А вы – прятать! Нехорошо, товарищи, не по-партийному. Коммунизм есть равенство и братство в распределении материальных благ, товарищи.

– Заткнись, идиот, – прошипела Лидия.

– Кажется, начинается, – поморщилась Машенька.

С каждой новой дозой Микоша становился все нахальнее. Если в начале застолья это был застенчивый пьющий интеллигент, то в середине он превращался в навязчивого собеседника, а под конец просто в пьяную скотину. Причем алкаш он был буйный. Засыпал только под утро, измотав всех и доведя до мордобоя. Сначала бить пытались Микошу. За хамство и навязчивость. И он, впав в пьяное безумие, становился необычайно силен и отвечал со всей серьезностью. Однажды, к примеру, неоднократно принявший ерша, водки с пивом, Микоша схватил отмокавшую в корыте с водой косу и пошел с ней на своих обидчиков. Чудом удалось избежать жертв, и деревенские кумушки теперь рассказывают непосвященным эту историю с юмором, хотя, когда Микоша бушевал, сжимая в руке наточенную косу, народу было не до смеха. Если бы не Кит, быть беде. Вот почему Лидия забеспокоилась.