Дети – другие. Саморазвитие. Части вторая и третья - Мария Монтессори

Он ищет смысл, но не находит и лишь мечется среди картин и символов. Такие дети находятся в постоянном, неподдающемся контролю, бесцельном и беспорядочном движении; они многое начинают, но не доводят до конца, потому что их энергия проходит мимо предметов, нигде не останавливаясь. Взрослые наказывают детей из-за их несвязных действий, но вместе с тем восхищаются их фантазиями, в которых видят начало творческого плодотворного детского интеллекта. Известно, что Фребель «голосовал» многими своими играми за развитие такого символизма. За различными произвольно расставленными кубиками и призмами он «помогает» ребенку увидеть то лошадку, то крепости, то железнодорожные составы. Симпатия к символам позволяет ребенку использовать любой предмет в роли некоего электрического переключателя, освещающего в его уме фантастические картинки. Палка становится лошадью, стул – троном, карандаш – самолетом. Понятно, почему ребенку даются игрушки, с помощью которых можно было бы совершать деятельность, воспроизводящую прежде всего иллюзию, несовершенное и бесплодное отражение действительности.

В самом деле, игрушки являются отображением бесполезного мира, которое не ведет к духовной концентрации и не преследует никакой цели. Миру иллюзий блуждающего ума делаются подарки – игрушки. Они развивают активность ребенка, как ветер раздувает маленькое пламя тлеющих углей, но однажды это пламя погаснет и игрушку выбросят. Игрушки – едва ли не то единственное, что создал взрослый для ребенка, существа духовного. Тем самым он дарит ему некий материал, с которым ребенок свободно реализует свою потребность в активности. Фактически взрослый оставляет ребенку свободу лишь в игре или, лучше сказать, свободу, ограниченную игрушкой; он убежден, что мир игрушек становится миром счастья для ребенка.

Такой взгляд остается непоколебимым, несмотря на то, что игрушки быстро надоедают ребенку и он часто ломает их. Взрослый остается в этот момент мужественным и, даря игрушки, устраивает прямо-таки праздник по этому поводу. В этом акте – единственная свобода, которая предоставляется человеку в детстве, в то чудесное время, когда трепетная жизнь должна пустить свои корни.

Этих расщепленных детей в школе считают интеллектуально развитыми, но неаккуратными и недисциплинированными. Мы же утверждаем, что для таких детей придет однажды время, когда они не бросят свою работу, и тогда мечтательность и беспорядочность ребенка прекратятся, и спокойный, обращенный к действительности ребенок возьмется за работу. Нормализация вступит в свои права. С этого момента органы движения станут неподвластными хаосу, потому что им удается подчиниться руководству изнутри: теперь они – инструмент разума, который жаждет познать окружающую действительность и проникнуться ею. И то, что существовало в ребенке как застывшее любопытство, становится силой для завоевания действительного окружения. Психоанализ узнал аномальные стороны фантазии, и толкует игру как «бег от реальности». Это стремление избежать реальности. В это время внутренняя сила покидает свои естественные места обитания, утекает, прячется. Бег от реальности может означать и защиту своего «я» от боли и опасности или сокрытие за маской.

Учителя школ утверждают, что дети, одаренные фантазией, отнюдь не самые лучшие дети. Да, они мало продвигаются вперед или вообще не продвигаются. Но никто не задумывается над тем, что разум ребенка в данном случае сворачивает с пути. Гораздо важнее обратить творческий разум ребенка к практическим вещам. Именно поэтому становится понятным, почему ребенку с отклонениями приписывается замедленное умственное развитие: его разум становится неподвластным ему и ребенок не может полностью развивать его. Это проявляется не только в случаях, в которых разум убегает в царство иллюзий, но и во многих других, когда разум в той или иной мере подавляется отсутствием мужества и гаснет. И он уже не убегает от реальности, а прячется в футляр.

В сравнении с нормализованными детьми уровень мышления у обычных детей ниже. И это происходит под воздействием отклонений, которые, может быть, недостаточно сравнить с выходом из строя какой-нибудь части организма. Нам нужно понимать, с какой осторожностью следует вести ребенка к нормализации, не провоцируя его, а устраняя препятствия для его развития. Отвлеченный разум не может вступить в работу под давлением. И тогда выявляется психический феномен, поистине интересное духовное явление – защита.

При этом речь идет не об известной в психологии защите, которая возникает вместе с внешними проявлениями поведения – непослушанием или упрямством. Эта духовная защита выходит за пределы воли ребенка, поскольку воздействие извне препятствует развитию ребенка.

Это явление психоаналитики обозначили термином «задержка». Учителя должны распознавать эти серьезно нарастающие процессы. На разум ребенка опускается некий завес и случается так, что это приводит в большинстве случаев к духовной слепоте и глухоте. Внутренняя оборона, словно душа подсознания, сообщает: «Вы говорите, а я не буду обращать на вас никакого внимания. Вы можете говорить мне много раз, но я вас не услышу. Я не могу построить свой мир, и поэтому я соорудил для себя защитную стену, чтобы вы не могли попасть ко мне».

Эта замедленная оборона постепенно приводит в конце концов к тому, что ребенок поступает так, словно потерял свои природные задатки. И теперь речь будет идти просто о плохой или злой воле. Учителя, которые имеют дело с такими детьми, задумываются: способны ли эти умственно мало развитые от природы дети понять, например, математику и возможно ли отучить их от орфографических ошибок? Если эти задержки или барьеры действенны во многих учебных дисциплинах или, возможно, даже во всем учебном материале, то может оказаться, что детей с нормальным интеллектом могут принять за слаборазвитых и им спустя некоторое время будет предписана вспомогательная школа.

В большинстве случаев задержку трудно определить. Ее связывают с факторами, которые воздействуют на расстоянии. Психоаналитики характеризуют задержки как неприязнь к определенному предмету, к учебе вообще, к школе, к учителю, к товарищам. Так как у ребенка нет больше ни любви, ни сердечности, то ему удается взрастить в себе истинное чувство страха перед школой; тогда он полностью отстраняется от школы.

Часто духовная задержка развития, начавшаяся в детстве, сопутствует человеку на протяжении всей жизни. Примером тому является характерное отвращение к математике, которое у многих остается до конца жизни. Здесь речь идет не только о неспособности понимания, нет! Но стоит только произнести слово из этой области, как барьер срабатывает, перегораживая все подходы и вызывая усталость еще до начала деятельности. Точно так же происходит и с изучением языка. Я знала одну очень развитую итальянскую девочку, которая говорила и писала с ошибками, в ее возрасте просто необъяснимыми. Любые попытки помочь ей были напрасными: чем больше с ней занимались, тем больше делала она ошибок. Чтение произведений классиков также не дало результатов. Но однажды я все же увидела, как она чисто и без ошибок написала по-итальянски. Как это произошло, я не могу объяснить; но одно я знаю наверняка: у девочки были истинные способности, но какая-то скрытая сила тиранически держала их взаперти, и эта сила провоцировала настоящий поток ошибок.