Капитан Валар. Смертник номер один - Сергей Самаров

При этом я и сам не забывал посматривать по сторонам, следя за дорогой с предельной концентрацией внимания. Все было спокойно до тех пор, пока мы не попали в затяжную пробку. Еще издали я заметил в зеркало человека на довольно мощном мопеде, или скутере, который старательно лавировал между застывшими в изнеможении автомобилями и пробирался между ними вперед, приближаясь к нам. Мое внимание привлекло то, что человек мог бы ехать там, где проехать легче, но он ехал там, где труднее и опаснее; однако если его целью были именно наши машины, то он все делал правильно.

– Валар, – раздался в наушнике голос Сафронова. – К нам приближается человек на скутере. Мне почему-то сильно не нравится его экипировка. Но сразу стрелять я скорее всего не буду. Ты приготовься и будь внимателен.

Рассмотреть экипировку мне в зеркале было сложно, а шлем не давал увидеть лица и определить, кавказец это или, скажем, китаец. Сафронов все же мог свободно повернуться и из более высокого, чем у «Тигуана», салона микроавтобуса хорошо рассмотреть подозрительного человека на мопеде.

Тем временем поток автомобилей после долгой спячки тронулся. Я медленно ехал, время от времени останавливаясь вместе с потоком машин, и постоянно посматривал в зеркала. Мне казалось, что я определил направление движения мопеда. Его хозяин стремился приблизиться именно к моему «Тигуану». И преодолеть ему предстояло совсем небольшой путь.

У меня как раз выпал момент, когда можно было обернуться. Я даже высунулся из дверцы над опущенным стеклом – и понял, что не понравилось капитану Сафронову в экипировке человека на мопеде. Погода стояла жаркая, но тот был одет в специальный плотный кожаный костюм с множеством заклепок, с наколенниками и налокотниками. Вообще-то в таком костюме следовало бы на «Харлее» ездить, а не на мопеде. Но «Харли Дэвидсон», насколько я помню, стоит никак не меньше моего «Тигуана», что крутовато для разового использования – а ведь именно так террористы обычно используют мопед…

Скорее всего внимание Миши Сафронова привлек не сам костюм и его несоответствие транспортному средству, а то, что замок-«молния» куртки на груди был застегнут только наполовину и под курткой явно пряталось что-то объемное. Это могло быть оружием, которое извлекается за пару секунд. Кроме того, за спиной человека на мопеде, в багажнике, при каждом маневре было видно что-то немаленькое, укрытое цветной тряпкой и стянутое ремнями. Там вполне реально было бы спрятать даже одноразовый гранатомет «Муха». От выстрела из гранатомета может не спасти даже вовремя произведенное падение на второе пассажирское сиденье…

Первый выстрел наверняка будет производиться в окно, и я всегда сумею от него уйти. А от второго прикрыли бы «краповые» из машины сопровождения. Я уже видел, как быстро реагирует на ситуацию старший лейтенант Сережа и как легко он справляется со своим пистолет-пулеметом, несмотря на то что стрелять ему приходится с левой руки. Высунувшись из выдвижной форточки микроавтобуса, может стрелять и Сафронов; и другой «краповый» – старший лейтенант, которого я не знаю, – может выскочить с переднего пассажирского сиденья. Да и старшему прапорщику Николаю выбраться из салона микроавтобуса недолго. Выстрел же из гранатомета в мой «Тигуан» практически не даст мне шансов к спасению. Это я оценил легко. Да и машину, честно говоря, жалко. Все-таки тачка личная, и кто знает, как будет вести себя страховая компания в случае подобного выстрела, поскольку эта ситуация не штатная для страховщиков. А я не столько зарабатываю, чтобы разбрасываться не самыми дешевыми машинами. И потому я стал еще внимательнее следить за человеком на мопеде.

А он приближался…

* * *

Транспортный поток опять встал, и я получше присмотрелся к водителю мопеда, который уже добрался до микроавтобуса и, в свою очередь, присматривался, как ему проскользнуть в узкое пространство, что оставил ему Сережа между бронированным «Фольксвагеном» и белым «Мерседесом» S-класса. Руль мопеда едва-едва мог пройти между двумя машинами. И я понял, что хочет сделать Сережа.

Мопед тронулся вперед осторожно, чтобы не поцарапать ни ту, ни другую машину, но я был уверен, что в случае выбора человек на мопеде предпочел бы поцарапать микроавтобус. Сережа был уверен в том же, и именно поэтому оставил точно такое пространство, какое было необходимо. Шлем с затемненным стеклом закрывал половину лица человека, но челюсть была прикрыта если не бородой, то многодневной щетиной, что вообще-то свойственно кавказцам.

Движение мопеда было настолько медленным, что скутеристу пришлось опустить ноги на асфальт. Это помогало ему удерживать прямую линию и не задевать рулем ни ту, ни другую машину. Но старший лейтенант все правильно просчитал. Автомобильный поток пришел в движение, когда мопед еще не преодолел расстояния даже в половину корпуса микроавтобуса. И Сережа тут же этим воспользовался. Он не просто проехал вперед, он еще плотнее встал к «Мерседесу», делая невозможным проезд мопеду. Тем не менее скутерист настойчиво стремился проехать и сильно рисковал. И наступил-таки момент, когда он задел микроавтобус рукояткой руля. Мне в зеркало не было видно момент касания, а уж слышно – тем более. Однако я отчетливо видел, как остановился «Фольксваген», как распахнулась водительская дверца, едва-едва не ударив «Мерседес», и на дорогу выскочил возмущенный старший лейтенант. В этот раз Сережа нацепил на голову свой «краповый» берет. Слов, что были произнесены, за гулом многих двигателей автомобилей, несмотря на то что все происходило в непосредственной близости от моего «Тигуана», мне тоже слышно не было. Но, видимо, слова были не самыми вежливыми. Наверное, это и заставило Сережу нанести удар ногой в небритый и не защищенный шлемом подбородок. Человек на мопеде превратился в человека рядом с мопедом.

Тут вышел водитель и из «Мерседеса», бодренько встряхнул объемным «авторитетом», обычно вульгарно называемым пузом, и обошел свою машину вокруг. Увидел, что мопед упал на белую дверцу его великолепного транспортного средства, и, похоже, сильно рассердился. Вследствие этого «авторитетный» дал пинка лежащему по шлему, наступил ему на грудь, чтобы сделать шаг вперед, взялся двумя руками за мопед, поднял его над собой, демонстрируя силу тяжелоатлета олимпийского уровня, вынес между остановившимися машинами с дороги и выбросил на пыльный газон, разделяющий улицу на два встречных потока движения. Звук падения мопеда даже я услышал. Звон был сильный, потому что тяжелоатлет бросал презираемое им транспортное средство со смаком и даже долей ненависти.

Старший лейтенант Сережа, не дожидаясь, когда «авторитетный» стряхнет пыль со своих ладоней, поднял за шиворот человека без мопеда, снял с него шлем, а самого скутериста, держащегося за челюсть, вывел туда же, куда упал мопед. Удар шлемом по голове был коротким и резким. Человек, в отличие от мопеда, падал без звона – разве что в голове у него зазвенело. А транспортный поток уже начал сигналить. «Авторитетный» вернулся в свою машину и сразу уехал. Тронулся и я. Сережа как раз вернулся на свое водительское место и двинулся за мной следом.

– Что у него было под курткой? – спросил я через переговорное устройство.

– Пластиковые бутылки с пивом, – объяснил капитан Сафронов. – И на багажнике несколько бутылок. Запасливый.