Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс

— Так значит, когда Эдуард обвинял меня в ревности, в моей ревности действительно не было ничего странного, — медленно произнесла она. — Многие женщины ревнуют своих мужей к их друзьям, прекрасно понимая, что все равно они сами нужны им. Но я не нужна Эдуарду. Когда я бываю вне себя от радости, что он делит со мной ложе, то для него это лишь исполнение долга. У меня нет ничего — абсолютно ничего — что не мог бы дать ему Пьер Гавестон. Как сказал этот проклятый садовник: «У него нет ни крохи желания тратить силы на молодую!» — Не в состоянии справиться с переполнявшими ее чувствами, Изабелла закрыла лицо руками. — О, Маргарита, дорогая, подумать только, что когда-то я жалела вас! — всхлипнула она. — Из-за того, что вы — такая молодая — должны были выйти за сурового воинственного шестидесятилетнего старика!

— У тебя не было причин, уверяю тебя. — Однако замужняя жизнь вовсе не была раем для Маргариты. Она села на низенький стульчик рядом с Изабеллой и впервые за все время заговорила об этом. — Вначале я страшно боялась занять место его обожаемой кастильянки, с которой он прожил полжизни. Но мой супруг был человеком справедливым во всех отношениях, и он подарил мне сыновей.

— Ему, наверное, нелегко было всю свою жизнь оставаться живой легендой, — произнесла Изабелла, с тем же налетом горечи, с которым говорил об отце и ее муж.

— Возможно. Но для наших суровых баронов его жизнь осталась в памяти как образец служения своей стране. Они совершенно сбиты с толку и разочарованы из-за того, что не видят в его сыне продолжателя королевских дел отца. Изабелла, не надо рисовать себе портрет достославного из всех английских королей со слов молодого Эдуарда.

Изабелла уже немного пришла в себя и сидела в кресле очень прямо.

— Но тем не менее вы любите молодого Эдуарда, как вы его называете? — Несмотря на свое разочарование, а может быть, именно благодаря ему, слова ее прозвучали почти как просьба о помощи.

— Мне не надо было заставлять себя любить его, Изабелла, потому что в нем есть какое-то обаяние. Несмотря на лень и беспечность, он никогда не совершит жестокого поступка. Ведь и ты сама сразу полюбила его. И к тем, кого он по-своему любит, он относится с большой теплотой и заботой. Его трагедия в том, что он стал наследником престола. Мне всегда казалось, что из него вышел бы прекрасный владелец поместья, он бы великолепно ладил со всеми своими соседями и заботился о хозяйстве с любовью и знанием дела!

— А Гавестон? — после некоторого молчания спросила Изабелла.

Вздохнув, Маргарита поднялась и подошла к своему столику, на котором лежала раскрытая книга. Она машинально перевернула толстые, с красивыми рисунками страницы.

— Я понимаю, что мои слова могут обидеть тебя, поскольку тебе и так сейчас нелегко. Но я не нахожу Гавестона таким уж ужасным. Я знаю его с детства. Его отец — один из самых благородных и достойных людей, кого я знала, умер, пожертвовав и здоровьем, и богатством в сражениях за свою страну. После его смерти не осталось денег даже для того, чтобы найти Пьеру хорошего и порядочного учителя. Нет, я Пьера не оправдываю! Но во всяком случае его нельзя назвать занудой, и он — смелый и отважный человек. — Видя, как посуровело лицо племянницы, она пожала плечами и закрыла книгу. — Но тут, — сказала она, чему-то улыбаясь, — возможно, я не вполне объективна, поскольку изо всех живущих при дворе, я, наверное, единственная, кого он пощадил, избавив от своих насмешек и злых острот, во всяком случае, даже когда он поддразнивает меня, я чувствую в его отношении ко мне какую-то нежность. Я даже временами думала, что чем-то напоминаю ему его мать.

— Это ей он посылает так много денег Эдуарда? — резко спросила Изабелла. — На днях милорд Пемброк говорил, что половина моего приданого ушла в Гасконь. Насколько мне известно, его маман умерла много лет тому назад. Но нет никакого сомнения, что он транжирит деньги, что большую часть этих денег он получает из королевской казны, и немалая их толика исчезает в его поместье в Гиены и у его обедневших родственников.

Изабелла медленно поднялась с кресла своей тетушки. Она чувствовала себя гораздо более уставшей, чем после утренней верховой прогулки.

— Я раньше думала, что бароны слишком суровы, и часто сочувствовала Эдуарду. Но теперь я буду денно и нощно молиться, чтобы его… любимца выслали из страны до конца его дней. — По пути к двери она остановилась, как будто о чем-то вспомнила. — А за что его выслали прежде? За это же?

— За совершенно безумные траты, которые они себе позволяли. Когда Эдуард вернулся из походов в Шотландию, у него было время изучить реестровые книги и понять, как обстоят дела здесь. Он запретил им видеться, но, казалось, их невозможно было разлучить, если они будут жить в одной стране. Молодой Эдуард умолял меня вмешаться и упросить отца оставить Гавестона, как он написал мне: «Умоляю вас, умаслите его как-нибудь». Я пыталась что-нибудь сделать, но вскоре они вдвоем ворвались в парк епископа Честерского, а позднее упросили славного воина Хьюго ле Деспенсера, ведущего свои войска к границе, отпустить их, поскольку им очень хотелось поучаствовать в турнире. После всего король был непреклонен. Но даже когда Гавестон был вынужден сесть на корабль в Дувре, он устроил из своего отъезда целое представление, и половина музыкантов и слуг Эдуарда была послана вместе с ним, чтобы сопровождать его в пути. Но Эдуард еще больше разозлил отца, попросив его отдать Гавестону Гиень. Полагаю, он просто обезумел…

— Мне кажется, он никогда не обращает внимания на чувства других. И что сделал мой свекор?

— Пришел в полное бешенство, припадками ярости славятся все Плантагенеты, хотя я думаю, что его сын тебе такого продемонстрировать не сможет. Возможно, и к лучшему, что эту семейную черту он не унаследовал.

— Лучше бы унаследовал. Я бы даже не возражала, если бы он избил меня — только бы это сочеталось с силой и страстностью! — воскликнула Изабелла, закрыв глаза и сжав кулачки. — Вы не представляете, как унизительно, когда муж абсолютно равнодушен — лишь добр и мил.

— В этом есть свои преимущества, — сухо заметила Маргарита… — Говорят, мой супруг с такой яростью набросился на твоего, что выдрал клок его надушенных волос! — Она подошла к племяннице и с неподдельной нежностью поцеловала расстроенную девушку. — Успокойся, Изабелла, дорогая. Ланкастер и Уорик, да и все остальные наверняка своего добьются, а как только Гавестон уедет, жизнь во дворце станет совсем другой.

— Ну да… Эдуард будет все время угрюмым и печальным, — невесело заметила Изабелла.

— И у тебя будет время и возможность заставить его полюбить тебя больше, чем он любит тебя сейчас. Сделай так, чтобы ты стала необходима ему. Ведь ты понимаешь, что им кто-то постоянно должен руководить.

— Все равно его мысли будут с Гавестоном. Ведь Гавестон дает ему все, что ему нужно.

— Ну, ну, соберись! Есть одно, что Гавестон не может дать ему. Если ты родишь Эдуарду сына…

Изабелла, стоя у самой двери, резко обернулась, как рассерженная кошка.

— И это говорите вы! Вы — представительница рода Капетингов! — воскликнула она. — Действительно эта проклятая страна заставила вас забыть о своей гордости. Неужели вы думаете, что, после того, как я перестала быть такой идиоткой и узнала обо всем, я допущу его в свою спальню?!