Два шага до горизонта - Алексей Калугин

– Я уже заходил к Амирату, – сказал Граис. – Какая-то женщина возле его дома меня даже на порог не пустила.

– Его жена, – кивнул Фирон. – Строгая женщина… Меня она тоже знать не желает… Так же, как сам Амират… А Минос перебрался в Мелению, поближе к Сирху. Они с ним по-прежнему большие друзья. Только один друг теперь вытирает ноги о спину другого, который с готовностью ее подставляет.

– Минос пользуется доверием Сирха?

– Не знаю, – безразлично дернул плечом Фирон. – У них довольно странные взаимоотношения. По-моему, Сирху просто нужен кто-то, с кем бы он мог хотя бы иногда быть не преподобным Сирхом, а тем, кем был прежде, – Фирон взял с блюда кусок рыбы, разломил надвое и принялся извлекать из него кости. – Мне кажется, Сирх сам прекрасно понимает, что учение, которое он теперь проповедует, имеет лишь внешнее сходство с тем, чему в свое время учил нас ты. Но он ничего не может с собой поделать, – ему нужны слава, почет и уважение. Вспомни, учитель, даже в те годы, когда мы были вместе, Сирх всегда старался вырваться вперед, обозначить свое превосходство над другими. И только ты своим авторитетом мог поставить его на место.

– У него были неплохие способности, – заметил Граис.

– Конечно, – согласился Фирон. – Но он – догматик. В его руках живое учение превращается в каменную глыбу с высеченными на ней постулатами. Это стало заметно сразу же после того, как он начал проповедовать самостоятельно.

– Но, как мне известно, в первые годы у Сирха было немало истых последователей.

– У него и сейчас в последователях весь Йер, – усмехнулся Фирон. – Вначале он воздействовал на народ силой твоего авторитета, теперь – мощью Кахимской империи.

– А сохранились ли в Йере последователи истинного учения о Пути к Поднебесному? – с затаенной надеждой спросил Граис.

– О да, учитель, – ответил Фирон. – Только теперь это маленькие тайные группы, передающие твои слова из уст в уста. После того, как в Йере указом наместника были запрещены любые философско-религиозные учения, кроме учения самого преподобного Сирха, ты стал для людей символом борьбы против власти Кахимской империи.

– Как так? – удивленно поднял брови Граис. – В основе моего учения лежит идея о непротивлении злу. Я всегда был противником любого неоправданного насилия.

– В народе распространился слух, что ты был тайно казнен за то, что стоял во главе заговора, целью которого было убийство наместника, захват Халлата, а затем и освобождение Йера от владычества Кахимской империи. После этого во многих произнесенных когда-то тобою словах открыто зазвучали призывы к борьбе.

– Например?

– «Если народ не боится смерти, то что его смертью пугать?» – по памяти процитировал Фирон.

– Но я говорил еще и так: «Если народ не боится власти, тогда придет еще большая власть».

– Эти твои слова трактуются, как то, что на смену власти Кахимской империи должна прийти власть самого Йера.

– Любопытно… – склонив голову к плечу, Граис взглянул на Фирона чуть лукаво. – И кто же будет осуществлять эту власть на практике?

– Народ йера! – незамедлительно откликнулся Фирон.

– Храни нас Поднебесный от подобного! – ужаснулся Граис. – Я вовсе не это имел в виду! Смысл моего высказывания сводился к тому, что, если начать бунтовать против существующей власти, то власть сделается еще более жесткой и беспощадной по отношению к народу!

– Я это понимаю, учитель, – грустно улыбнулся Фирон. – Но простой народ, не имеющий тех знаний, которые в свое время ты дал нам, своим ученикам, видит в твоих словах только то, что хочет увидеть.

– Так значит, в народе зреет бунт?

– Похоже на то, – кивнул Фирон. – В горах скрываются отряды объявленных вне закона йеритов, называющих себя вольными. Пока они только копят силы и лишь время от времени, для пополнения запасов провизии и оружия, совершают нападения на караваны империи. Но, судя по тому, что в последнее время шалеев на улицах стало значительно больше, наместник уже воспринимает вольных, как реальную угрозу для власти Кахимской империи.

– А что же Сирх?

– А что может Сирх?

– Он может предотвратить бунт, призвав людей к повиновению!

– Сирх? – Фирон едва не расхохотался. – Сирх уже ничего не может. Чего стоят слова проповедника, слушать которого народ сгоняют силой? Я удивляюсь тому, что наместник, который, как говорят, человек совсем неглупый, до сих пор не нашел Сирху замену? Учитель, – подавшись вперед, Фирон навалился грудью на край стола. – Тебе надо снова начать проповедовать! Народ пойдет за тобой!

– Куда он за мной пойдет? – недовольно поморщился Граис.

– Да куда угодно! Хоть против Кахимской империи!

– Пойми, Фирон, – с тоской в голосе произнес Граис. – Йер не имеет достаточно сил для того, чтобы выступить против империи. Это будет бессмысленная бойня, которая закончится уничтожением большей части йеритов.

– Да все я понимаю, – Фирон тяжело вздохнул, плечи его поникли. – Вот только невыносимо жить под пятой завоевателей. Порою думаешь, хотя бы раз вдохнуть воздух свободы, а после можно и умирать.

– Так может говорить человек, который заботится только о себе, а не о своем народе, – ответил ему Граис. – Нет худшего преступления, чем попустительствовать стремлениям. Я скажу тебе даже больше, Фирон: сейчас власть империи – благо для Йера. Завоеватели не раздавили нашу страну, а, напротив, заставили сплотиться прежде разрозненные кланы йеритов, которые, должно быть, впервые за всю свою историю почувствовали себя единым народом. Сегодня на базаре меня называли северянином, но это звучало не оскорбительно, как прежде, когда под словом «северянин» подразумевалось «дикарь». Теперь оно звучит, как слово «друг». Если бы Йер не захватила империя, то его растащили бы на куски воинственные соседи.

– И что же дальше? Так и жить с Кахимской империей, сидящей на загривке?

– Ни одна империя не может существовать вечно. Ее раздирают изнутри собственные противоречия. Кахимская империя, так же, как многие другие до нее и после нее, вскоре рухнет, и тогда Йер станет единым сильным государством.

– И сколько же ждать падения Кахима?

– Все во власти Поднебесного, – развел руками Граис. – Хотя я не стал бы надеяться на то, что нам доведется это увидеть.

Фирон покачал головой и, залпом осушив свою кружку, закусил рыбой.

– И что же ты собираешься делать? – спросил он Граиса после долгой паузы.

– Я должен помочь Сирху вернуть доверие народа, – ответил Граис.

– Неблагодарное занятие, – криво усмехнувшись, покачал головой Фирон.

– Быть может, ты слишком строго судишь Сирха, – мягко и даже чуточку вкрадчиво произнес Граис.

– Как уж заслужил, – довольно резко отозвался Фирон.