Маленький богатырь - Ольга Новикова

– Ну, здравствуй, богатырь!

От неожиданности Ромка отскочил в сторону. Враг, о котором Сирин предупреждал, появился внезапно. Ромка сразу его узнал – огромный ворон с черными как ночь глазами без зрачков вырос перед Ромкой будто из-под земли.

– Где же твой проводник и мой добрый друг Сирин? – спросил Ворон. Его голос был слишком мягким и приторным, как патока, от которого Ромку тут же начало подташнивать. Вспомнив предупреждение Сирина о том, что ни при каких обстоятельствах нельзя разговаривать с Вороном, Ромка стиснул зубы и постарался ни о чем не думать. – Что же ты не здороваешься, богатырь? Я тебе вот пожелал здравия, а ты мне? Молчишь, так какой же ты богатырь?

Ромка изо всех сил старался не слушать Ворона, чтобы не было повода возразить ему. Но навянин продолжал его доставать, любыми способами, как будто шпион старался разговорить жертву, переходя от оскорблений к уговорам, а потом к угрозам. Через мгновение Ромка не поверил своим глазам, навянин стал расти, увеличиваться в размерах, превращаясь в гигантскую тучу. Ромка понял, что навянин хочет его до смерти напугать и вызвать крики или мольбу о пощаде. Он внутренне собрался и приготовился ко всему. Ворон перешел в наступление – одним рывком мощные когти схватили Ромку, подняли его над землей, мотая и тряся, как котенка. Потом снова подкинули вверх и с силой швырнули на землю. Ромка поднялся, потирая бок и вытирая слезы бросился к сумке и достал шкатулку Лели. Он внезапно вспомнил про глиняный гудок, вынул его и подул.

И тут же струи пламени разорвали черную тучу, раскидав ее в разные стороны. Ворон снова принял свой облик, и Ромка увидел, как сверху, с неба один из огненных коней Хорса бросился вниз, прямо на Ворона. Конь сбил навянина с ног и стал топтать его огромными копытами. Когда Ворон перестал трепыхаться, конь отступил. В тот же момент хитрый навянин, расправив крылья, и улетел прочь.

Придя в себя, Ромка осторожно подошел к своему спасителю. Дыхание перехватывало от того, что он так близко видел одного из огненных коней Хорса. Конь как будто был рожден в огне. Все его тело полыхало и искрилось, рубиновая грива развевалась на ветру скользящими языками пламени, которые растворялись в густом воздухе, а могучие ноздри, как выхлопные трубы, выбрасывали клубками и струями настоящий синий дым. Конь поднял голову, и Ромка увидел в черных блестящих зрачках свое отражение. Закрыв глаза, мальчик протянул руку и дотронулся до пышущего жаром огненного крупа. И на этот раз он совершенно не обжегся, как и при знакомстве с огнедубами. Мальчик открыл глаза и уже без страха погладил коня, потерся щекой о пылающую гриву. Конь фыркнул, обдал Ромку жарким дымом, подпрыгнул и ускакал вверх, оставляя за собой огненный след, в котором сгорали и таяли молочные облака.

– Вот ты познакомился с конем Хорса, – сказал Сирин.

Он как всегда появился внезапно и был снова в птичьем обличье. Ромка облегченно вздохнул, увидев Сирина.

– Он спас меня от Ворона, – пробурчал Ромка.

– Ты, кстати, где был?

– Что от тебя хотел Ворон?

– Не знаю, по-моему, убить хотел. Слишком он разозлился, когда я с ним отказался разговаривать, – ответил Ромка.

– Ворон лгун, но обмануть он может только того, кто вступит с ним в беседу. Когда не реагируешь на него, он выходит из себя, – объяснил Сирин.

– Теперь нас ничего не останавливает, Макошь живет во-о-он там, на самой вершине.

– А как мы туда поднимемся? У этой скалы совершенно нет никаких выступов, я проверил.

– Ты забыл, что у меня есть крылья. Давай, забирайся!

Сирин расправил крылья и они взмыли прямо на вершину изумрудной скалы.

– Вот мы и у Макоши, – сказал Сирин, когда они добрались до углубления в изумрудной пещере, располагавшейся на самом верху. Пещера явно была чьим-то домом, вход в нее преграждали изумрудные створки дверей.

– Я подожду тебя снаружи, тебе надо встретиться с Макошью наедине, – пояснил Сирин. – То, что она поведает, нужно знать только тебе. Боги также получат ответ, который с нетерпением ждут, – пояснил он и спокойно остался ждать у входа.

Жилище Макоши было таким же необычным, как и все в этом мире. Изумрудная прялка, стоявшая посреди пещеры, и такая же утварь (как Ромка и ожидал, здесь все было изумрудное, а также, кажется, малахитовое – про малахит Ромка когда-то узнал из сказки «Малахитовая шкатулка»), аккуратно разложенная на таких же изумрудных полках. К тому же пещера была совершенно без крыши, и можно было, задрав голову, наблюдать, как по синему своду Ясуни бродят огненные жеребцы, стряхивая с гривы оранжевые искры, падавшие на Ирий словно лучи.

– Здравствуй, – услышал Ромка.

В дверях показалась молодая великанша с белесыми, клубящимися как туман волосами (поскольку на женщине не было никакой короны, Ромка подумал, что она не принадлежит к царскому роду Сварога). Все одеяние женщины было слишком простым на первый взгляд: обычное бесцветное платье без узоров не казалось таким очаровательным, как наряды цариц-великанш во дворце Сварога. Но материя, из которой было соткано платье, удивляла. Ткань выглядела плотной, но при этом не мешала ее обладательнице спокойно и изящно передвигаться. Ромка решил, что материя не так проста, какой кажется на первый взгляд. В тонких изящных руках богиня держала изумрудное ведро, из которого выплескивалась золотистая жидкость. Женщина поставила ведро, вытерла руки, поклонилась Ромке, и ее платье вдруг окрасилось в другой цвет – из серого оно превратилось в зеленое, а потом и вовсе стало переливаться, словно перламутр. Раскрыв рот, Ромка завороженно смотрел на эти метаморфозы, и не сразу услышал, как женщина обратилась к нему.

– Ты ли наш богатырь? – и не дожидаясь Ромкиного ответа, продолжила: – Я Доля, дочь Макоши.

Мальчик взглянул на ведро.

– Это живая вода, – объяснила Доля.

Тут вошла еще одна женщина – она была точным подобием Доли, так же красива, но ее волосы напоминали клубящийся черный дым, а платье было серым и таким же простым, как у сестры. Но, когда женщина приблизилась к Ромке, ее платье тоже поменяло цвет, вот только оно не стало переливаться, словно перламутр, а окрасилось в багровый цвет – словно закат над бушующим морем, затем потемнело и стало совершенно черным, как беззвездная и безлунная ночь, а потом на нем проступили морские волны – на одежде разыгрался настоящий шторм, пока у Ромки не закружилась голова. В себя он пришел только от голоса Доли.

– Это моя сестрица – Недоля, она тоже Макоши.

Ромка заметил, что глаза Доли излучали радость и тепло, в них плескались радуга и северное сияние, от которых невозможно было оторваться. В Недолиных глазах, наоборот, бродили чьи-то тени, тонувшие в холодном тумане, и безмолвно вскидывали свои тонкие, ломкие молящие то ли о помощи, то ли о прощении руки. В эти глаза просто невозможно было смотреть. Недоля вошла в пещеру, тоже с изумрудным ведром. Из него выплеснулась и разлилась по полу неприятная красноватая и немного маслянистая жидкость. Ромке стало жутко.