Отражение заката - Melon

— Нет, — просто с улыбкой ответил Хосын, отпуская уже застёгнутое нижнее бельё и случайно касаясь кожи девушки, от чего та вздрогнула. — С фиксатором справишься или мне далеко не уходить? — уже с некой издёвкой произнёс он.

— Справлюсь как-нибудь, иди уже, — прогоняла парня писательница.

— Какая ты злая. Только что сама позвала, а теперь гонишь. Вот же не повезёт кому-то, — в шутку ворчал айдол, нащупывая дверь и выходя.

Разобравшись со всеми водными процедурами, молодые люди спустились на кухню. Усадив девушку на стул, Хосын начал думать, что приготовить. Обычно он еду либо заказывает, либо сам ходит в рестораны, дома он готовил редко, и продуктов было немного. Вот уже третью минуту он стоит у открытого холодильника и изучает его содержимое.

— Может, просто сваришь пару пачек рамёна? А то мы тут с голоду помрём, пока ты решишь, какое блюдо сможешь приготовить, — предложила Рина, слегка посмеиваясь.

— Нет, тебе необходимо соблюдать диету, чтобы кости быстрее срастались. Как минимум завтрак и обед должен быть полезным, — задумчиво ответил айдол, доставая ингредиенты.

— Только не говори, что будешь готовить кашу.

— Её самую, — улыбнулся хозяин дома.

— Меня от неё уже тошнит, — тяжело вздохнула писательница.

— Но ты ещё не пробовала кашу от Ан Хосына!

— Не обнадёживает. Чтобы ты туда ни добавил, это всё равно будет каша, — Рина надеялась хотя бы у Хосына дома наесться вдоволь вредной пищи. Вся эта полезная больничная еда уже изрядно надоела. Но её мечтам не суждено было сбыться.

И вот через каких-то десять минут на стол приземлились две тарелки самой обычной каши.

— Ммм, какое разнообразие, — с сарказмом протянула гостья, даже не видя никаких закусок и представляя, каким скучным будет этот приём пищи.

— А я ещё не закончил.

Парень открыл морозилку и достал множество пакетов с замороженными фруктами и ягодами.

— Если у тебя есть аллергия или ты не любишь какие-то фрукты, то скажи сразу, пока я не добавил их к тебе в тарелку, — сразу произнёс айдол, наученный опытом.

— Нет у меня аллергии. И я люблю все фрукты и все ягоды, — с горящими глазами сообщила писательница. Перспектива поесть фруктов, пусть и не свежих, её очень обрадовала.

Хосын открыл все упаковки и достал всего понемногу, смешал всё в миске, но вместо того чтобы отправить всё это месиво в микроволновку, он разделил порцию, добавляя в кашу прямо так и перемешивая.

— Так каша остынет, фрукты разморозятся, и будет вкусно, — пояснил тот.

— Боже… Это же гениально! — восхитилась Рина, отправляя ложку каши в рот, прожевав. — Нереально вкусно! Это стоило того, чтобы ждать. Хосын, не хочешь стать моим поваром и готовить мне завтраки каждый день? — пошутила девушка.

— Боюсь, у тебя нет таких денег, чтобы заставить айдола быть твоим поваром, — рассмеялся тот в ответ.

— Эх, и вправду. Ну вот. Не будет у меня личного повара Ан Хосына, — наигранно расстроилась гостья. — Давай бросай свою карьеру айдола и поменяй квалификацию на повара!

— Я подумаю над вашим предложением, — с напущенной серьёзностью ответил тот, а после на кухне разразился громкий хохот.

Когда они успокоились и начали есть, раздался телефонный звонок. Хосын поднял трубку.

— Алло, здравствуйте.

— …

— Да.

— …

— В смысле сегодня? У меня же выходной.

— …

— Но у меня планы!

— …

— Хорошо, я понял.

Парень отложил телефон и, опустив голову, продолжил есть.

— Что-то не так? — взволнованно поинтересовалась Рина.

— Нам сегодня поставили фотосессию через два часа, — грустно сказал он, и повисла тишина.

Переварив информацию, писательница произнесла:

— Ну, ничего страшного. Работа такая, что поделать? Выбора всё равно нет. Посижу, телевизор посмотрю, подожду. Мы бы и без звонка также смотрели фильмы.

— На самом деле, я хотел съездить с тобой в одно место… — ещё грустнее вздохнул Хосын.

— Ну и что? Место это твоё никуда не убежит, в другой раз съездим. Нет смысла сейчас убиваться по этому поводу, ничего не сделать. Так что доедай и иди собирайся. Это твоя работа, — улыбалась девушка, хоть ей самой тоже было грустно.

— Чёрт! — парень зарылся руками в волосы от злости и отчаяния. — Я хотел провести этот день с тобой, а теперь ты снова будешь одна!

— Я ведь буду одна не целые сутки! Не думаю, что фотосессия продлится настолько долго, — продолжала она успокаивать айдола.

— Прости… И спасибо.

— Ешь давай, — просто улыбнулась Рина.

После позднего завтрака Хосын провёл девушку на диван, а сам ушёл собираться. Затем, оставив рядом с диваном инвалидную коляску на случай, если ей понадобится в туалет, покинул дом.

Так писательница сидела перед большим экраном и занималась уже изрядно надоевшим за последний месяц делом. Прошёл час, два, пять. Дверь дома открылась. Но это был не тот, кого она так ждала. Это был курьер, которого Хосын попросил доставить еду прямо к дивану, объяснив ситуацию.

Молодой человек принёс целый пакет еды из ресторана и, пожелав приятного аппетита, удалился. Открыв пакет, писательница увидела какой-то корейский неизвестный ей суп, рис, множество закусок, непонятное мясное нечто, которое подразумевалось как второе блюдо, небольшой тортик и термос с чаем. Также там лежали необходимые столовые приборы.

— Это же так калорийно, — улыбнулась она, представляя, как айдол заботливо выбирал всё это, — я так могу и лопнуть.

Ещё часа через два девушка с очень большим трудом добралась до туалета и успешно вернулась обратно на диван. Парня не было уже семь часов, из-за чего ей было невыносимо грустно. Она и представить не могла, что фотосессии такие долгие. Но это его работа, что Рина прекрасно понимала. Телевизор она уже давно выключила, ведь глаза уже болели. А поскольку ничего другого под рукой не было, она просто смотрела в окно на небо, уже усыпанное звёздами. Так она и уснула.

На самом деле фотосессия не должна была длиться так долго. Но ребята, которых вытянули в их единственный выходной, никак не могли сосредоточиться. Каждый из них думал, как быстрее уйти отсюда, и все фотографии получались неудачными. Пришлось переснимать всех участников несколько раз по отдельности, а потом ещё дольше пытаться сделать нормальное совместное фото.

Из-за каждой уходящей минуты Хосын переживал всё сильнее, а чувство вины росло с завидной прогрессией. Через камеры, что установлены у него дома и посылают данные на телефон, он видел, как Рина мучается, как ей тяжело открыть упаковки с едой, как тяжело пересесть на коляску и передвигаться на ней, используя лишь одну руку и ногу. Ему было видно, что фильмы не вызывают никакого интереса, что она смотрит на входную дверь в ожидании её открытия.