Деревня Тюмарково - Екатерина Бердичева

Вздохнув, я снова закрыла глаза и заснула крепким сном пусть уставшего физически, но абсолютно спокойного и уверенного в правильности своих поступков человека.

***

Рассказ третий. Соседи

***

Занавесок на окнах, глядящих в сторону востока, не было, поэтому утреннее солнце красило своими оранжевыми лучами не только белую печь вместе со свисавшей с потолка паутинной бахромой, но также нас с Маней, старательно отворачивающих носы от его бессовестного взгляда. Потянувшись, я достала из-под подушки телефон.

— Бли-ин… Пять утра…

Перекинув через собачью тушку ноги, я отвернулась от светила, чтобы продолжить сон, но… едва мои глаза закрылись, в уши врезался яростный крик петуха, выгуливающего кур прямо под окнами.

— Природа, мать наша… — Простонала я и поднялась, задумав посетить уединенный уголок, находящийся на стыке избы и сарая. Маня, узрев, что я встаю, решила, что пришло и ее время удобрить травку…

— Иди. — Ухмыльнулась я. Прошлепав в майке и кроссовках на босу ногу к входной двери, я толкнула створку наружу. Ненавижу, когда кто-то мешает мне спать!

Маня была на редкость умной собакой. Обозрев копошащихся в траве и забывших о вчерашнем испуге кур, она сделала длинный и молчаливый прыжок в сторону гордо глядевшего на жен петуха. Лишь в последний момент заметив летящую к нему черную тень, тот неловко подскочил вверх и, плеснув крыльями по воздуху, огласил окрестности истерическим воплем. Куры, видя поспешное бегство предводителя, дружно рванули за ним. Маня, посмотрев на меня шкодливым глазом, сделала по двору круг и присела в покрытую росой траву. После чего, сделав дела, сразу вернулась в дом.

— Умница! — Похвалила я ее, закрыв дверь. Надеюсь, мои милые соседи до сих пор спят…

Вытерев тряпкой собачьи лапы, я похлопала ладонью по кровати.

— Думаю, мы вполне можем еще полежать…

Второй раз мы проснулись, когда телефон показывал девять часов, а также уведомление о том, что пришло письмо. Нажав на конвертик, я открыла текст и улыбнулась: мне писал Сережка.

«Привет, мама! Надеюсь, что вас до сих пор не съели комары, а смысл сельской жизни заключен не только в навозе. У меня все нормально. Живем в двухкомнатном гостиничном номере почти на побережье: всего-то два часа на такси через пробки. Зато с седьмого этажа открывается чудесный вид на ночной клуб и три бассейна, подсвеченных ночью прожекторами. Жаль, что у меня с собой нет бинокля! Вчера вечером мы ходили в ресторан. Папа заказал суши и еще какой-то живой деликатес. Он был скользким и все время шевелился. Мне стало его жаль. Рядом с нашим столом стоял аквариум, и я его туда выпустил. Печально, но спасенный, похоже, оказался сухопутным. Мир его праху! Зато как рыбий корм он оказался весьма хорош. После случившейся на моих глазах кровавой расправы есть уже не хотелось, поэтому пришлось лечь голодным. Сегодня встал пораньше, чтобы быстрей насладиться завтраком, но папина любовь объявила, что садится на диету. Папа проникся к ней состраданием, а я подумал, что она слегка переела и теперь мучается запором. Поэтому первую половину дня мы решили провести в номере, а вторую — на прогулке по местному дешевому базару, где, как сказал гид, продаются фирменные изделия высоких модных домов. Так что не переживай, мамочка. Отдых — просто класс!»

Кажется, при чтении этого письма на моем лице появилось нечто нехорошее… Смотревшая в мою сторону Маня тихо спрыгнула с кровати. Втянув голову в плечи и на цыпочках, стараясь не стучать когтями, она удалилась в сторону кухни, где еще со вчерашнего вечера в миске лежал корм. И хруст его на собачьих зубах был почти неслышен. Возможно, его заглушали мои кровожадные мысли, в которых я рыбой-пилой расчленяла бывшего и его пассию на мелкие… очень мелкие части и скармливала их акулам Адриатического моря.

Тут телефон пикнул новым сообщением, и я, крупно вздрогнув, нажала на конвертик. Сообщение было написано Серенькиным отцом.

«КАТЯ! Прошу, не принимай черный юмор своего сына близко к сердцу! Учти, если с тобой случится инфаркт, спасать тебя некому! Не верь глазам своим: у нас все в полном порядке! Отель находится на побережье, живем мы на втором этаже, бассейн, да, прямо под нами, но без ночного клуба. Мы поужинали, позавтракали и сейчас едем в парк водных аттракционов. Все здоровы, чего от всей души и тебе желаем. P.S. Не пей сырую воду и молоко. Если вдруг козленочком станешь, местные сделают из тебя шашлык, а Маню пустят на шапку. Обнимаем!»

Я шумно выдохнула. Ну что можно сказать? Иногда отец с сыном друг друга стоили.

Переведя взгляд в окно, я увидела зеленую листву, зеленую травку и зеленую птичку, прицепившуюся коготками за подоконник. А еще — солнечных зайчиков, скачущих в этой самой листве. Несомненно, наш новый день будет прекрасным!

***

Позавтракав, я замочила в чистой колодезной воде испачканную кашей миску и решительно взяла в руки поводок. Маня тут же начала подпрыгивать и бить мои ноги хвостом.

— Не возражаешь, если в деревне пойдешь пристегнутой? — Рука привычно защелкнула карабин на кольце ошейника. — Не хочется вот так сразу портить мир во всем мире… Аборигены должны привыкнуть и смириться с новым суверенным государством на когда-то захваченной ими ничейной территории. Но их много, а нас — всего двое. Кстати, запомни: здороваться буду только я. А твоей задачей будет показать свое королевское воспитание. Поняла?

Маня показала в улыбке зубы и подбежала к двери. Я распахнула створку…

Кажется, у нас обеих вытянулись морды-лица: ровно напротив моего крыльца к колышку была привязана круторогая коза. Интересно, именно под моими окнами растет самая сочная травка, или это акт политического давления?

Переглянувшись, мы спустились со ступеней вниз. Заперев дверь новым замком, мы обошли козу по стеночке и через высокую некошеную траву направились к дороге. С соседями я здороваться передумала, однако их любопытные взгляды сквозь оконные занавески сверлили мою спину до тех пор, пока нас не скрыли кусты.

— Негоже начинать ассимиляцию с военных действий. — Сказала я Мане, снимая поводок. — Однако если мы не сойдемся характерами, придется ставить забор. А еще, вставая босыми ногами в траву, хочется думать о ее чистоте, а не дарах в виде удобрения!

Не знаю, насколько моя собака задумывалась над подобными вопросами, но, похоже, тут ей нравилось все: звуки, запахи, свежий ветер и яркие природные краски. А любая живность, чирикающая на обочине или летающая по воздуху, пробуждала в ней охотничьи