Невеста Ноября - Лия Арден

– Не хмурьтесь, дорогие гости, – ласково улыбается Мира. – Уверена, что в следующем году Август, Сентябрь и Октябрь принесут щедрые дары. Лучше не говорить о проблемах, чтобы их не накликать.

– Особенно в такой приятный вечер, – поддерживает сестру Василиса.

– Правы прекрасные княжны, – голос Исая смягчается. – Грешно хмуриться в такой милой сердцу компании.

– Согласен с братом. Прошу простить меня, Мира, Василиса и Яра, что завёл я эту мрачную беседу, – с виноватой улыбкой говорит Владимир, задерживая взгляд на Василисе, на что старшая сестра в притворном смущении хлопает ресницами.

Отец поддерживает молодых князей тостом, все пьют и заводят более весёлые разговоры о прошлых годах, делятся воспоминаниями о праздниках и значимых событиях. Братья из Истрога расхваливают Ренск, отмечая изысканную резьбу и роспись на наших домах, которой славятся ренские мастера. Говорят о красотах наших лесов и не забывают упомянуть былые заслуги моего прадеда, деда и отца, которые развили Ренск из скромного поселения в процветающий город. Отец доволен этими речами, проникается всё большим доверием к гостям. А завершают свои речи истрогские князья, активно расхваливая красоту моих сестёр. Всё это тянется долго, и с середины беседы я прекращаю слушать, уделяя всё внимание своей тарелке.

– …но и повезёт кому-то взять вашу младшенькую в жёны.

Я больно прикусываю язык, услышав фразу Владимира. Неловко откашливаюсь и торопливо прожёвываю еду, перебирая в голове варианты, как нужно ответить на такой комплимент.

Подняв глаза, натыкаюсь на испытующий взгляд Исая, из-за чего у меня бегут мурашки по спине.

– Верно говорит Владимир, глаз от такой красы не оторвать, – неожиданно поддерживает он.

Вся кровь отливает от моего лица, а молодой князь расплывается в довольной ухмылке, всем своим видом демонстрируя, что осознаёт, как звучат его слова, и делает это специально. Краем глаза замечаю, как дёргаются сестры, переводя недовольные взгляды на меня. Теперь я жую медленно, намеренно растягиваю остатки еды, чтобы не отвечать. Мира больно щиплет меня за бедро, и я дёргаюсь, задевая ногой ножку стола.

– Все дочки у вас как на подбор, – продолжает Владимир, явно не ощущая, как накаляется обстановка. Судя по выражениям лиц, из них двоих лучше всего подмечает общее настроение Исай, но вместо того, чтобы помочь, только всё усложняет, следя, как я буду выпутываться.

В его глазах искрится веселье, похоже, чужая неловкость забавляет младшего князя.

– У всех троих кожа светлая да щёки румяные, но у младшей ещё и коса особенная, – дополняет Исай речь своего брата, раз за разом возвращая разговор ко мне. Я стискиваю зубы, стараясь удержаться от гримасы.

– Когда ты, Яра, родилась? – с интересом спрашивает Владимир.

Мужчины вокруг нас замолкают, заинтригованные разговором. Еду я уже проглотила, и у меня нет оправдания для игнорирования вопроса.

– Сестрица наша Яра действительно особенная, – встревает Мира, пока я открываю рот. – Родилась она в последние мгновения ноября! Чуть Декабрь её себе не забрал!

Мира наигранно взмахивает руками, одаривая меня сочувственным взглядом, от которого я едва не закатываю глаза.

– И то верно, но подтверждено, что ноябрьская у меня дочка. Декабрю её отдавали, а тот не забрал, лишь волос коснулся, – поддерживает отец, хотя не замечает, что беспокойство средней сестры – притворное.

– Так это о тебе молва ходит, княжна-отвергнутая-Декабрём? – удивляется Исай.

Очередное прозвище. Только это ещё и звучит жалко. «Декабрьской колдуньей» хотя бы пугают глупцов, а «отвергнутая княжна» у всех вызывает непонятную жалость, будто я прокажённая.

– Она самая, – вздыхает Василиса.

– А вы сами, дорогие князья? – натягиваю дружелюбную улыбку.

– Я родился в начале октября, а Исай под конец ноября, – отвечает мне Владимир. – Мы оба осенние, как и ты, Яра.

Теперь я понимаю, почему в Исае чувствуется что-то мрачное: от него, как и его месяца, веет холодным ветром, хотя в этот период солнце всё такое же жёлтое.

– Но чёрные волосы… – возвращается к ненавистной мне теме младший князь Истрога. Упирается руками в стол, подаваясь вперёд, ближе ко мне, – такого оттенка я не видел. Позволишь прикоснуться к косе?

Я вся немею от его наглости. Василиса роняет ложку, и та звонко ударяется о стол. Отец хмурится. Все сидящие рядом замолкают в напряжении. Владимир ощутимо бьёт брата локтем под рёбра, и Исай охает от боли, сгибаясь.

– Прошу простить моего младшего брата. Он верный помощник, но и проблем мне создаёт немало. Привык всё напрямую спрашивать, хотя временами ему лучше рот захлопнуть, – оправдывается старший князь, виноватый взгляд мечется между отцом, мной и сёстрами. – Не хотел он Яру обидеть, просто не научился своё любопытство сдерживать.

– Если дочь простит, то и я в обиде не буду, – соглашается Дарий. – Дочь, простишь Исая?

Князья и сёстры поворачиваются в мою сторону, ожидая вердикта, а я сжимаю в руке ложку, не желая такого внимания. Владимир смотрит на меня с мольбой во взгляде и вновь толкает локтем брата.

– Прошу простить меня, княжна. Я, право, из любопытства. Волосы твои прекрасны, вот я и не сдержал интереса. – Не проживи я восемнадцать лет с Василисой и Мирой, то и не разобрала бы за виноватым взглядом Исая притворства. А оно там определённо есть.

Все осведомлены, что к женской косе могут притрагиваться разве что близкие родственники женского пола да жених или муж. Другим мужчинам запрещено. Но мотивы Исая мне абсолютно не ясны, ведь ему явно достанется Мира. Может, ему действительно просто интересно?

– Чем мне загладить свою вину? – неуверенно улыбается молодой человек, когда моё молчание затягивается.

Мне ничего не нужно, поэтому я уверенно открываю рот, намереваясь отказаться от искупления и закрыть тему:

– Я не…

– Наша Яра больше всего любит сказки, – невинным голосом позорит меня Мира, обхватывая рукой за плечи. – Она простит, если расскажешь ей что-то интересное.

– Сказки? – переспрашивает князь.

– Расскажи ей про месяцы. Она любит слушать о том, как Ноябрю удалось убить Декабрь, – соглашается Василиса.

Я стараюсь не выдавать своего волнения от таких заявлений при огромном количестве незнакомых мужчин, да ещё и в присутствии князей. Я взрослая, а сёстры всех убеждают, что я до сих пор без сказок не могу прожить. Это неправда, мне просто нравится слушать истории. Сдерживаю желание поморщиться от ощущения, как еловые иголки в венке неприятно скребут кожу головы. Дёрнув плечом, я сбрасываю руку сестры.

– Всё верно, князь, – подтверждаю я, отчего мои сестрицы приходят в смятение. – Я почти уверена, что нет истории, которую я бы не слышала. Расскажешь ли мне о братьях-месяцах то, чего я не знаю?