Чудесный переплет. Часть 1 - Оксана Малиновская

Испуганный поросёнок громко визжал и извивался под мышкой деда, которому ничего не оставалось, как поспешно опустить на пол и его, не выпуская из руки поводка.

— Вы на метро ехали? — изумился мужчина. — Да как же вас с животными пропустили?

— Я их в сумке пронёс, — довольно хихикнул дед, гордый своей сообразительностью.

— Ай, молодец! — похвалил его Матвей, и мы рассмеялись.

— Да что мы в тамбуре–то стоим? Пойдёмте в вагон. Какое у вас место? — обратилась я к старичку.

— Э–э–э… вагон десять, место двадцать, — прочитал он, достав из кармана старого, залатанного, но опрятного пиджака билет.

Я замерла на месте. Мать моя женщина… это же… наше купе! Выходит, весь этот зверинец будет размещаться в моём купе?! Нет, дедушку, разумеется, я не причисляла к зверинцу и ничего против него лично не имела, но вот его спутники… Мои размышления внезапно были прерваны истошным воплем проводницы, которая от начала и до конца молча наблюдала за водружением в вагон дедульки и его мохнато–щетинистой братвы, не в силах побороть напавший на неё от изумления столбняк. Теперь она прочухалась и громко возвестила о своём существовании.

— Это что же тут происходит, а? Что же вы творите, а? А если бы вы под поезд попали — кому отвечать?! Мне?! Хулиганы, я сейчас полицию вызову! — возмущённо орала фрекен Бок, всё сильнее и сильнее распаляясь.

Дед и Матвей неуверенно переминались с ноги на ногу, чувствуя себя виноватыми. Щенок спокойно сидел в сторонке, внимательно наблюдая за происходящим. Поросёнок, давно учуявший свободу, но не имевший возможности ею насладиться из–за шлейки, сдерживающей все его попытки вырваться, яростно дёргал поводок, требовательно визжа.

— Не нужно полиции, — спокойно обратилась я к фрекен Бок и смерила её уничтожающим взглядом. — Вы забыли, я уже здесь.

Проводница поперхнулась, откашлялась, потом пораскинула немного мозгами и сконцентрировала свой гнев исключительно на дедуле, который сразу же сжался в комок под напором агрессивной тётки.

— Вы что, не знаете, что животных нужно перевозить в багажном отделении или в специальных клетках? — грозно нависала фрекен Бок над вконец растерявшимся дедом.

— Да откуда же мне знать, дочка? — развёл руками дед. — Я, почитай, впервые скотинку на поезде везу.

— Как их зовут? — встряла в разговор я, с улыбкой на губах разглядывая поросёнка и щенка.

— Баксик и Бобрик, — улыбнулся в ответ старик.

В этот момент в дверях появился Иван и с изумлением на лице уставился на нашу компанию.

— Я тебе потом всё объясню, — обратился Матвей к Ивану.

Что это? Они знакомы? Вот это да! Я удивлённо перевела взгляд с Матвея на Ивана, пытаясь понять. А что тут, собственно, понимать? Если они знакомы, то та здоровая красная олимпийка и электробритва принадлежат Матвею! Теперь понятно, почему в купе не было второго попутчика, ведь он — Матвей, а Матвей всё время находился на улице. Йес! Мне положительно везёт сегодня на попутчиков!

— Незнание законов и инструкций не освобождает от ответственности! — продолжала громыхать проводница. — А почему они без намордника, а?

Дед на мгновение застыл, изумлённо вскинув брови, и тихо прошептал:

— А куды же им намордники цеплять… у них же, почитай, ещё и морды–то нету…

— Они же мне весь вагон загадят! — не унималась проводница.

— Ни–ни, и даже не боись, дочка, не загадят, я их из купе ни на секунду не выпущу, — быстро затараторил дедулька, стараясь звучать максимально убедительно.

Я ушам своим не поверила. Класс, просто класс… То есть получается, что вся эта четвероногая братия на протяжении долгого путешествия — а это почти сутки — будет радостно гадить в моём купе? Прелесть какая. М-да… в хлеву мне ещё никогда не доводилось путешествовать, и, честно говоря, подобная перспектива не внушала мне особого оптимизма.

И вдруг с интервалом в доли секунды произошло сразу несколько событий. Вагон внезапно сильно дёрнулся; чтобы не упасть, проводница отставила в сторону правую ногу; и без того напуганный поросёнок резко изменил траекторию направления прорыва и рванул в противоположную сторону. Дико визжа, свин пролетел между ног проводницы, не рассчитав тормозного пути, он не успел вовремя остановиться и с разгону врезался в стену головой. Контуженый поросёнок начал в панике метаться по всему тамбуру, всё больше и больше запутывая ногу фрекен Бок поводком.

Женщина раздражённо заверещала, начала топтаться на месте, трясти и взбрыкивать ногой как нервнобольная, стараясь избавиться от поводка, и в один прекрасный момент от души топнула ногой по хвосту невозмутимого щенка, сидевшего неподалёку и на удивление спокойно созерцавшего происходящее. От неожиданности и боли щенок громко взвизгнул и высоко подпрыгнул на месте. Он бы, наверное, стерпел обиду и проигнорировал непреднамеренное оскорбление со стороны фрекен Бок, но в тот самый момент, когда пёс снова приземлился на пол, перед его носом просвистела брыкавшаяся нога проводницы, и щенок, не сдержавшись, изо всех сил вцепился в неё зубами. Фрекен Бок взревела от страха и боли, как раненый бизон, настигнутый прайдом львиц; полуживой от страха визжащий поросёнок, по всей видимости, решил, что настал его смертный час, и из последних сил рванул в проход. С диким грохотом и воплем потерявшая равновесие проводница рухнула на пол. «Мама дорогая, сейчас что–то будет», — едва сдерживая хохот, подумала я, по стеночке пробралась в коридор вагона и юркнула внутрь, притворив за собой дверь.

Тут и там раздавался шум открывающихся дверей купе, из–за которых выглядывали взволнованные пассажиры. По вагону прошёл ропот испуганных голосов:

— Что, что происходит?

— Это был взрыв, вы не слышали?

— Кого–то убили?

— Вы тоже слышали вопли или мне лечиться пора?

М-да… Не хватало ещё весь вагон на уши поставить. Нужно что–то предпринять.

Я изобразила на лице озабоченный вид и громко сказала, обращаясь к высыпавшим пассажирам, которые всё же не решались отойти от своих купе и выглянуть в тамбур, в котором, как они подозревали, явно что–то происходило:

— Товарищи! Спокойствие! К нам в вагон ввалился пьяный бомж, и мы помогаем проводнице его вытурить, только пока безуспешно. Он такой грязный и вонючий, а ещё его тошнит, фу–у–у… — я с отвращением скривилась, передёрнула плечами и закончила фразу с самым невинным выражением лица: — Кто–нибудь хочет нам помочь?

Не успела я договорить, как послышался шум закрывающихся одна за другой дверей, и не прошло и нескольких мгновений, как коридор очистился от пассажиров и снова стал девственно необитаем. Я довольно ухмыльнулась и поспешила обратно в тамбур.

— Идите отсюда, да побыстрее, я всё улажу, — не успела я войти, как наткнулась на Матвея, выпроваживающего всех вон из тамбура.

Мы дружно ввалились в вагон и захлопнули за собой дверь, предоставив Матвею урегулировать конфликт.