Бабайка - Цогто Валерьевич Жигмытов

нас сюда люди, и спросил:

– Они что, через неделю придут за нами?

– Нет, – ответил Лю.

– А как же…

– Мы уйдем отсюда на геликоптере.

– Нам туда? – спросила Линда, указывая на дом аскетичного вида, стоявший в ста метрах от нас.

– Да, – сказал Лю. – Хватайся, – это уже мне.

И, подхватив кофр с оружием, мы двинулись к дому.

VII

– Здравствуйте, Учитель, – Лю улыбался широко и искренне.

– Здравствуй, – ответил Учитель. Был он совсем не такой, как я ожидал. Ничто нас так часто не обманывает, как стереотипы. Вместо белобородого сухонького старца с пронзительными раскосыми глазами я увидел крепкого, плотного, на вид нестарого мужчину.

– Здравствуйте, Учитель, – поздоровалась Линда.

– Добрый день, – поздоровался и я.

– С вами чужак, – сказал Учитель. – Как вас называть?

– Григорий, – поспешно представился я.

– Лю и Линда, – сказал Лю, не обращая внимания на мои реверансы. – Он действительно чужак, наш работодатель, и, мы надеемся, твой ученик.

– Защита или нападение? – непонятно спросил Учитель, обходя меня и разглядывая.

– Защита, – ответила Линда. – Выживание.

– Так плохо? – спросил Учитель.

– Не знаю, – сказал Лю. – Всего неделя.

– С оружием? – вот это я уже понял.

– Меч, – сказал Лю.

Меч? Я был готов поклясться: в кофре с оружием меча не было.

Учитель удивленно глянул на Лю, помолчал и сказал:

– Подпрыгни.

– Прыгай, – быстро сказала Линда.

Это он мне, сообразил я, и подпрыгнул.

– Пробегись до коновязи и обратно. Со всей силы.

Я сбегал. Это было недалеко, метров тридцать, но сильно мешало ощущение нереальности происходящего.

– Коснись носков.

Я коснулся. Для этого мне пришлось слегка согнуть ноги в коленях.

– Очень плохо, – сказал Учитель. – Понадобятся стимуляторы.

– И ещё, – сказал я. – Нападение. Нападение, а не защита.

Все трое молча глядели на меня.

– Грегу-арий, – мягко сказал Лю, старательно выговаривая моё имя. – Ты и так будешь мешать. А если ты ещё будешь проявлять инициативу…

Я молчал, глядя в глаза Учителю.

– Хорошо, – сказал Учитель, усмехнувшись. – Я что-нибудь подберу, когда станет ясно, на что ты годишься.

VIII

Первое занятие началось через час после нашего прибытия и длилось до заката. Учитель гонял меня немилосердно во всех режимах, по всей видимости выясняя, на что я способен.

Если бы не сын, я вряд ли всё это выдержал бы.

После ужина Лю вытащил кофр с оружием.

– Займемся огневой подготовкой, – сказал он.

– Знаешь, – сказал я проникновенно. – Мне бы хотелось отдохнуть. Завтра у меня будет тяжёлый день и…

– Это и есть отдых, – перебил меня Лю.

IX

Следующие четыре дня я помню плохо. Я словно попал в шаолиньский боевик. Я спал по два часа в сутки, с этим было просто – Линда регулярно скармливала мне какие-то тонизирующие пилюли, и спать мне не хотелось. Вот только ныло тело, каждая косточка ныла от непосильной нагрузки, и с мыслями было плохо. Я был притупевший от нагрузки и от этих пилюлей. (В один из вечеров Линда обмолвилась, что так и должно быть. Если ещё и думать, то попросту не выдержишь. Но вообще лучше осмысленно все это делать, сказала она, но тогда времени надо больше. На порядки больше). Какие-то изнуряюще монотонные упражнения с тяжеленными деревянными мечами. Растяжка. Бег в гору. Бег с горы.

И отражения нападений в самых различных положениях. Лежа. Сидя. Стоя. В позе лотоса. В момент прыжка. В падении. И всё это – тем же тяжеленным мечом, от которого болело запястье.

И так до заката, с одним пятнадцатиминутным перерывом на обед. Ужин. После ужина – три часа огневой подготовки. Под надзором Лю я разбирал и собирал оружие, изучал маркировку патронов и стрелял, стрелял, стрелял. С маркировкой, к слову, тоже возникла проблема. Легко ли различать патроны, помеченные разными оттенками жёлтого цвета?

Потом два часа сна. Ощущение было такое – закрыл глаза, и тебя тут же кто-то теребит за плечо. Подъём, завтрак, и всё сначала.

Лю и Линда тоже не бездельничали. Они перелопатили кучу информации, разрабатывая план, с сутью которого обещали познакомить меня перед самой операцией. Иногда их привлекал Учитель, и тогда мне приходилось метаться по ярко-желтой траве псевдоальпийского луга, отбиваясь сразу от троих. И каждый из этих троих намного превосходил меня в мастерстве, скорости, ловкости, и мечи их были легче моего.

Любителям романтики на заметку. Деревянные мечи бьют больно. Пусть даже и облегченные.

И знаете что?

Кажется, я больше не люблю шаолиньские боевики.

X

На пятый день, когда стало ясно, что до вечера мне не дожить, Учитель снизил нагрузки.

И заставил меня отработать три контратакующих приёма.

XI

– Ну и как он, Учитель? – спросил Лю.

– Теперь его не убьют в первые три секунды боя, – ответил Учитель. – Я имею в виду, настоящего боя. При его средних способностях трудно ожидать многого. К тому же он не трус, что тоже ему шансов не добавляет. Но может терпеть боль.

– Хорошо, – улыбнулся Лю. – Последнее качество ему ой как пригодится.

– Завтра мы едем в Драгон-Таун. Ближе к вечеру вернёмся на геликоптере. Часам к семи ты должен быть готов. Впрочем, мы позвоним, когда будем вылетать. Держи, – Линда протянула мне мобильник. – Не пытайся звонить кому-нибудь, этот телефон работает только на приём.

Лю в той самой позе скучающего плейбоя стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на закат.

– Красиво здесь, – сказал он, с сожалением оторвавшись от созерцания заката. – Знаешь, а ведь это может стать нашим последним делом. И мы будем жить в таком же месте. И никакого адреналина. Только биржа и казино.

– Да, – сказала Линда, мягко улыбаясь. – Очень может быть.

– Что ж, – сказал Лю. – Пора выдать парню его оружие.

Он прошел в угол единственной комнаты дома, и немного повозившись там, вышел на свет с длинным свертком в руках. Положил сверток на пол, и развернул ткань. Я увидел три сабли в ножнах. Лю зачем-то потрогал каждую, а потом подал мне одну из них.

– Возьми, это твоя.

Я принял саблю двумя руками. Я осмотрел простые, безо всяких излишеств ножны, гарду, темляк. Я медленно потянул клинок из ножен. Наверное, каждый мужчина в душе – воин. Чем ещё объяснить, что сабля показалась мне прекрасной. Чувствовалось, что этот клинок, блистающий в лучах заходящего солнца – совершенен.

– Почему именно сабля? – спросил я, хотя уже знал ответ.

Ведь это дракон. Существо необычное – и нельзя идти на него с автоматом, а можно только так: либо с саблей, либо с мечом. Один на один. Как воин.