Пилот ракетоносца - Макс Мах

— Прошу прощения, господа, — спросил он, выдохнув и снова вдохнув носом, — но что это было?

— Это текила, — объяснила капитан-лейтенант. — Ты алкоголик?

— Нет, сэр!

— Не "сэркай"! — усмехнулась женщина. — Во-первых, правило кают-компании — "без чинов". А во-вторых, нам с тобой летать. Называй меня командиром или Хеге. Зависит от ситуации.

— Спасибо, командир, — поблагодарил Эрик. — Я Рик, если что. Для вас, господа, тоже.

Среди "господ" было, как минимум, пять женщин, но правила одни для всех, так что, коли офицер, то по определению "не мэм".

— Ну, вот, — подытожил Эльст. — Познакомились и славно. Теперь о планах. Нас засылают к черту на куличики. В систему Фронтира. Место, если кто не знает, мерзопакостное, — если иметь в виду политическую ситуацию, — но начальству виднее. Приказ выдан. Полагаю, часа через два-три объявят тревогу, и начнем выдвигаться. Кто будет командовать тактической группой, не знаю, но думаю, скоро узнаем. С нами идут наши фрегаты охранения, а кто еще включён в группу, бог весть…

"Фронтир…" — Эрик сходил к бару, сварил себе чашку кофе — на этот раз натурального, — и, вернувшись к компании, занял место на периферии. Сидел, слушал разговоры, подавал реплики, если к нему обращались, присматривался к экипажу и другим офицерам. Отмечал особенности, давал первичные определения, классифицировал.

Из двенадцати членов экипажа "Вымпела-7", в кают-компании присутствовали пятеро: командир, пилот-навигатор, инженер и главный оружейник. Эрик был пятым и самым младшим по званию. Капитан-лейтенант Линдблат выглядела спокойной и уверенной в себе женщиной. Наверное, такой и была. Служит давно: лет пятнадцать-двадцать. Замуж пока не вышла, иначе бы оставила флот. На Эрика пару раз посмотрела недвусмысленным "оценивающим" взглядом. Может быть, хочет поиметь. Правда, устав ВКС "сожительство между членами одного экипажа и принуждение к таковому младшего по званию старшим" не поощряет. Впрочем, это в теории, а как обстоят дела на практике, иди знай! С другой стороны, как женщина, Эльга Эрику понравилась, и, если дойдет до дела, он отказываться не станет.

Остальные трое — мужчины в возрасте от двадцати до тридцати лет. Инженер — младший лейтенант, навигатор и оружейник — лейтенанты. Люди, вроде бы, неплохие. Но это лишь первое впечатление, а там, глядишь, будет и второе, и третье. Так что "будем посмотреть".

Оставались многочисленные офицеры бригады, но с этими, — во всяком случае, в основной массе, — Эрик предполагал познакомиться позже. Впрочем, кое-кто не стал "откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня". Где-то через полчаса после выступления комбрига, к Эрику подсел лейтенант-инженер из другого экипажа и провел довольно откровенный зондаж. Но Эрик вырос в таких местах, где к гомосексуализму относились с большим подозрением, а то и хуже. Обижать лейтенанта он, конечно, не стал, но сразу и недвусмысленно дал понять, что, уважая склонности других, сам он предпочитает женщин. Лейтенант внял и удалился так же тихо, как пришел. Но их разговор — случайно или намеренно, — слышала пилот с "Вымпела-5". Эта женщина была хоть и сильно старше Эрика, но, в то же время, гораздо младше командира "Вымпела-7". Решительная, как большинство пилотов, она сходу взяла "быка за рога".

— Как переносишь подпространственный переход?[21] — спросила, когда Эрик варил себе новую порцию кофе.

— Нормально, — пожал плечами Эрик. — А почему спрашиваешь?

— Первый "прыжок" будет длинным. Часов на восемь затянется. Не хочешь составить мне компанию?

То, что первый переход легче просчитать, а значит он будет сразу на большую дистанцию, не секрет. Это знал даже Эрик. Двенадцать часов разгона, прыжок длительностью шесть-восемь часов субъективного времени и новый разгон, который может быть простым или сложным в зависимости от привходящих факторов, но никогда не завершается меньше, чем за шесть часов. Если штурманы успеют определиться с точным местонахождением корабля и смогут сразу найти подходящую "точку выхода" из подпространства, последует новый прыжок, но он всегда будет, как минимум, вдвое короче первого прыжка. Впрочем, лейтенант спросила Эрика о другом. По традиции члены экипажа, незанятые на вахтах, проводят время первого перехода в постелях. Некоторые даже снотворное принимают. Но, если организм позволяет, отчего бы в это время не заняться сексом?

Эрик про такое никогда не слышал, но он по определению ничего толком не знал о настоящей жизни. Возможно, если это не подстава, и лейтенант знает, о чем говорит, такое времяпрепровождение в порядке вещей. И Эрик, если честно, очень хотел согласиться. Он ведь здоровый парень со здоровыми рефлексами, и потребности у него соответствующие. Кроме того, весь его сексуальный опыт сводился к посещению публичного дома. Один раз, да и то почти полтора года назад. Так что соблазн был велик, однако осторожность взяла верх. Пока не разберется, кто, как и чем здесь "дышит", ни о каких личных отношениях и речи быть не может. Аминь!

4. Пятое мая 2531 года, пространство звезды Уилберга

Пятого мая, после двенадцати дней вынужденных дрейфов, разгонных маршей и коротких прыжков, "Пакс Романа" вышел из подпространства в системе звезды Уилберга. Френсис Уилберг открыл эту звездную систему в 2094 году, то есть в самом конце Первой Волны Колонизации. Вскоре после этого вступил в силу запрет ООН на национальную колонизацию космического пространства, но граждане Свободного Штата Техас успели "застолбить делянку" первыми. Отличная экзопланета[22] земного типа — гравитация чуть больше земной, атмосфера чуть жиже, но, в целом, терпимо, — находящаяся внутри зоны обитаемости звезды главной последовательности — желтого карлика спектрального класса G3V. Планету назвали Фронтиром, звезду, так похожую на солнце, что местные жители солнцем ее и называют — звездой Уилберга или просто Уилберг или вовсе по-простому — ЗУ. За следующие сто пятьдесят лет, ООН семь раз пыталось заставить местное правительство открыть планету для массовой эмиграции из перенаселенных районов Африки и Азии, но, несмотря на малую плотность населения и обширные неосвоенные пространства, фронтиеры наотрез отказались принять беженцев, причем трижды дело доходило до открытых военных действий. Обломки крейсера Земной федерации, сунувшегося не туда, куда надо, и сбитого наземной системой ПКО[23], до сих пор — в назидание потомкам, так сказать, — лежали на плато Рейнджеров. Однако, несмотря на все усилия "объединенных наций" планета сохранила свою независимость и отстояла свои ценности.

В целом, как тогда, так и теперь, Фронтир отличался достаточно высокой — по сравнению со многими другими мирами, — расовой и религиозной терпимостью. Однако основную массу населения составляли и составляют потомки белых американцев, относящиеся к трем протестантским конфессиям. Все остальные — мусульмане, католики и евреи — являются меньшинствами, точно так же, как негры, латиноамериканцы и азиаты. Таков Фронтир — парламентская республика с жесточайшим — на грани тоталитаризма, — запретом на любые формы политической, религиозной или национальной деятельности, направленные на изменение существующего политического строя или на подрыв "стабильности", чем бы эта стабильность не являлась на самом деле.