Любовь. Офисная версия - Людмила Белякова

— Какую — слабую? — помрачнел он слегка, как же — у него нашли слабину.

— Неадекватное восприятие времени. То четверг упустил, теперь для тебя неделя до трех месяцев выросла.

— Ты на меня отрицательно влияешь.

— А ты салатику покушай, может полегчает. Они доужинали молча. Жанне показалось, Миша огорчен их будущим расставанием, и ей это польстило. Перейдя в комнату, они включили телевизор и попытались смотреть какую-то подержанную американскую комедию, но это быстро надоело.

Несколько минут после того, как на экране перестали кривляться американцы, они, сидя с ногами на тахте, просто смотрели друг на друга. Потом Миша отодвинул подол у Жанны с коленок и погладил ее по голени.

— Душ принять не хочешь? — чуть глуховатым голосом спросил он.

— Пока нет.

— А я хочу…

— Иди, я же не против. Там есть все, что надо.

— Мне там тебя надо.

— Чего ты такой озабоченный, а? — поинтересовалась Жанна, разглядывая его.

— Я не озабоченный, я — темпераментный, — разъяснил Миша.

— А какая разница?

— Озабоченный хочет всех женщин, а темпераментный — только некоторых.

— Но многих.

— Не многих, но сильно. И еще, озабоченному нужна любая, а темпераментному — эксклюзив.

— Весь наличный эксклюзив.

— Желательно весь, да, — охотно согласился Миша.

— Вот, меня Диана Ершова предупреждала на твой счет… Не послушала я…

— Кто — Динка-то?! — взвился Миша.

— Во-первых, она не Дина, а Диана…

«Да Динка она, Динка! Татарка, Дина Абдерряхимовна — во имечко-то!..

— А во-вторых, хвалиться своими победами над женщинами — низко.

— А никто и не хвалится, дорогая моя. Победы не было! Она сама ко мне клеилась, блин, год целый проходу не давала! Я из-за нее «симку» три раза менял — она через все фильтры проходила, тариф мне высаживала!

Он был явно зол, правда, непонятно на кого, на Дину-Диану или на Жанну.

— Ну, я ведь ее не послушала, — ласково сказала Жанна.

— Еще бы не хватало.

— А почему ты не ответил ей взаимностью? — продолжила она допрос.

— Я черных не переношу. У меня на них не… — Он ткнул пальцем в сторону полки с картонными божками.

— Все, достаточно, поняла. А как же они с Пашей?..

— А это уж потом было. Его она быстро уложила.

— А Паша знает, что она?..

— Нет. Мы ж с Павликом друзья. Зачем такими рассказами жизнь ему портить? Живут нормально, ребенок у них… И Анжелка, что с тобой сидит, — тоже мне колки подбивала.

— И ты тоже отверг ее как «черную».

— Да, а это не мое право?

— Право. Просто, извини, Майкл, не понимаю мужскую логику твоего поведения. Брюнетки тебя не волнуют…

— Абсолютно, — ответил он, презрительно выпятив нижнюю губу, и отодвинул Жаннин подол еще выше, до бедра.

— И девушки тебе нравятся малодоступные…

— Да, кто на шею вешается — та не моя.

— Но я-то не блондинка, согласись…

— Ну ты ж не черная.

— Я темно-каштановая.

Миша, не снимая одной руки с ее бедра, другой поворошил ей волосы.

— Да нет, не темная ты, нормальная…

— Но я и не неприступная крепость, и много сил на мое завоевание тебе потратить не пришлось.

— На тебя?! Да ты меня умучила в дуплянку! — взревел он. — Я вообще не знаю, как я до сих пор с тобой не взорвался!

Он вскочил с тахты и потянул ее за кисти рук.

— Все, хватит болтать! Напялила на себя хламиду, ни ног не видно, ни… у-у!

— Ой, только не рви! — бурно запротестовала Жанна. — Это итальянское платье, четыреста баксов, и то подешевке!

— Доводить мужика не надо, блин!

Хорошо, что рубашка у Миши была на кнопках, а то бы пуговицы пришлось собирать по всему пути до ванной.

— …Дай я воду включу — мне так нравится…

— Давай, но быстро!

Жанна уже знала, что надо сделать, чтобы Мише было хорошо и удобно, и он это оценил, удовлетворив ее быстро, умело и не причинив боли.

— Достал я до… куда надо? Хорошо тебе было? — прошептал он Жанне на ушко.

— Ты просто чудо… Мне все время кажется, что лучше уже быть не может, но ты все равно… делаешь это еще лучше…

— Ты просто развиваешься как женщина… Ну, давай еще, а?

Жанна потерлась лицом о его шею, и он ответил ей.

— Пусть все будет, как ты хочешь…

— …Ох, — вздохнула Жанна, заворачивая воду. — Интересно, в теории это как-нибудь называется?

— Что? — тоже тяжело отдуваясь, спросил Миша.

— Соитие под душем.

— А это важно?

— Может, я запатентую.

— О чем ты думаешь, — потряс он головой, протягивая руку за полотенцем.

Жанна вышла из ванной первой, накинув халатик, и, раз уж они начали свои интимные игрища, расстелила постель. На часах было всего восемь вечера. Та комедия по телевизору все еще шла, но в чем фишка, было все равно неясно, и Жанна выключила звук. Миша пришел и залез к ней под одеяло.

— Чего ты все время одеваешься? Почему я постоянно с тебя что-то сдираю?

— Сейчас прохладно. Ты тоже лучше сиди под одеялом. Простудишься перед своими соревнованиями…

— Ладно, но ты халат выброси. У тебя такая кожа… Зачем тебе вообще одежда?

— Я ж сказала — чтобы не баловать никого бесплатным стриптизом.

Они чуть помолчали, просто лежа рядом. Но долго это не продолжилось. Миша приподнялся на локте и положил руку Жанне на грудь.

— Что это у тебя сосочки совсем обмякли… Больше не хочется? Опять я перестарался?

— А что? — игриво спросила Жанна, чуть царапая его где-то в области пупка.

— А то… поэкспериментировать не хочешь? Самое время — торопиться некуда…

«Ага, вот они, подливки-соусы! Теорию не обманешь».

— Что ты подразумеваешь под «экспериментами»?

— Ну вот, например, как зайчики те — помнишь?

— Фу-у… Это какой-то разврат животный.

— Неправда. Но если нет, так нет. А ты такой фильм видела — «Основной инстинкт»?

— Да кто ж его не видел.

— Не хочешь попробовать, как Шэрон Стоун?

— Хочу! — резво согласилась Жанна и услышала, как Миша в темноте издал какой-то неясный, но явно выражавший ликование звук.