Дневник Верховского - Юрий Сафронов

И все-таки о проведении военной операции сербами, для поддержки «восставших» против австрийского «угнетения» боснийских сербов, при такой военно-политической обстановке, не могло быть и речи. Австрийская разведка наверняка знала о планах «Черной руки», поэтому австрийские маневры на территории Боснии в середине июня 1914 года, по-видимому, были призваны показать сербской стороне, что их авантюрные, с точки зрения Австрии, замыслы получат достойный отпор в случае попыток их осуществления.

Верховский, имевший немало встреч с сербской военной и политической элитой, и потому хорошо информированный, отмечал в своем дневнике (ссылаясь на мнение старшего доктора героической Первой Дринской дивизии Момчило Ивковича, члена радикальной партии с 25-летним стажем, товарища председателя Русского клуба): «В данный момент, конечно, только половина исторической задачи Сербии выполнена. Осталась другая, труднейшая – воссоединение сербов со стороны Австрии» (С. дн. 16.II).

По мнению академика Ю. А. Писарева, сараевское убийство было делом рук революционной организации «Млада Босна». Это была ответная реакция террористов-патриотов на насильственное присоединение в 1908 году к монархии Габсбургов Боснии и Герцеговины. Ю. Писарев считал, что эту версию можно считать весьма доказанной, поскольку она базируется на достоверных источниках[60].

А. И. Верховский в «Сербском дневнике» делал акцент на важность географического и стратегического положения Албании, считая, что этот вопрос действительно был вопросом войны и мира для Австрии и Германии. Австрия не могла допустить, чтобы выход из Адриатики был закрыт какой бы то ни было враждебной державой, сделав из Адриатического моря – закрытое море. Германия, которая планировала когда-нибудь «инкорпорировать» Австрию, полностью поддерживала такую позицию (С. дн. 13.II).

Важность албанского вопроса видна из меморандума императора Австро-Венгрии Франца Иосифа от 1 июня 1914 года, отправленного германскому императору, из чего тоже можно сделать определенные выводы о расстановке сил: «Сравнив сегодняшнюю ситуацию с ситуацией, возникшей накануне большого кризиса (1912–1913), следует констатировать, что общий результат, если мы его будем сравнивать с позиции Австро-Венгрии и Тройственного союза (Германии, Австро-Венгрии и Италии. – Ю. С.), ни в коем случае не может быть расценен как позитивный. Однако при подведении баланса нельзя не отметить и несколько положительных моментов. Удалось в качестве противовеса против проникновения Сербии заложить основы независимого албанского государства, которое, возможно, через несколько лет после завершения его внутренней организации станет военным фактором в расчетах Тройственного союза. Отношения Тройственного союза к набирающему силу и растущему Греческому королевству постепенно сформировалось таким образом, что Грецию, несмотря на ее сотрудничество с Сербией, не следует категорически относить к противникам… Болгария избавилась от воздействия русского гипноза и сегодня уже не может расцениваться в качестве проводника российской политики. Болгарское правительство, наоборот, стремится завязать более тесные контакты с Тройственным союзом. Наряду с положительными моментами нельзя не учитывать моменты отрицательные, являющиеся более важными. Турция, совпадение интересов которой с интересами Тройственного союза было очевидным, и которая представляла собой сильный противовес России, а также Балканским странам, была почти полностью вытеснена из Европы, и ее великодержавная позиция потерпела существенное поражение. Сербия, политика которой в последние годы отмечена недружественными тенденциями по отношению к Австро-Венгрии, и которая полностью находится под российским влиянием, достигла прироста территории и населения, значительно превышающего ее собственные ожидания»[61].

Военный агент России в Берлине полковник П. А. Базаров, указывая на пропаганду милитаризма в Германии, на силу милитаристских кругов, повсюду кричащих, что «война нужна была Германии, как гроза в душный летний день», предупреждал: «С настроением этим, несомненно, следует считаться…»[62].

О том, что Германия не останется в стороне в случае военного конфликта, заявлял и германский рейсканцлер: «Открыто противопоставив «славян» «германцам», он предупредил, что Германия никогда не оставит Австро-Венгрию одну, – «в верности союзу мы пойдем дальше дипломатического посредничества»[63].

Дальнейшее развитие событий отчетливо показало, что нужен был предлог, чтобы разгорелся общеевропейский пожар. Такой предлог был вскоре найден.

Когда Генерального штаба капитан А. И. Верховский в январе 1914 года убывал в Сербию, он несомненно знал, что заграничные командировки российских секретных агентов носили двоякий характер: одни назывались официальными приглашениями, на условиях взаимности, другие были негласными, с военно-политическим заданием, иногда даже по чужим паспортам. В случае обнаружения подлога могли быть большие неприятности не только для агентов лично, но и для российских министров – военных и иностранных дел.

Хорошо известно, что слежка со стороны зарубежных спецслужб производилась не только за военными агентами, но и за всеми офицерами, окончившими академию Генштаба, поэтому им нужно было постоянно не терять бдительности. Для того чтобы офицеру-генштабисту можно было выехать за границу (обязательно в штатском «партикулярном» платье) с использованием льготы по оплате проезда, нужно было соблюсти определенные условия. Согласно правилам, таким лицам выдавались обыкновенные билеты со штемпелем «офицерский», но не иначе, как по предъявлении на этот предмет удостоверения, снабженного фотографической карточкой воинского чина в надлежащей военной форме, удостоверений, и своих заграничных паспортов. Выдача удостоверений возлагалась на комендантов городов и крепостей или исполняющих их обязанности воинских начальников и под их непосредственную ответственность за правильность выдачи[64].