Хроники Дождевых чащоб. Книга 3. Город драконов - Робин Хобб

Порыв ветра стряхнул целый ливень капель с голых ветвей у него над головой. Он со вздохом отряхнул брюки. Ткань их сильно вытерлась, отвороты истрепались до бахромы.

– Мне нужны новые брюки.

Карсон поднял мозолистую руку и потрепал его по мокрым волосам.

– А еще тебе нужна шляпа, – спокойно отметил он.

– А из чего мы ее сделаем? Из листьев?

Седрик постарался, чтобы его вопрос прозвучал иронично, а не горько. Карсон. У него есть Карсон. И разве он не предпочтет жить в примитивном мире с Карсоном, а не в удачненском особняке, но без него?

– Нет. Из коры, – совершенно прозаично ответил ему Карсон. – Если сможем найти нужный вид дерева. В Трехоге была одна умелица, которая разбивала древесную кору на волокна, а потом их них плела. Некоторые вещи она обрабатывала смолой, делая их непромокаемыми. Она изготавливала шляпы и, кажется, плащи. Я такие никогда не покупал, но в данных обстоятельствах готов попробовать что угодно. Кажется, у меня не осталось ни одной целой рубашки или брюк.

– Из коры, – мрачно откликнулся Седрик. Он попытался представить себе, как будет выглядеть подобная шляпа, и решил, что предпочтет ходить с непокрытой головой. – Может, капитану Лефтрин удастся привезти из Кассарика ткань. Думаю, до тех пор я обойдусь тем, что у меня есть.

– Ну, нам все равно придется обходиться, так что очень хорошо, что ты считаешь, что это возможно.

Такие слова в устах Геста стали бы жгучим сарказмом. У Карсона это звучало компанейской шуткой над теми трудностями, которые им предстоит переживать вместе.

Оба ненадолго замолчали. Карсон уже собрал большую вязанку хвороста. Он туго затянул ветки ремнем и попробовал поднять вязанку. Седрик добавил еще несколько веток к своему вороху и с ужасом воззрился на получившуюся груду. Вязанка будет тяжелой, ветки будут в него впиваться, и вечером у него разболится спина. Опять. А Карсон уже несет новые сучья, услужливо увеличивая размер его кучи. Седрик попытался придумать хоть что-то позитивное.

– Но когда Лефтрин вернется из Кассарика, разве он не привезет вместе с припасами и одежду?

Карсон добавил принесенные ветки к вороху Седрика и обернул их ремнем. Затягивая его вокруг вязанки, он ответил:

– Многое будет зависеть от того, отдадут ли члены Совета все те деньги, которые они ему должны. Я предвижу, что они не станут спешить. Но даже если они ему заплатят, он сможет привезти только то, что ему удастся закупить в Кассарике и, возможно, в Трехоге. Думаю, еда будет на первом месте. После нее – такие припасы, как деготь, ламповое масло и свечи, ножи и охотничьи стрелы. Все то, что позволит нам выживать самостоятельно. Одеяла, ткань и тому подобное будут на последнем месте. Тканые изделия в Кассарике неизменно дороги. На болотах нет пастбищ, поэтому нет овец, которые давали бы шерсть. Эти луга – одна из причин, по которой Лефтрин так воодушевился насчет заказа племенного скота в Удачном. Но прибудет скот только через многие месяцы, так что «Смоляному» придется за ними возвращаться.

Несколько дней назад, вечером, капитан Лефтрин собрал их на «Смоляном» для разговора. Он объявил, что собирается спуститься вниз по реке до Кассарика и Трехога, чтобы купить столько припасов, сколько сможет. Он доложит Совету торговцев Дождевых чащоб, что они выполнили свои обязательства, и получит причитающиеся им деньги. Если хранители желают получить из Кассарика нечто определенное, пусть дадут ему знать, и он постарается это им достать. Двое хранителей тут же попросили, чтобы их заработок передали их семьям. Другие захотели отправить своим родным сообщения. Рапскаль заявил, что желает потратить все свои деньги на сладкое – любое сладкое.

Смех не стихал до тех пор, пока Лефтрин не спросил, не хочет ли кто-нибудь, чтобы его увезли обратно в Трехог. Наступило короткое молчание: хранители обменивались недоуменными взглядами. Вернуться в Трехог? Бросить драконов, с которыми они соединены, и снова стать отверженными среди своего народа? Если даже до отъезда из Трехога люди их сторонились из-за их внешности, то что теперь о них станут думать другие жители Дождевых чащоб? Время, проведенное в обществе драконов, не уменьшило их странности. Наоборот: у них выросла новая чешуя, новые шипы, а у юной Тимары появились прозрачные крылья. Сейчас драконы управляли их изменениями так, чтобы они доставляли эстетическое удовольстивие. Тем не менее большинство хранителей явно больше не были людьми. Никто из них не сможет вернуться к своей прежней жизни.

Элис не связала себя с драконом и внешне осталась человеком, но Седрик знал, что она не вернется. В Удачном ее не ждет ничего, кроме позора. Даже если бы Гест пожелал принять ее обратно, она не захотела бы вернуться к фальшивому браку без любви. С тех пор, как он признался ей в своих отношениях с Гестом, она стала считать свой брачный контракт с этим богатым торговцем недействительным. Она останется здесь, в Кельсингре, и станет дожидаться возвращения своего чумазого речного капитана. И хотя Седрик не может понять, что привлекает ее в этом мужчине, он готов признать, что, живя с Лефтрином в каменной лачуге, она стала гораздо счастливее, чем была когда бы то ни было в особняке Геста.

А что он сам?

Он перевел глаза на Карсона – и на минуту задержал на нем взгляд. Охотник – крупный, грубовато-сердечный мужчина, вполне ухоженный по своим собственным примитивным меркам. Он сильнее, чем был способен стать Гест. И добрее, чем мог быть Гест.

Если подумать, то и он тоже чувствует себя гораздо более счастливым, живя в каменной лачуге с Карсоном, чем когда бы то ни было в особняке Геста. В его жизни не осталось обманов. Не осталось притворства. И еще есть маленькая медная драконица, которая его любит. Его тоска по Удачному унялась.

– Чему ты улыбаешься?

Седрик покачал головой, а потом честно ответил:

– Карсон, я счастлив с тобой.

Улыбка, осветившая лицо охотника при этих простых словах, выражала открытую радость.

– А я счастлив с тобой, удачненский парень. А сегодня ночью мы будем еще счастливее, если эти дрова будут приготовлены и сложены.

Карсон нагнулся, ухватил свою вязанку за ремень и вскинул себе на плечо. Легко выпрямившись, он стал дожидаться, чтобы Седрик проделал то же самое.

Седрик повторил его действия, с хриплым вздохом взвалив вязанку себе на плечо. Удержаться на ногах он смог только благодаря тому, что сделал два неровных шага, восстанавливая равновесие.

– Кровь Са, какая тяжелая!

– Точно. – Карсон ухмыльнулся. – Это вдвое больше того, что ты мог нести два месяца назад. Горжусь тобой. Пошли.

Он им гордится!

– Я горжусь собой, – пробормотал Седрик и зашагал следом за ним.

* * *

Седьмой день месяца Надежды – седьмой год Вольного союза торговцев

От Детози, смотрительницы голубятни в Трехоге, – Рейалу, исполняющему обязанности смотрителя голубятни в Удачном