Связанные зельем - Екатерина Кариди

Удивляло другое, почему этого свечения не замечают остальные люди вокруг.

А если бы заметили, что для обычного человека он слишком прекрасный? Слишком совершенный, слишком светлый? Аллен Нейлодхэм из рода светлых стражей. Поняли бы, что здесь и сейчас видят настоящего живого иномирянина?

Но я не успела додумать. Аллен повернулся ко мне, махнув билетами. Улыбнулся.

Из глубины души поднялась горечь. Когда-то в прошлом за его волшебную солнечную улыбку я была готова идти босиком по битому стеклу. Хорошо, что прошлое прошло.

Что он увидел в моих глазах, не знаю, но взгляд его изменился и помрачнел. На краю сознания мелькнула мысль, что можно в любой момент прекратить все это и уйти. Но я не могла уйти. Чтобы понять, чего я хочу, мне надо было пройти через это.

Подошел.

— Пошли?

Странно действовал на меня его глухо подрагивающий голос. Как будто что-то сладкое разливается под кожей, задевая незримую нить между нами. И она звенит, трепещет… За этот вечер мы оба не сказали и двух десятков фраз. Но в том молчании, странное притяжение, казалось, только окрепло.

На входе в маленький полупустой зал нам сказали, что фильм идет уже несколько минут, но это не страшно, там реклама и мы успели к началу. Пробираться к своим местам пришлось по темноте. И почему я не сомневалась, что он возьмет места в последних рядах?

Аллен начал было оправдываться, шепнул мне на ухо:

— Других не было.

Ну да, конечно. Впрочем, в то мгновение мне было все равно. Потому что эта ночь все равно выпадет из моей жизни. Этой ночью мне можно все.

Завтра будет другой день, и я уже никогда не вернусь в то, что происходит сейчас. Не дам оценку, просто не вспомню. Завтра ночью прилетит Клаус и мы будем вместе, потому что так правильно, и я этого хочу.

Но сегодня и сейчас я была здесь.

Наверное, Аллен почувствовал мое состояние, потому что вздохнул прерывисто и тяжело. Отодвинулся, опершись на подлокотник, и застыл, уставившись прямо перед собой.

Я пытались смотреть фильм, а темнота вокруг нас сжималась и сжималась, отделяя от всего мира и замыкая в незримый кокон. И не имело значения, что происходит на экране, все ощущения концентрировались на мужчине, сидящем рядом. Его дыхание, жар тела, пульс жизни.

Спустя несколько минут густого, тяжелого молчания он вновь придвинулся ко мне вплотную и еле слышно проговорил:

— Ида, я знаю, что это ты.

Невозможно лгать друг другу, если вы одни в темноте. И я не стала.

— Да. Это я.

Он дернулся, громко сглотнул и выдохнул, глядя в сторону:

— Ида, выслушай меня.

Выслушать? Целый день у меня был, чтобы созреть для этого момента. Я кивнула:

— Да.

— Хорошо.

Он оглядел зал, а потом подал мне руку и спросил:

— Готова?

— Ты… Неужели?! — я не поверила своим глазам.

— Да, — едва слышно прошептал он.

— Но как?

— Не здесь. Ты веришь мне? Прошу.

Верила? Не знаю. Но без сомнений вложила руку в его ладонь.

Мужчина и женщина, сидевшие в предпоследнем ряду, незаметно исчезли со своих мест, как будто их там никогда не бывало. Минуты не прошло, как в зал ворвались три бугая и вместе с ними служитель. Высвечивая фонариками лица сидящих, они искали кого-то в зале. Но бесполезно, так и не нашли.

— Никто не выходил из зала, — шепотом оправдывался служитель, разводя руками и усиленно подмигивая. — Вы сами видите, до конца сеанса…

Старший из тех троих зло выругался и, не дослушав, оттолкнул служителя с дороги и выскочил из зала. Его спутники за ним, причем каждый почему-то счел своим долгом хорошенько пихнуть служителя. Очевидно, с досады.

А служитель так и остался недоумевать, что же произошло, и куда делась та красивая пара, он их сразу заприметил. Потом пришел к выводу, что парочка скорее всего любовники, а слежку за ними установил ревнивый муж или сердитый папаша. Ха-ха!

Обиженный служитель беззвучно произнес непереводимую словесную комбинацию и с чувством показал вслед грубо толкнувшим его бугаям неприличный жест. А любовникам из чувства протеста и национальной гордости пожелал удачи.

Служитель был романтиком, наверное потому и оказался так близок к истине, удача тем двоим должна была пригодиться.

Только что мы были в кинозале, а в следующее мгновение уже в каком-то гостиничном номере.

Аллен не сразу, но выпустил мою руку. Я поспешила отойти на безопасное расстояние. Мой нежданно появившийся принц слишком действовал на меня, а мне, чтобы разобраться в себе, нужно сохранить ясную голову. Он подался ко мне всем телом, но, поняв, что его порыв остался без ответа, потемнел лицом и отвернулся, засунув руки в карманы. А потом и вовсе отошел к окну.

— Так значит, ты теперь король? — спросила я.

— Нет, — ответил он не оборачиваясь.

— Но как же? А сила рода? Ты же перемещаешься…

— Да, я получил силу рода, — кивнул Аллен, все так же глядя в окно.

— Как так? Ты же должен был получить корону в тот же день!

Он странно засмеялся, искоса глянул на меня, шевельнул бровью и спросил:

— Ты для этого подпоила меня приворотным зельем, Ида? Хотела стать королевой?

Это была плюха.

— А ты так хотел от меня избавиться, что отправил на смерть! — подалась я вперед.

— Я?! Нет, — он дернулся как от удара, а от его горького сарказма не осталось и следа. — Я понятия не имел, что произошло. Клянусь тебе, Ида!

Вся сдерживая мной весь день нервозность вернулось яростным порывом. Я выкрикивала слова, а меня била дрожь, руки сами собой сжимались в кулаки:

— Вот и я не потому опоила тебя! Откуда тебе вообще знать, прекрасный принц, что такое постоянно быть под давлением? Когда каждым твоим шагом руководят другие и ты не имеешь права на собственную волю и мнение?!

— Поверь, мне это прекрасно известно, — выдохнул он. — Каждый мой шаг контролировала мать. Да так, что я и не подозревал об этом!

Его слова вызвали у меня целый рой мгновенных воспоминаний. Нюансы, на которые я тогда не обращала внимания, всплыли, вызывая теперь сомнения и странные догадки. Видя, что я затихла, погрузившись в размышления, Аллен шагнул ко мне и проговорил, поднимая руки:

— Ида, если мы покончили с взаимными упреками, ты хочешь узнать, что было дальше?

Кивнула, ощущая, как пересохло в горле.

— Хочу, Но дай мне чего-нибудь попить.

— Конечно. Сядь пока.

Показав мне на кресло, Аллен принес воды в высоком тонком стакане.