Игры в чужой песочнице - Илья Шумей

-Спокойной ночи!

Неудобная, словно набитая крупными картофелинами кровать, терзание сомнениями в ее чистоте и тоска по прохладному душу привели к тому, что Содос спал очень плохо и проснулся рано, злой на весь белый свет.

Солнце еще не взошло, и он решил позавтракать на балконе, покуда воздух чист и прохладен. Кроме того, хотелось минимизировать общение с местной публикой во избежание ненужных расспросов и подозрений. Спустившись вниз, Содос забрал поднос у Бочара и устроился за столиком у перил, любуясь окутанной утренним туманом темной громадой леса.

Чуть погодя с улицы послышалось урчание моторов, лязг захлопывающихся дверей и голоса. К бару подтягивались фермеры.

Негромко, словно извиняясь, скрипнула дверь, и на балкон чуть ли не крадучись, что при его комплекции выглядело, по меньшей мере, забавно, проскользнул Густав.

-Доброе утро!

-Доброе утро, господин мэр!

-Я ненадолго, - торопливо заговорил тот, - я бы хотел, так сказать, согласовать наши позиции. Вы поедете в аэропорт встречать груз?

-Разумеется.

-Тогда давайте сделаем так: челнок прибывает в девять часов, мы с ребятами поедем где-нибудь за полчаса до этого, а Вы отправляйтесь прямо сейчас, - Густав бросил взгляд на часы, - припаркуйтесь на стоянке за диспетчерской и сидите, не высовывайтесь. На вашу машину никто не обратит внимания, а Вам будет все прекрасно видно. Идет?

-Приемлемо, но как быть с рябым парнем, который там дежурит?

-О! Не волнуйтесь, Гарик по обыкновению все проспит.

-Хорошо, годится.

-Только предупреждаю: я не могу гарантировать отсутствие интереса к Вашей персоне со стороны моих ребят. Точнее, я гарантирую, что они будут Вами очень живо интересоваться. Не дураки же они, в конце концов. Городок у нас маленький, новости распространяются быстро, и мне уже задают каверзные вопросы. Я, образно выражаясь, постараюсь сдерживать их натиск, сколько смогу, но когда разгрузка будет закончена, разбирайтесь сами.

-Не беспокойтесь, я справлюсь.

-Тогда поторопитесь, пока народ не набежал, - мэр на прощание отрывисто кивнул и скрылся в доме.

Быстро покончив с завтраком, Содос сбежал вниз и, пробравшись через кухню, вышел на улицу с заднего крыльца. Он трусцой обежал здание бара и, удостоверившись, что на площади никого нет, забрался в свою машину и, стараясь создавать как можно меньше шума, выехал из поселка в расчерченную рассветными тенями пустыню.

Следуя рекомендациям Густава, Содос поставил машину за аэропортовым сараем так, чтобы видеть посадочную площадку, не привлекая при этом к себе особого внимания.

До прибытия челнока оставалось еще двадцать минут, когда в кузове большого дребезжащего трактора приехали первые фермеры из тех, кто должен встречать груз. Постепенно на своих машинах подтягивались и остальные. Появился и мэр. В ожидании корабля люди сгрудились в тени сарая, негромко переговариваясь. Некоторые нервно курили. Напряженные позы и резкие эмоциональные жесты выдавали их волнение. Похоже, что для них и вправду очень многое зависело от прибывающей посылки. Возможно, этот день мог изменить дальнейшую судьбу всего поселка.

За пару минут до назначенного времени, наконец, послышалось негромкое гудение, которое становилось все громче и громче. Постепенно в этот звук вплетались все новые и новые гармоники, от мерного рокота до, под конец, пронзительного, крошащего зубы визга.

Вынырнув из прогалины между двумя ближайшими дюнами, огромный черный кирпич челнока устремился к площадке. Пилоты вели его на минимальной высоте, скрываясь от радаров и посторонних глаз. С посадочных опор даже осыпался набранный по дороге песок.

Содос любил мощную технику, ему нравились большие грузовики, в кабину которых надо забираться по лесенке, нравились огромные транспортные корабли, в чьи трюмы шутя помещалось до десятка таких грузовиков, нравились циклопические космические танкеры, рядом с которыми и сам челнок казался муравьем. Тысячи тонн металла, послушно подчиняющиеся воле Человека, ощущение чуть ли не безграничного могущества – это вселяло в него некоторую гордость за свой род. Вот только любование техническими красотами иногда оказывалось сопряжено с определенными неудобствами.

Воздух заполнила какофония издаваемая, казалось, тысячами бормашин, вгрызающимися в каждую клеточку тела. Люди, морщась, зажимали руками уши, не в силах выдерживать эту пытку. Содос почувствовал, что и его лицо против воли само сморщивается в страдальческой гримасе.

Челнок завис в паре метров над землей, устроив небольшое солнечное затмение, и начал медленно снижаться. Навстречу его изъеденному космической пылью и бесчисленными торможениями в атмосфере брюху взвились султанчики пыли, скручиваемые в причудливые спирали хитросплетениями гравитационного поля. На крыше аэропортового сарая зазвенели антенны, натянувшиеся почти параллельно земле. Еще немного, и само содрогающееся здание, будто истосковавшись, сигануло бы навстречу кораблю, но тут посадочные опоры коснулись площадки, и адский вой стих. В наступившей тишине остался слышен только хруст песка, проседающего под тяжелой ношей.

Загудели приводы, и в брюхе транспорта открылся зев грузового люка. Пришло время приниматься за работу.

Возглавляемые Густавом фермеры направились к кораблю. Навстречу им по трапу спустился один из пилотов, облаченный в летный костюм. Обменявшись с мэром несколькими словами, он махнул рукой, и люди побрели следом за ним во чрево челнока. Отсюда, из-за сарая не удавалось рассмотреть, что происходит внутри, но, минут через пять, послышался рев мотора, из люка ударили два пучка белого света, и по пандусу выкатился тяжелый армейский джип.

Он был не самой последней модели, но выглядел так, будто только вчера сошел с конвейера. Эти машины сняли с производства уже несколько лет назад, но в годы войны их понаделали столько, что на складах дожидались своего часа тысячи нетронутых экземпляров. Точного их количества не мог назвать, пожалуй, уже никто, что открывало широкий простор для тех, кто умел пользоваться подобными лазейками.

За первым джипом выкатился второй, потом третий. Фермеры ставили машины вдоль края площадки и отправлялись за следующими. В конечном итоге набралось двенадцать штук.

Закончив с разгрузкой, люди стали разбираться с остальным добром. У каждой машины в кузове лежали несколько зеленых пластиковых ящиков, в которых обнаружились поворотные турели, прожектора и станковые пулеметы с хорошим запасом патронов к ним. Сей товар добыть оказалось несравненно сложнее, и именно на его долю приходилась основная часть стоимости всего груза. В мозолистых руках замелькали отвертки и гаечные ключи. Работа закипела.

В правую дверь кто-то поскребся. Содос дернул ручку, и в салон проскользнул Серж.

-Пусти переночевать! – прохныкал он.