Отшельник - Ульяна Соболева

— Ты мне лжешь. А я не люблю спрашивать дважды, но я сделаю для тебя исключение. Что за неопытную шлюху ты мне подсунул и где ты ее взял?

В трубке повисла тишина.

— Я жду.

— Нннне знаю. Ларка привела в офис, и она каким-то образом попалась мне в коридоре. Увидел, что это ваш типаж и… если вам не нравится, я найду другую за наш счет. Я могу прислать за ней машину. Духу ее в вашем доме не будет. Вот сучка драная… Я же сказал Ларке — проинструктировать.

— Заткнись. Хватит причитать. Я не сказал, что ее надо менять, я спросил — кто она и где ты ее взял.

— Ларкина какая-то знакомая. Я не думал…

— Думать, Гоша, надо всегда. Желательно головой. Иначе потом без головы думать будет нечем.

— Роман Павлович, это первый раз такая ошибка.

— Я тебе на счет кинул еще денег. Мне понравилась твоя ошибка. А теперь узнай мне о ней все. Носом землю рой. Я хочу знать, когда родилась, где, кто ее мать и отец, где училась и работала. Чем дышит, чем увлекается, какого цвета трусы носит, когда последний раз была у гинеколога, с кем трахалась и трахается сейчас. У тебя времени до вечера.

Отключил звонок и решительно встал с кресла. Я хотел играться дальше. Моя игрушка манила и влекла меня к себе с дикой силой. К дьяволу сон. Посплю днем после встречи с ублюдком итальяшкой, который имеет мне мозги еще с прошлой недели и не подписывает контракт, а я еще не нащупал и не нашел, куда можно надавить посильнее, чтоб подписал.

Сейчас я хотел есть… у меня проснулся зверский аппетит, и есть я хотел не в одиночестве. Я достаточно заплатил за то, чтобы она садилась со мной за стол даже в шесть часов утра. Зазвонил внутренний телефон, и я услышал голос Антона:

— Она вылила коньяк, раздавила апельсины — ковер безнадёжно испорчен.

Я ухмыльнулся. Какая отчаянная девочка.

— Ты считаешь, что меня должен волновать ковер и мера его испорченности? Пусть ей принесут одежду к завтраку, и прикажи накрыть стол в южном крыле дома в прозрачной комнате. Мне как обычно, а для неё меню.

— Отправить к ней Кристину?

— Нет. Пусть умоется, переоденется и спустится к завтраку.

Чуть помедлил и добавил:

— А если откажется, позови парней и приведите ее насильно.

Они тащили меня по лестнице вдвоем, а я сопротивлялась как могла, пиная их ногами, кусая за руки. Никто здесь не будет делать со мной то, что хочет. Такая дурочка… и самое мерзкое, что я понимала, насколько я глупая. Будет. Тот зверь, что здесь живет, он уже делает со мной все, что хочет. Даже если я буду кричать и взбираться на страшные стены темно-кровавого цвета, никто не обратит на меня внимание. Все эти пластмассовые манекены с равнодушными лицами сами боятся своего хозяина до смерти. Они, скорее, будут смотреть, как кого-то из них режут на части, чем пошевелят хотя бы пальцем, чтобы помочь. И это уже не равнодушие. Нет. Это страх. Человек, живущий в этом доме, внушал им панический ужас перед собой. Я это поняла, едва они втолкнули меня в одну из комнат. Очень светлую, похожую на аквариум изнутри. Такого же мрачного цвета, как и весь дом, но из-за огромных окон, которые являлись практически ее стенами, кроме той, что за моей спиной, она казалась более светлой, чем остальные. И мне почему-то в ней стало страшнее, чем в том темном лесу с собаками. Монстры живут не только в ночном мраке. Мой монстр сидел за столом в белой рубашке со свежей газетой в руках и смотрел на меня, как на завтрак. А за его спиной занимался рассвет.

Огинский посмотрел исподлобья на своих людей и взглядом показал на дверь, а я метнулась было за ними, но тут же уткнулась лбом в деревянную поверхность, и глухой удар с автоматическим щелчком разнёсся эхом внутри, и я полетела в пропасть паники. Так и стоять, и не смотреть на него. За какие-то несколько часов он мне начал казаться самым жутким и ненавистным человеком во Вселенной, и еще мне казалось, что я знаю его ужасно долго.

Подошел сзади, и я зажмурилась, чувствуя омерзительный запах и в то же время самый сумасшедше-вкусный из всех, что я ощущала когда-либо. И за это ненавистный еще больше.

— Доброе утро, солнечная девочка.

— Чтоб ты сдох. Трижды и четырежды, и еще сто раз.

Тронул мой затылок все такими же горячими пальцами, а я дернулась как от удара.

— Тццц, как некультурно и невежливо. А знаешь, — губы зашелестели у самой кожи, а пальцы поглаживали чуть ниже кромки волос, — страх невероятно сближает. Намного быстрее, чем влечение или любовь. Стирает все границы и рамки приличия в одно мгновение. Страх превращает человека в животное за доли секунды, пробуждая самые древние первобытные инстинкты. Вряд ли ты бы была так невежлива с чужим человеком, правда, малышка?

Словно прочел мои мысли. Он прав. Я ненавидела его уже целую вечность, а не несколько часов. Я родилась с этой ненавистью к таким вот подонкам.

— Посмотри на меня. Я хочу увидеть твои глаза.

— Я не твоя вещь, я человек. И я требую отпустить меня домой. Тебя за это посадят, сумасшедший ублюдок!

— Оооо, мы даже на ты. Видишь, какой прогресс всего за несколько часов.

Убрал руку, и я с облегчением вздохнула, но совершенно напрасно, потому что через мгновение пальцы впились мне в затылок, и он развернул меня к себе насильно и впечатал в дверь. Волосы упали на лицо, а сукин сын аккуратно убрал их назад до последней волосинки.

— А теперь слушай меня внимательно, Надяяя, и запоминай. Потому что я больше не повторю. Здесь все происходит только так, как я сказал, и с момента, как ты переступила порог моего дома — ты моя вещь. Более того, я за тебя заплатил. То есть я тебя купил. Как в магазине. А ты поставила подпись на чеке.

Говорит резко, грубо, но не кричит. И от этого сила его голоса не становится менее мощной, а наоборот, он вгоняет каждое слово под кожу и наслаждается той болью, что они причиняют. И в то же время его пальцы ласкают мою скулу. От мочки уха к подбородку и по шее, заставляя мелко подрагивать.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Это правило номер один.

И от этого властного тона я не посмела не поднять на него взгляд. Это вышло само собой. И встретившись с тигриным взглядом, тихо выдохнула. Невыносимые глаза. Тут же впиваются в мой взгляд и намертво. Лишь на секунду оторваться, чтобы осмотреть ненавистно-красивое лицо вблизи. Свежий, словно спал всю ночь, волосы влажные после душа и пахнут шампунем. Возле глаз все те же озорные морщинки, которые кажутся чудовищными в облике этого монстра, потому что заставляют на секунду забывать, какая жуткая тварь стоит перед тобой.

— Умница, — погладил подбородок большим пальцем, — правило номер два — ты делаешь то, что я говорю, и за это получаешь от меня бонусные баллы.